Страница 43 из 82
— На мировоззрение Джулиана оказало влияние нечто более значительное, чем простое противодействие Лоуренсу, — тихо ответила Аврора, делая вывод из беседы с Джулианом, когда тот неохотно, но очень пылко рассказал о своем брате. — Смерть Хьюберта сильно повлияла на его отчужденность, возможно, даже больше, чем считает сам Джулиан. Они были очень близки с братом.
— Хьюберт умер совсем молодым, — прошептала Кортни. — Как я припоминаю, Слейд сказал мне, что это случилось в первый год его учебы в Оксфорде. Ты говоришь, что боль этой утраты заставила Джулиана замкнуться в себе?
— Да. Но я думаю, что эта его замкнутость имеет еще более глубокие корни. — Аврора нахмурилась. — Кортни, Хьюберт постоянно болел. Джулиан еще в детстве столкнулся с тем, что ничего не может сделать, чтобы изменить жизнь своего брата. Несмотря на все свои горячие молитвы, он не мог подарить Хью своего здоровья. Джулиан чувствовал себя беспомощным и виноватым. Я думаю, что мой муж в чем-то считает себя ответственным за смерть Хьюберта. Не за причину самой смерти, а за то, что оказался не в состоянии предотвратить ее. Он говорил, что очень изменился после смерти Хьюберта. И я верю ему, потому что со смертью Хью Джулиан потерял не только единственного человека, которого он ценил, но и часть себя самого.
— Бедный Джулиан. — Во взгляде Кортни появилось сострадание. — Неудивительно, что он решил пуститься на поиски приключений. Ведь сохранить свою замкнутость гораздо легче, когда тебе не нужно долго оставаться наедине с другими… или с самим собой.
— Точно. И ему удавалось жить вот так до недавнего времени. Как только Джулиан вернулся домой, сразу все изменилось. Его вновь заставили вспомнить и о прошлом, и о своей боли.
— Кто?
— Его отец.
— Лоуренс? — У Кортни перехватило дыхание. — Как может повлиять на жизнь Джулиана это чудовище сейчас? Ведь он мертв!
— Но его жестокость очень живуча. Он заставил Джулиана выполнять свое поручение, используя его чувства по отношению к Хьюберту в качестве приманки. — Аврора рассказала об условиях Лоуренса и об их воздействии на ее мужа. — Джулиан согласился на эту сделку. Он старается убедить себя, что этот договор никак не связан с неприязнью отца по отношению к нему, и объясняет необходимость его выполнения лишь чувством собственной вины и утраты.
— Неудивительно, что Джулиан так поглощен поисками этого бриллианта, — озвучила свои мысли Кортни.
— И поэтому как только он найдет его, то возобновит свою прежнюю жизнь, — мрачно добавила Аврора.
— Ты забыла одно: теперь у него есть жена. Жена, которую он сам выбрал, точнее, за которую боролся, — женщина, с которой ему, несомненно, будет веселее ездить по земному шару.
— Пока все ее требования будут заключаться только в том, чтобы он брал ее с собой в путешествия и делил с ней постель.
— Но не свою любовь.
— Верно. Ты сама только что сказала, что он еще в течение долгого времени не собирается пускать корни и — помоги ему Господь — влюбляться.
— Тем более ты должна заставить его как можно дольше воздерживаться от этого.
— Что? — вскинула голову Аврора.
— То, что слышала, — жестко сказала Кортни. — Аврора, ты лучше всех знаешь, как сложно мне было добиться расположения Слейда. Он был убежден, что фамилия Хантли и это отвратительное проклятие умрут вместе с ним. Поэтому он зарекся от женитьбы и детей. Я была отчаянно влюблена в него и несчастна, потому что нашей совместной жизни не суждено было состояться. Ты же сама посоветовала мне бороться за мое будущее, потому что в конце концов оно стало бы и будущим Слейда.
— Разве я так говорила?
— Вот-вот. Советовать, подружка, очень легко. Но претворить советы в жизнь, особенно когда для этого необходимо побороться с «неподвижной скалой», очень трудно. Мучительно трудно. Я не сомневаюсь, что ты примешь этот вызов судьбы. Вопрос в том, сильно ли ты любишь Джулиана, чтобы сохранить это чувство и бороться за него, пока не завоюешь ответную любовь?
— Ты задаешь мне трудные вопросы. — Аврора потерла виски. — Но помоги мне Бог, думаю, что отвечу «да».
— Так же ответила и я. — Кортни скривила губы. — Давай теперь рассмотрим эти твои эмоции. Помнится, ты однажды спрашивала меня, что чувствуешь, когда влюблена. Сейчас моя очередь спросить тебя. Расскажи мне, как ты себя чувствуешь с Джулианом.
— Как я себя чувствую с Джулианом? — Аврора перевела дыхание. — Как море во время урагана. Как ветки дуба, когда ветер проносится сквозь них. Как водопад, срывающийся с края скалы и падающий в водоворот у ее основания. Как…
— Хватит, хватит, — прервала ее, засмеявшись, Кортни. — Я ожидала услышать именно это.
— Но мои чувства отличаются от тех, о которых рассказывала ты.
— Возможно, это потому, что у каждой из нас своя любовь. Для меня любовь несет с собой чувство покоя и духовной близости. Для тебя она ассоциируется с радостным настроением и приключениями. Аврора, мы же обе знаем, что ты никогда не согласишься на безмятежную и тихую жизнь.
— Но она, кажется, мне и не грозит. Во всяком случае, до тех пор, пока я не признаюсь в своих чувствах Джулиану.
— Неужели ты уверена, что он так плохо на это отреагирует?
— А ты разве нет?
— Нет. Я думаю, что ты даже не представляешь, сколько внимания он уделяет тебе. По моему мнению, он такого себе никогда не позволит. Возможность того, чтобы Джулиан причинил боль дорогому человеку, кажется просто маловероятной.
— Маловероятной? Да он никогда не допустит этого!
— Мы не всегда контролируем наши эмоции.
— Кортни, но ведь это абсурдно. — Аврора вскочила на ноги и начала беспокойно ходить по комнате. — С момента нашей свадьбы с Джулианом прошло меньше недели. До этого мы были едва знакомы друг с другом. — Она остановилась и повернулась лицом к своей подруге. — Сколько времени тебе понадобилось, чтобы понять, что ты любишь Слейда?
— Меньше, чем потребовалось тебе, для того чтобы осознать свои чувства по отношению к Джулиану. И если помнишь, мы со Слейдом были совершенно посторонними людьми друг для друга — во всех отношениях. Вы с Джулианом уже женаты, между вами существуют и интимные отношения, у нас же со Слейдом вначале ничего этого не было.
— Это страсть, а не любовь.
— Для тебя эта страсть основана на той же родственности чувств, которая существует у нас со Слейдом. По правде говоря, я не могу представить себе более крепкого союза. Поэтому время здесь не играет никакой роли.
— Может быть, и нет. Но, Кортни, я же не так самоотверженна, как ты, и не могу любить человека, который не может и не будет питать ко мне ответного чувства.
— Тебе это и не понадобится, — мягко ответила Кортни. — Просто доверься мне, Аврора, Джулиан уже любит тебя. Я прочла об этом в его глазах, когда он пристально смотрел на тебя, услышала в его голосе, когда он восхвалял твои успехи в поисках тайника. Даже его покровительственный тон вызван заботой о твоем благополучии. И можно легко заметить, что ты являешься средоточием всех его желаний. Так что семена посеяны. Теперь дело только за тобой, чтобы они проросли. А потом и твоя, и его жизнь преобразится.
Аврора хотела было возразить, когда Кортни произнесла последнюю фразу, но вместо этого громко воскликнула:
— Удивительно! Мистер Сколлард сказал почти то же самое, когда говорил о нашем с Джулианом будущем.
— Правда? — поразилась Кортни. — И когда это произошло?
— Сразу после того, как Джулиан сделал мне предложение. Я помчалась прямо на маяк, чтобы повидаться с мистером Сколлардом. Тогда он и сказал, что мы с Джулианом преобразим жизнь друг друга. В то же время я случайно узнала, что ему была известна вся правда о Лисе и Соколе еще до того, как я рассказала ему эту историю.
— Это не должно удивлять тебя, ведь ты же хорошо знаешь мистера Сколларда. — И Кортни взмахом руки прервала рассказ Авроры. — Что еще сказал мистер Сколлард о вас с Джулианом?
— Он предупредил меня, что кречет бывает обманчивым, иногда даже сам не понимает, что творит. И заявил, что любовь — величайшая и самая удивительная сила, за исключением разве что судьбы.