Страница 1 из 7
Марина Аромштам
Мохнатый ребенок
Предисловие
У кого из нас в раннем детстве не было плюшевого медвежонка или игрушечной пушистой собачки? Кто не любил смотреть фильмы, герои которых — животные? Кто не изводил родителей бесконечными просьбами завести домашнего любимца или спасти какого-нибудь бедного четвероного бродягу? И часто в нашу жизнь входило живое существо, которое мы вспоминаем с благодарной улыбкой и смутным чувством вины.
В наших отношениях с животными, как в зеркале, отражаются наши отношения с другими людьми. И в это зеркало иногда очень полезно смотреть.
Вот я и попробовала написать книжку о людях и животных, о том, как они живут рядом и вынуждают друг друга меняться.
Мне ничего не пришлось придумывать. Я просто записала истории, которые случались в одной семье — с Гришкой и Костиком, с их мамой и папой.
Маму Гришки и Костика я знала с давних пор — когда она была еще маленькой девочкой и звали ее Ринка. Поэтому историй про нее получилось больше, чем про всех остальных. Некоторые из этих историй очень грустные.
Но в книге есть и веселые рассказы, и рассказы, где веселое и грустное соседствует.
В жизни чаще всего так и бывает.
Часть первая
Маленькие трагедии маленькой мамы
Истории скорее грустные, чем веселые. Но все только начинается
«Мухтар, ко мне!»
Когда мама была маленькой, ее звали Ринка, и ей не разрешали заводить дома животных.
Животным не место в городской квартире, считала Ринкина мама, бабушка Аня. Они только и делают, что скачут по столам и разносят заразу. До войны, рассказывала бабушка, у них была комната в коммуналке. Коммуналка — это такая квартира, где в разных комнатах живут чужие друг другу люди, а коридор, кухня и туалет у них общие. У соседей по коммуналке был кот, который сначала общался с мышами и крысами, а потом «этими же лапами» прыгал на кухонный стол. (Будто он мог поменять лапы, как тапочки, и просто не брал это в свою кошачью голову, невежа!)
Еще бабушка говорила, что кошки и собаки болеют стригущим лишаем. Стригущий лишай — страшная заразная болезнь, когда на голове у тебя появляется лысое пятно. С каждым днем оно становится все больше и больше, а потом ты совсем остаешься без волос. Стригущий лишай бабушка видела своими глазами у одного мальчика, когда жила в эвакуации. Во время войны детей и других мирных жителей всегда отправляют куда-нибудь далеко, чтобы до них не долетали бомбы и снаряды. Это и называется эвакуацией. Бабушку Аню отправили из Москвы на Волгу, и там она видела мальчика с лишаем. Но это было давно. А потом, много лет спустя, уже в мирное время, бабушка вычитала в одной толковой научной книжечке, что кошки и собаки — разносчики глистов. Личинки водятся у них прямо в шерсти. Стоит дотронуться до какой-нибудь собаки — и личинки тут же перебираются на ладони. А дети, сколько им ни говори, всегда тянут руки в рот. Оттуда хитрые личинки перебираются к ним в желудок и превращаются в глистов. Допускать это никак нельзя: погладив собаку, нужно срочно бежать и мыть руки с мылом. А если собака все время рядом, бегать замучаешься!
Иными словами, бабушкины взгляды на животных были очень твердыми и обоснованными, поэтому кошки и собаки никак не могли жить дома у маленькой мамы. Это вовсе не означает, утверждала бабушка, что она не любит животных. Она их очень даже любит — только на расстоянии. В доказательство бабушка водила Ринку в зоопарк и в Уголок дедушки Дурова: здесь животным самое место и можно смотреть на них, сколько душе угодно.
Кроме зоопарка и Уголка Дурова, животные могли жить в деревне. Там у них есть будка во дворе или коврик на крылечке, там они могут спокойно выполнять свои «функции» — лаять на воров и ловить мышей. Кроме того, — бабушка решалась взглянуть на проблему с другой стороны — для животных жить в городе — сплошная мука. Что такое город? Каменный мешок! Ни одно нормальное живое существо не может чувствовать себя уютно в каменном мешке. А в деревне живым существам очень даже хорошо — и собакам, и кошкам, и людям. Бабушка всю жизнь мечтала жить в деревне, ходить к колодцу за водой, работать в огороде и с утра до вечера дышать свежим воздухом. Если бы они с маленькой мамой жили в деревне, у них обязательно были бы домашние животные. И не только кошки и собаки. Они завели бы себе кур, чтобы каждый день есть свежие яйца, и даже козу: ведь парное молоко лечит от всех болезней.
Но ни доводы в пользу жизни животных в деревне, ни страх остаться лысой, ни — тем более — какие-то невидимые личинки глистов не могли заставить Ринку отказаться от желания иметь щенка или котенка. Прямо сейчас, в каменном мешке.
У бабушки, обнаружившей в своем доме какое-нибудь четвероногое, сразу вытягивалось лицо и делались страшные глаза. «Я или он!» — говорила бабушка и уходила в кухню, громко закрыв за собой дверь. Ринка всегда понимала: на самом деле выбора нет. Действительно, через пять минут бабушка возвращалась и добавляла: «Даю тебе сутки. Чтобы завтра к вечеру его здесь не было!»
Только Мухтару удалось прожить у Ринки дольше других — почти сорок часов.
Недалеко от школы была пожарная часть. Там жили пожарные.
Хотя Ринка ни с кем из них лично не была знакома, пожарные ей нравились: ведь они то и дело спасали людей из огня. После уроков Ринка специально шла домой длинной дорогой — чтобы пройти мимо пожарной части. Идешь ты мимо, а огромные черные ворота вдруг начинают открываться — медленно-медленно, всегда не до конца. Через щель в воротах можно было подсмотреть нездешний, таинственный мир. Там, в глубине двора, всегда стояла какая-нибудь большая красная машина. С лестницами. Или без лестниц, но все равно — красная. Однажды Ринка даже видела, как ворота выпустили на улицу две машины, и те быстро куда-то уехали. Наверное, помчались на пожар.
Но в этот раз Ринка не смотрела на ворота. Она дошла до проходной и остановилась, как будто ее приклеили. На ступеньках сидел очень большой дяденька в одежде пожарного. Руки у него тоже были большие, просто огромные руки. И этими огромными руками он гладил малюсенького щенка, который посапывал рядом на крылечке. Дяденька посмотрел на Ринку, потом на щенка и спросил:
— Нравится? Ну, так и забирай! А то его мамка на работе. Ей некогда с ним нянькаться.
Ринка не успела задуматься о том, на какой именно работе находится сейчас собака, родившая этого замечательного щенка. Но было ясно: щенок почему-то остался сиротой и очень нуждается в ком-нибудь добром и заботливом. Внутри Ринки забили барабаны и завыли сирены. Барабаны били от счастья. Сирены объявляли тревогу. От всего этого у нее дрожали руки: она уже протянула их, чтобы взять щенка.
— Ты его пару дней из соски покорми. А потом он сам есть будет. Ну, пока! Меня дядя Вася зовут. Я тут сторож.
Ринка прижала щенка к груди. Он был мягкий, теплый и тяжеленький. Щенок немного повозился у нее на руках, а потом пригрелся и засопел. На очень легких ногах Ринка шла домой, а внутри у нее пел новый, неизвестный голос: «Ты мой маленький, ты мой миленький, ты мой тепленький, мой мохнатенький!»
Дома она положила щенка на кровать, и под ним тут же появилась мокрое пятно. «Ай-я-яй! — посетовала Ринка взрослым голосом. — Что нам скажут?» Что скажут — и не только по поводу мокрого одеяла, — лучше было не думать. По крайней мере, пока. На ближайшие часы у Ринки и так было полно дел. Во-первых, купить молока. Во-вторых, раздобыть соску. В-третьих, для первого и второго требовались деньги. Ринка схватила пустые молочные бутылки и помчалась в магазин.