Страница 30 из 30
«И снова первый снег. И комья…»
И снова первый снег. И комья Земли, травы и разной дряни Нарядней стали. И влеком я Домой, домой. Печатный пряник При ясном самоварном блеске Кусают все. А сколько пьяных В том карандашном перелеске… Короче, праздник на повестке. А я зашторился от света, Участия не принимаю, Но эту радость, гордость эту, Пока не вижу, понимаю. Пока не вижу — знаю больше: Когда земля сольется с небом Пред самым, то есть, первым снегом Светлей становится и горше. А в перелеске холод властный, Посмертный вкус рябины красной Переминаются синицы, Бьют рукавами, как возницы.«Немного сумерек на пальцах…»
Немного сумерек на пальцах, Листок бумаги в темноте, И те потери, тени те, Которым незачем трепаться В дневном посмешище грачей, На ярком солнечном позоре — Плетя неясные узоры, Сидят, как птицы, на плече…РОЖДЕСТВЕНСКАЯ НОЧЬ
В. Леоновичу
I Кисловатый блеск металла В облаках. И в этом блеске Серой сыпью обметало Перекрестки, перелески. Сквозь дырявый бурый гарус, Размывая свет в тумане, Прихрустит пустой Икарус, Человечка прикарманит. Вперемешку раскидало Перебранки, пересуды, Слышен дальний звон скандала, Клекот собранной посуды. Ситуацией владею. Эту полночь понимаю Как дурацкую затею, И как дар воспринимаю. Отбурлят и эти дрожжи, Долька лунная растает… Не хватает горстки дрожи, Кома в горле не хватает. II От кутерьмы дневной не лечит, И, раздражаясь, гонит прочь Недугом тяжким, человечьим, Одолеваемая ночь. То снег летит легко и мглисто, То начинает моросить, Уже и водки не спросить У очумелого таксиста. Стихает в подворотне драка, Непостижимая уму, Уже за полбеды до мрака Никто не нужен никому. Шквал вылетает из-за тучки, Разбрасывая прах и тлен, Срываясь с ледяной колючки, Взлетает полиэтилен, В бреду собака ли, калека Кружит на месте. Нет пути. Уже и время, платный лекарь, Остановилось. Без пяти, Уже едва мерцает Слово, И мрак, поземку проглотив, Свет выедает до основы, Выплевывая негатив. III На тетрадке рисую, Морщусь сквозь пелену Немощи. Все же всуе Имя не помяну. Скудны мои печали, Спущенные с цепи. Что бы ни означали — Господи, потерпи. Рикошетом задело, Бросило средь руин. Темное это дело, Тут один на один. Выскользнула монета, Шарю который год. Если выхода нету, Должен быть где-то вход. Без путеводных ниток Вытащу, что имел Скаредным аммонитом Через Девон и Мел. Проступлю в одночасье, Вытеку, как вода… Господи, не печалься, Я обращусь тогда. IV Ночь талая полна с краями, И ветра нет. Стоит звезда в глубокой яме, А сверху — свет. Зеленый воздух заструился В пандан ручью. Передний волхв остановился, Задул свечу. Таит цветных туманов сонмы Лесов альков. Глиссандо над рекою сонной— Каскад мальков. В траве высокой не найти, чьи Альты, басы, Чисты посвистыванья птичьи, Светлей росы. Многоголосие несется, Молчать невмочь. Под дымчатым покровом солнца Ликует ночь.«Кругами на воде…»
Кругами на воде Апрельский дождик вышит, И каждый новый день На беспорядок выше, На голову кота, Застрявшего на крыше. Брожение глуши В арбатских переулках, Мычание машин, Испарина на булках, И новенький старик У подворотни дышит…«За окном шумит метель…»
За окном шумит метель. В полумраке, в темноте ль — Маюсь, каюсь, беспокоюсь За стареющих детей. Хорошо, хоть среди дня Нет управы на меня: Давешние пиететы, Прежние авторитеты — Тени ветхого плетня. Даль прозрачна, мысль ясна: Предстоит еще весна, И, в любое время года, Предстоит еще свобода — Мука, свежесть, новизна Неизбежного исхода.