Страница 22 из 79
— Но часы двинулись сегодня, — прошептала она. — И еще мой сон, разве это нельзя считать знаками?
— Это и есть знаки, знаки того, что ты перенесла страшную потерю и не можешь смириться с этим.
— Но часы?..
— Это просто механизм, а не чудо. — Боль промелькнула в глазах Слейда. — Как бы мне хотелось, чтобы все было иначе.
Его приглушенный голос поразил Кортни, и она внимательно посмотрела ему в лицо. Она поняла, что творилось в его душе, как он корил себя за сегодняшнюю неудавшуюся попытку найти ответы.
— Слейд — Она прижала ладонь к его подбородку. — Спасибо за то, что ты съездил в Морленд. Это, должно быть, было невероятно трудно. Я знаю, ты сделал это, по крайней мере частично, из-за меня. Ты даже не представляешь, как я благодарна тебе.
— Благодарна за что? Я отправился, чтобы узнать имя и местонахождение человека, который убил твоего отца, но вернулся ни с чем. Черт возьми! — Слейд ударил кулаком по матрасу. — Я никак не ожидал, что Морленд окажется трезвым и полным жизни. Таким он давно уже не бывал, особенно с тех пор как умер его сын.
— У него был сын?
— Двое. Хью, старший, умер от лихорадки, еще когда учился в Оксфорде. Морленд, конечно, винит в этом нас, Хантли, и проклятие, которое тоже приписывает нам. Похоже, он так и не оправился после смерти сына.
— А где его другой сын?
— Джулиан? Он на год младше Хью. Они с Морлендом — полная противоположность друг другу. Морленд занят домом и имением, а Джулиана привлекают трудности и приключения. Самое главное, что Морленд не признает никаких компромиссов. Так что у отца и сына разошлись дороги. Джулиан, как я узнал, уже много лет не был дома.
— Он все это время пребывал за границей?
— Нет, между своими путешествиями он периодически появляется в Англии. Но не навещает Морленда, да и отец не посылает за ним.
— Похоже, граф очень несговорчивый человек.
— Он отпетый негодяй, не такой жестокий, как его отец, но не намного лучше.
Кортни осторожно провела рукой по подбородку Слейда.
— Должно быть, встреча с графом после стольких лет была для тебя просто ужасной. Ведь ты подозреваешь, что он причастен к смерти твоих родителей.
Установилась гнетущая тишина.
— Да, — признался Слейд, его голос сделался хриплым и низким. — Все эти страшные образы снова возникли передо мной, они были настолько яркими, как будто все только что случилось. Но ведь миновало уже столько лет после этого кошмара. Я действительно думал, что все осталось в прошлом, но ошибся.
— Такое нельзя забыть, Слейд. Ты просто стремился спрятать эти воспоминания подальше и молился, чтобы они не возникали до тех пор, пока не соберешься с силами, чтобы столкнуться с ними. И еще ты молишься, чтобы в следующий раз они не причиняли такой сильной боли.
Благоговейный трепет смягчил выражение лица Слейда.
— Ты удивительная, ты знаешь об этом? Ты сама страдаешь от страшной потери, но, вместо того чтобы искать утешение, стараешься утешить меня.
— Мои попытки оказались успешными? — тихо спросила она.
— Да, и это просто поразительно.
— Я рада. Ты замечательный человек, Слейд. Ты всю жизнь старался быть сильным ради других. Но настало время, когда ты должен позволить кому-то стать сильным ради тебя самого. И я рада, что оказалась этим человеком, хоть ненадолго.
— Кортни… — Слейд погладил ее щеку, коснулся длинных прядей волос. Глаза его потемнели, стали темно-стального цвета, и Кортни поняла, вероятно, раньше, чем он сам, что он собирается поцеловать ее. Происходившая в нем внутренняя борьба отразилась на его лице, и сердце девушки радостно забилось, когда он смягчился и наклонился к ней.
Ее рука нежно скользнула к затылку Слейда, и Кортни притянула его голову к себе.
Их губы встретились, и все его сопротивление исчезло. Поцелуй был таким же, как и прошлой ночью, — глубоким, страстным.
С грубым безрассудством губы Слейда захватили ее рот, углубляя поцелуй, заставив ее впустить его язык.
Кортни ответила ему с такой же искренней радостью, которую ощущала и прошлой ночью, но в этот раз не было спасительной темноты, за которой можно спрятаться, когда безумие пройдет. У нее вырвался низкий гортанный возглас, когда их языки соприкоснулись, руки Слейда обхватили голову Кортни, словно стараясь смягчить жадность поцелуя.
Но Кортни этого и не требовалось. Повернувшись к нему, как цветок к солнцу, она искала еще большего волшебства, обвив руками шею Слейда, ее язык отвечал на его ласки и нежные прикосновения. Его рука скользнула в вырез пеньюара, и у Кортни перехватило дыхание, когда он стиснул ее грудь, поглаживая пальцем сосок через тонкий шелк рубашки.
— Слейд, — с дрожью в голосе пролепетала она, затрепетав от обжигающего ощущения.
Ее сосок затвердел и напрягся, разбуженный не испытанным ранее прикосновением. Пальцы Слейда кружили по груди, останавливались, поглаживая ее нежную вершину, пока Кортни не застонала. Снова и снова повторял он эти жаркие ласки, с каждым-разом они все более воспламеняли Кортни.
Слейд невольно застонал, и его пальцы пробежали по ее изящным формам. Прикосновение было страстным и горячим, несмотря на разделявший их слой шелка. Его рука дрожала, когда он снова вернулся к ее груди, пробравшись на этот раз не только под пеньюар, но и под ночную рубашку.
Кортни вскрикнула, ощутив его теплую ладонь на своей обнаженной коже. Она непроизвольно выгнулась вперед, и вся ее грудь оказалась в его руке. Девушка совершенно растаяла, когда он возобновил свои ласки, только теперь тонкая ткань не разделяла их.
Ласки повторялись снова и снова, время замерло и превратилось в вечность, которую не нарушало ничто, кроме биения их сердец и растущего желания.
К тому моменту когда Слейд оторвался от нее, с трудом заставив себя подняться, его дыхание сделалось прерывистым, а Кортни била сильная дрожь, и она рада была тому, что лежит. Она просто не смогла бы удержаться на ногах.
— Боже, — выдохнул Слейд, даже не пытаясь отрицать значительности того, что только что произошло. Его веки были полуопущены, когда он посмотрел на нее, а в серебристых глазах сквозил страх. — Кортни… я…
— Не надо. — Кортни едва могла говорить. Она прижала пальцы к его губам, пытаясь удержать томительное тепло их поцелуя. — Было бы слишком больно услышать слова типа «прости меня» или «этого не должно было случиться».
Он молча кивнул.
— Ответь мне только на один вопрос, и мы больше никогда не заговорим об этом, — продолжила Кортни, заглядывая ему в лицо. — Ты ощущал то же, что чувствовала я, — напряжение, восторг, да?
Слейд сглотнул и поцеловал ее пальцы:
— Да, Кортни, я тоже это чувствовал.
— Хорошо.
— Нет, нехорошо.
Смущенная улыбка появилась на губах Кортни.
— Мы же условились больше не говорить об этом, помнишь?
— Мы не будем больше так поступать.
— Это ваше обещание, милорд, не мое. Резко вздохнув, Слейд нахмурился, занятый беспокойными мыслями.
— Обещай мне больше не делать таких глупостей, как ты сделала перед тем, как упасть в обморок, — резко произнес он. — Обещай как следует поправиться.
Вся легкость сразу улетучилась, и Кортни отрицательно покачала головой.
— Я не могу этого обещать. Я просто не могу усидеть на месте и позволить этому негодяю ускользнуть после того, что он сделал с папой.
Ее ответ заставил Слейда нахмуриться еще сильнее.
— Прежде чем вернуться в Пембурн, я кое-что предпринял. Я нанял сыщика. Они с помощником будут двадцать четыре часа в сутки следить за поместьем Морленда, и если Бенкрофт отправится куда-нибудь, то за ним будут следовать по пятам и наблюдать, с кем он встречается. Объединив наши усилия, мы отыщем этого проклятого пирата, обещаю тебе.
— Это если он является сообщником Морленда, — тихо уточнила Кортни. — Слейд, твое решение нанять сыщика было верным и просто гениальным, и я благодарна тебе за это. Но ты не принимаешь в расчет одну вещь: что, если Морленд невиновен? Что, если, несмотря на все твои предчувствия, он не связан с кражей черного бриллианта? Ты же сам говорил — очень многие пытались завладеть этим камнем. Что, если на этот раз кражей руководил другой человек? И пока ты будешь следить за Морлендом, настоящий преступник будет разгуливать на свободе. Постарайся быть объективным.