Обручальный кинжал

Он пожал плечами.

— Почему нет? Простолюдинки часто в меня влюбляются. Да и ты ведешь себя со мной как-то странно. Мне только жаль Драниша.

— Не стоит его жалеть, Ярослав, — ответила я. — Жизнь Драниша куда лучше вашей, потому что он видит в мире и людях хорошее и не ищет в их действиях скрытую подоплеку.

— Кого как учили, — пожал плечами аристократ. — Ты так и не сказала, ты влюблена в меня или нет?

— Да не любит она тебя, это и слепому видно, — проскрипел кто-то за пределами пятачка, освещенного огнем. — У нее в душе такая каша, что на любовь к тебе места просто нет. Вот когда она разберется в себе, тогда…

— Мила, отцепись от меня, — тихонько сказал Ярослав. — Или хотя бы освободи правую руку.

— Простите, капитан, — пролепетала я.

Каким образом я оказалась по другую сторону костра, да еще и прижавшись к Волку, да еще и спрятав голову у него под мышкой, я не знала, но дрожала от ужаса так, что даже вибрировало бревнышко, на котором сидел капитан.

— Покажись, добрый человек, который разбирается в девичьих душах, — ровным голосом попросил Волк, а рука его легла на рукоять кинжала.

— Тут я, туточки, разрешите присесть?

Перед нашими глазами предстал древний-древний дедок в телогрейке с вылезшим местами мехом, с длинной седой бородой, кончик которой он засунул в карман, в валенках и холщовых штанах.

— Дайте поживиться, — сказал дедок, хищно оскалившись, и протянул к нам руки с крючковатыми пальцами.

И я самым позорным образом, вместо того чтобы защищать спину капитана, упала в обморок.

ГЛАВА 3

Не доверяй незнакомому дядьке, особенно если он говорит, что ты ему нравишься!

Открыв глаза, я увидела, что капитан выхватил из костра большой сук, ярко пытающий с одного конца, и направил его на старика. Скорее всего я пришла в себя очень быстро, и события только начали развиваться.

— Не подходи ближе, — предупредил Волк.

— Ты бы поднял девушку-то с земли, — укоризненно сказал старикан, указывая на меня, но с места не двигаясь.

— Ничего с ней не случится. — Капитан не бросил на меня даже короткого взгляда. — Ты кто такой?

— Ведун здешний. Не мертвяк я и не ульдон, гляди… — Он достал из-за пояса простенький кинжал, провел им по пальцу. Из разреза тут же закапали темные-темные, кажущиеся черными капли. — А посветишь в глаза, поймешь, что я не перерожденец. Люди, дайте же поживиться чем-то! Мочи нет!

— Что от нас вы хотите? — Я встала, но пошатнулась от слабости. Пришлось ухватиться за рукав Ярослава, чтобы не упасть. Он даже не отреагировал, его мышцы были напряжены, сам воин был похож на сжатую пружину.

— Каши! — со всхлипом простонал дед. — И еще так вкусно рыбой у вас пахнет! Знаете, как давно я не ел нормальной пищи!

Мне почему-то стало его жалко. Я посмотрела на глубокий разрез на пальце с большими узловатыми суставами — наверняка они болят, когда меняется погода — и сказала:

— Присаживайтесь к костру и кушайте на здоровье.

— Нет! — рявкнул капитан. — Стой, где стоял!

Дед, уже протянувший было руки к котелку, замер и тяжело вздохнул.

— Нехорошо так, сынок! Я не враг ни тебе, ни кому-то из вас. Я, может, единственный живой во всей округе, а ты так со мной поступаешь. Не нужно этого. Позволь представиться, юный Волк. Я — Дубико Котов.

— Откуда ты знаешь, кто я?

— А у вас вся порода такая, хищная — что отец твой Гранислав таким был еще с детства, что ты. Вы очень похожи, тот же подбородок и нос. А еще взгляд — ни капли добра.

Ярослав так удивился, что не смог этого скрыть. У него даже рот приоткрылся. Потом капитан взял себя в руки и сказал как ни в чем не бывало:

— Садись и ешь, потом расскажешь, что тут произошло.

Старик покивал, торопливо и жадно поедая кашу. Несмотря на аристократическую фамилию, ел он без каких-либо признаков манер, утробно порыкивая и глотая куски рыбы, даже толком не прожевав их. Ярослав брезгливо скривился и сел на свой пенек, положив горящий сук обратно в огонь. Я примостилась неподалеку, чтобы, если что, успеть спрятаться за его спину или, наоборот, отскочить от вспыльчивого капитана подальше.

Когда Котов наелся, он довольно отрыгнул и протянул руки к пламени.

— Ну, теперь спрашивайте. — Он прикрыл глаза. — Если дадите с собой крупы немного, то я буду вообще безмерно счастлив и, может быть, помогу вам чем-то.

— Где мы находимся? — спросил капитан.

— На землях ульдонов.

— Уже? — ахнула я. Неужели мы так быстро проехали домен Сыча? Наверное, во время ночной битвы с волкодлаками мы проехали куда больше, чем думали.

— Что значит «уже»? Граница земель ульдонов и домена Сыча осталась далеко позади, думаю, не меньше дня скачки, — ответил старик.

— Этого не может быть. — Капитан что-то чертил палочкой на земле. — Если рассчитать максимальную скорость перемещения фургона и верить карте, то граница домена должна быть недалеко. Мы не могли настолько сильно промахнуться!

— Э-э-э, Волчонок, это так было давным-давно, когда меня вышибли из магического университета и отправили сюда служить местным жрецом. С тех пор многое поменялось, и здесь уже лет двадцать хозяйничают ульдоны. А карта ваша, видно, не исправлялась. Уверен, Сычи ни за что не признаются, что потеряли столько земель, и небось так и шлют в столицу хвалебные отчеты о своем славном руководстве доменом.

— Но ведь заключение мирного договора предписывало вернуть все границы в пределы довоенных!

— О, так уже заключили мирный договор с ульдонами? — оживился старик. — Славно! Правда, у нас тут никто не воевал, кому мы нужны.

— А что случилось с вашим селением? — спросил капитан.

Котов печально вздохнул, потеребил кончик бороды и, наконец, сказал, глядя Волку прямо в глаза:

— Всех уничтожили, только не знаю, кто это сделал. Я один спасся, и то потому, что ушел в другое селение ритуалы проводить. Их жрец давно умер, а кто же нового сюда пришлет? Когда вернулся, все было уже кончено. Даже тел не осталось.

— А кто разрушил святилище?

— Я не знаю. Но магия этого кого-то очень сильна. Вы же видели, во что превратилось селение всего за полгода! Такое ощущение, что здесь все заражено каким-то тленом.

— Такое ощущение? — переспросил Ярослав. — Ты хоть что-то точно знаешь?

— Те, кто точно знает, что произошло, или мертв, или сделал это, — ответил старик. — Я учился слишком давно и слишком неохотно, чтобы определить такое. И посмотрите, в кого я превратился за полгода! Ведь я ровесник твоего отца, Волчонок!

— Что? — Ярослав снова не смог скрыть своего удивления. — Ровесник? Я думал, вы лет на тридцать старше!

— Нет, я же говорю: заклятие тлена.

— А почему вы не ушли? — спросила я.

— Куда, деточка? Здесь в округе никого не осталось. Я так и не догнал того, кто сделал это, и почти никого не смог спасти и уговорить бежать. Три селения были стерты с лица земли. А люди все ушли.

— Погодите, вы же сказали, что вы никого не смогли спасти! Кто тогда ушел?

— Люди… в смысле мертвецы.

— Ушли? — воскликнула я. — Мертвецы ушли?

— Здесь земли ульдонов, деточка, здесь спокойно лежащие в могилах мертвецы вызывают подозрение, а ходящие — это норма. Ну, встал, ну, пошел… Значит, так человеку было нужно.

У меня вырвался истерический смешок и я уткнула лицо в ладони. Разговор этот, сам старик, который совсем не старик, спящие рядом Даезаэль и Драниш, совершенно не реагировавшие на присутствие странного гостя, ровно шумящий лес — все вызывало чувство нереальности, будто я сплю и вижу странный сон, который никак не может закончиться.

— Успокойся, — велел мне капитан, хлопнув по спине.

— Почему? — спросила я. — Почему не просыпаются эльф и тролль? Ладно, Драниш болен, но чтобы Даезаэль пропустил такое?!

Волк наморщил лоб, а потом нахмурился: