Универмаг

И.П. Штемлер "Универмаг"

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

В шесть часов вечера ключник универмага «Олимп» начинал обход на закрытие верхних этажей.

Припадая на сухую ногу, он шел вдоль чердачного коридора, куда выходили складские двери, и привычным движением откидывал висячие замки — проверял целость контрольки. Должности ключника в Универмаге не значилось. Просто боец пожарно-сторожевой охраны. Но так уж повелось называть человека, ведающего замками Универмага, — ключник...

Могучее здание бывшего Конногвардейского общества, несмотря на многочисленные реконструкции, еще сохраняло аристократическую стать и в эти вечерние часы, опустевшее и тихое, внушало почтенье своими многочисленными переходами, нишами, эркерами. Для каждой двери имелся свой ключ. Многие из них хранились еще с тех времен — с сановитым латунным барашком над гербом общества. Но таких ключей становилось все меньше.

Коридор был узок —двум тележкам не разъехаться. На стене через равные интервалы горели лампочки дежурного освещения. Временами ключник ворошил ботинком груду бумажного мусора — тоже привычка, выработанная годами: не попала ли туда тлеющая сигарета. Говорят, что появились новые приборы — чуют дым задолго до возгорания, тревогу поднимают. Только когда еще их завезут в старый «Олимп»? Правда, люди судачат о коренной реконструкции Универмага, но при таком потоке покупателей любая реконструкция курам на смех.

В лицо пахнуло свежим воздухом. Опять забыли опустить фрамугу в среднем окне... Ключник высунулся наружу, оглядел распластанную внизу крышу: нет ли чего подозрительного? Лет пять назад в Универмаг проникли дна парня. По гладкой стене взобрались, стервецы. И хотя бы взяли что путное — так, больше покуролесили па складах да тулупы унесли. Правда, тулупы сейчас в цене. За сторожевой «колокол», считан, три полные месячные зарплаты отваливают. Совсем парод сдурел. Скоро небось и стеганка в моду войдет, надо приберечь из тех, списанных. Если шурануть и сундуке, можно найти и совсем новые, ненадеванные. Выдают раз в два года, а он все одну таскает...

- Что, дед, кислородом запасаешься? — послышался голос за спиной.

Старик оглянулся, хоть он и так знал, кто это: дежурный слесарь-водопроводчик Леон, посторонние тут не шастают.

- Славу богу, кислород-то пока есть, — согласно промолвил ключник. — И в прежней цене.

- Сегодня в прежней, а завтра накинут. — Леон ухмыльнулся всей своей плоской веселой рожей. — Так что дыши, дед, пользуйся.

Они спустились этажом ниже, где размещались склады галантереи и верхнего трикотажа. Дух тут стоял плотный, парфюмерный.

- Чего лыбишься-то? — не выдержал ключник.

- Жизнь хороша, а будет еще лучше, — засмеялся Леон. — Два месяца как работаю в Универмаге, а все не привыкну. — Он хлопнул ладонью по сдвинутому к стене фанерному ящику. Их оставляли в коридоре: на складах не было места. — Мало ли народу ходит, а стенка, тьфу, ткни пальцем — и подставляй карман.

- Мысли же тебя одолевают, парень. — Ключник откинул замок на дверях парфюмерного склада, осмотрел контрольку. — Всякое случалось, а чтобы когда из ящиков что стянули, не помню... И потом: сегодня ты меня подвел, завтра я тебя. В торговле так знаешь до чего можно докатиться?

- Понятно. Друг дружку за штаны держат.

- Понимай как знаешь. — Ключник был недоволен споим объяснением. Да и что он мог объяснить этому саблезубому малому? — Напрасно ты с такими мыслями сюда поступил.

Леон провел ладонью по холодной трубе распределителя — не подтекает ли. Кажется, сухо. Выпрямился, достал пачку сигарет, протянул ключнику. Тот отмахнулся.

- Как знаешь. Было бы предложено, — мирно проговорил Леон. — Значит, на доверии держимся.

- Шагай, шагай! — сварливо подхватил ключник. — Скоро дежурные пойдут по линии, а ты свои трубы не осмотрел. И сигарету погаси, не соображаешь?

Леон вскинул брови, словно подтянул лицо к падающей на лоб челке. Его обидели не слова, а тон.

- Не ори на меня, дед. Я на работе.

- Знаю твою работу. В Универмаг поступил, не куда-нибудь. Выгоду ищешь.

Слесарь покачал головой, насмешливо глядя на всклокоченного старика, на его круглые мышиные глазки, сдвинутые к переносице.

- Конечно, выгоду ищу. Трубы дефицитные по чердакам ласкаю.

Леон отошел... Старик и сам не знал, чего это он взъелся на парня. Вроде ничего, старательный. Трубы не текут, не тренькают, как раньше. Но чем-то не нравится ему этот чернявый.

Ключник двинулся дальше, продолжая негодовать, сам не зная на кого. Недоволен он тем, что творится в Универмаге. Взять вчерашний день. Уломал себя, подошел к этой ведьме крашеной, Стелле Георгиевне, попросил сапоги для дочери. Не только не дала сапог, но еще и отчитала при всех. Конечно, кто он? Ключник. Не какой-нибудь туз, директор аптеки. Какая от него польза? А раньше-то не так было. Первым делом начальство заботилось о том, чтобы сотрудников своих обеспечить. Обеспечат раз, другой, потом и сам просить постесняешься. А сейчас? Так шуганут, что для простого «здрасьте» мимо пройти не захочешь: как бы чего не подумали... Теперь-то ключник вспомнил, с чего это он взъелся на Леона, — при нем просил сапоги для дочери. При нем и отказали. А потом своими глазами видел, как Леон пронес в слесарку белую коробку, не пустую ведь пронес. Его-то Стелла не обидела. За какие такие добродетели, интересно?.. Да, трудно стало работать. И годы не те, хватит, пора на отдых. Сколько он наскреб к старости, шастая по сусекам бывшего Конногвардейского общества? Шестьдесят три рубля в месяц. Во как! На пару сапог не хватит...

Вот какие мысли теснились в голове ключника универмага «Олимп», маленького человека с сухой от рождения ногой, Болдырева Степана Лукича, шагавшего вдоль коридора чердачного этажа.

- От пачкуны, от нахалы, — пробормотал Степан Лукич, останавливаясь у склада москательных товаров. Дважды он пенял новому заведующему: смени контрольку, рваная она, порушенная. Хорошо, если все спокойно, а вдруг проверка? Серьезное нарушение режима!

Кряхтя и бранясь, Степан Лукич спустился в приемную директора к дежурному по Универмагу. Сегодня дежурил главный бухгалтер Лисовский Михаил Януарьевич, мужчина плотный, страдающий одышкой. Но от дежурств Лисовский не отказывался — дополнительные дни к отпуску никому не мешают. Михаил Януарьевич сидел за столом секретаря директора и ел бутерброд.

- Что, Степан Лукич, нарушение? — Лисовский вскинул голубые навыкате глаза.

- Нарушение, — вздохнул ключник. — Опять на москательном контролька порвана. Старую сажают.

- Распустились, дисциплины не чувствуют, — согласился Лисовский.

Он хотел еще что-то сказать, но отвлек телефонный звонок. Лисовский оставил бутерброд, поднял трубку, стал записывать какое-то сообщение. Ключник почтительно выжидал.

- Из пятого звонили. На две тысячи перевыполнили сегодня. — Лисовский причмокнул толстыми губами.

- Молодцы, — одобрил ключник. — Так, глядишь, и вытянем план. Как мы тот год закончили! Я с премии самовар электрический купил, век мечтал. Вот был год так год... Может, и сейчас бог даст.

Глаза Лисовского недобро прищурились. Но лишь на мгновение.

- Вряд ли. Импорта нет. Где-то состав затерялся с обувью, — вздохнул он, снова принимаясь за бутерброд. — И трясти неоткуда. Все вытрясли под конец года.

- Плохо. — Ключник шмыгнул носом. — Может, еще найдется состав-то, не иголка. — И, спохватившись, воскликнул: — Приятного аппетита, Януарыч! Кушай на здоровье.

Главбух кивнул.

- У меня, Лукич, диабет сахарный. Пристального внимания требует. Вовремя не поешь — пиши пропало. Хлопотное дело.

- Да, хлопотное, — согласился ключник. — А у меня к осени нога ныть начинает, хоть режь... Как я погляжу, нет сейчас здоровых людей.

- Почему же? — возразил Лисовский. — Возьми директора нашего, Фиртича. Такой сучок, дай бог каждому.