Охота на Роммеля

— Поздравляю, — сказал Тинкер. — Ты на карте.

Он показал Нику свой планшет с надписью, сделанной тушью над точкой YK.5991: «Проход Уайлдера». Ник вел себя снисходительно, но по-деловому. Он уделил нам два часа, помог скопировать его полевые карты и предупредил нас об опасностях, с которыми мы столкнемся на той стороне холмов Матматы. Особое внимание он обратил на самолеты-разведчики.

— Гансы выпустили своих птичек в этом направлении. Роммель знает, что мы здесь, и он понимает, какую угрозу представляют наши патрули. С местными будьте осторожны. Немцы предложили им хорошую цену за наши головы. Все кочевники на сотни миль вокруг готовы охотиться за нами.

Тинкер разлил бренди по жестяным кружкам. Мы чокнулись.

— Не буду лгать тебе, Ник, — сказал Тинкер. — Я отдал бы свою левую почку, чтобы первым найти этот проход через холмы. Но раз уж его отыскал кто-то другой, я рад, что им оказался именно ты.

Через полтора часа мы с Тинкером стояли на холме и смотрели, как патруль Уайлдера удалялся в направлении Хона.

— Хвала небесам, что есть такие солдаты, как Ник, — сказал Тинкер. — Но сейчас он уехал и уступил место лучшему парню.

Прекрасная равнина Хамада-эль-Хамра, через которую мы весело мчались от самого Хона, закончилась в нескольких милях восточнее тунисской границы. Местность начала подниматься вверх в буйстве понижений и песчаных холмов. Штурман Тинкера нашел проход, через который наш сводный отряд проскользнул на территорию Туниса. В середине утра мы пересекли границу, отмеченную белыми столбиками.

Неподалеку имелась хорошо утрамбованная дорога, идущая с севера на юг от Фум-Татахуин к Налуту. Пересекать ее при свете дня было слишком опасно. Нас могли заметить и с земли, и с воздуха. Поэтому мы залегли в ущелье в четверти мили к востоку и начали наблюдать за открытым пространством. Ближайшие окрестности выглядели безлюдными, но когда сержант Джэрвен из патруля Тинкера собрался разведать местность на джипе, в поле зрения появился немецкий патруль на двух восьмиколесных бронеавтомобилях. Они приближались с севера. За ними ехали две трехтонки «Опель» с 20-мм пушками, а впереди мчалась разведмашина «Флитцер». Пока мы наблюдали, патрульный отряд немцев остановился, заметив следы протекторов, которые пересекали дорогу. Бронемашины SdKfz-234 были большими, как танки. Они перемещались не на гусеницах, а на колесах с пробковым наполнением. Их 75-мм пушки в два раза превосходили по дальности орудия британских «Крусейдеров», американских «Хони» и наших пулеметов калибра 7.92. В бинокли мы с Колли видели, как немецкий офицер послал людей проверить, куда уходили следы.

— Шкип, а нет ли на их бортах тех цифр? — спросил Колли, заставив мою кровь похолодеть. — Двести восемьдесят восемь?

Немцы быстро осмотрели местность у дороги, затем сели в машины и уехали. Тинкер держал нас в укрытии, пока не поднялось полуденное марево. По его сигналу мы пересекли дорогу в разных местах на расстоянии в несколько миль друг от друга. Пока мы ожидали в укрытии, из штаба пришла радиограмма. Триполи пал. 23 января 11-й гусарский полк вошел в город. Роммель бежал на запад.

— И что теперь будет? — спросил Холден у сержанта Джэрвена.

— Следующей целью станет Тунис. Вот так-то, парни.

Он кивнул на север в направлении дороги Фум-Татахуин.

— Сейчас штаб армии ждет наши разведданные.

К двум часам дня мы отыскали проход Уайлдера. Ник предупредил, что нам не стоит ожидать приятной и быстрой поездки по холмам. Маршрут петлял почти тридцать миль — сначала по нескольким широким понижениям, затем по давно не используемой дороге через пересеченную местность с холмами и пригорками. Красота природы завораживала. В некоторых местах обзор доходил до пяти миль. Склоны холмов покрывала густая и зеленая зимняя трава. По словам Панча, в ней было много питательных веществ.

— Умные люди могли бы построить здесь прекрасную овцеводческую ферму, — сказал он.

По пути мы встретили несколько местных пастухов — в основном юношей и стариков, которые присматривали за своими стадами. Дважды над нами пролетали «Хейнкели». Мы использовали в качестве прикрытия нависавшие скалы, поэтому самолеты не заметили нас. Весь вечер мы поднимались в горы и, следуя наброскам Ника и нашим собственным инстинктам, объезжали опасные места. Этот район назывался Дахар. Через десять миль, точно, как описал нам Уайлдер, появился перевал. Мы нашли отмеченную камнями дорогу, по которой грузовики Ника спустились вниз. Патрули остановились. Пора было разъезжаться по своим секторам. Нам предстояло осмотреть западные склоны в разных направлениях, найти пологие спуски, а затем перейти к рекогносцировке предписанных участков местности.

Когда патрули разъезжались в пустыне, это, как правило, происходило без лишних церемоний. Теперь все было иначе, потому что мы действовали в опасной близости друг от друга. Тинкер еще раз проинструктировал оба патруля и убедился, что каждый из нас знает опознавательные сигналы. Затем он перечислил места сбора, шифры и частоты для радиопередач. Мы распределили припасы, чтобы каждый грузовик имел свой запас горючего, ГСМ, воды и амуниции. Попский посоветовал нам опасаться местных жителей. Если в Ливии сенусси относились к англичанам по-дружески, то здешние берберы питали ненависть к союзным войскам, памятуя о том, что их дома и земли были разграблены французами.

— Для них фрицы — это лучшие дети Аллаха.

Когда очередь ораторов дошла до меня, я подчеркнул важность составления понятных и точных топографических карт.

— «Левый хук», который мы разведываем, будет не просто наскоком на врага. Судя по картам, нам предстоит найти путь длиною в сотни миль. Желательно, чтобы по этому маршруту транспорт мог двигаться по шесть, восемь или даже десять колонн. Я имею в виду не легкие полуторки типа наших, а тридцатитонные «Шерманы» на пятнадцатитонных транспортерах; двадцатитонные бензовозы и водовозы; тяжелые пушки и танки на своем ходу; а также пятитонные и десятитонные грузовики с припасами и пехотой. Фактически целая бронетанковая дивизия, а то и несколько дивизий будут использовать разведанные нами пути. Колонны машин в десять-пятнадцать миль длиной могут быстро превратить дороги в непролазную грязь. Мы должны убедиться, что выбранные нами пути достаточно широкие и твердые.

Сержант Джэрвен спросил, имеют ли дивизии дорожно-строительные части и соответствующее оборудование.

— Да, — ответил я, — но на них лучше не рассчитывать. Ищите пути, по которым можно передвигаться без дополнительных дорожно-строительных работ — при гарантии, что они будут проходимыми даже в ливень.

Дневного света хватало, чтобы патрули разъехались друг от друга на значительное расстояние.

— Еще увидимся, Чэп.

— Удачи, Тинк.

Вот и все. Я пожал руки Тинкеру и Попскому, и мы разъехались.

24.01.43. Наш патруль отделился от Т2 и двинулся на север через предгорья. На ночь мы остановились в вади-эль-Арег в точке YE.1633. Дорогая трудная, но вполне проходимая для военной техники. На холме Эль-Аутид замечен наблюдательный пост немцев, который просматривает долину и подходы к ней.

25.01.43. Весь день перемещались по плохой дороге и песчаным холмам. Вечером добрались до арабского поселения у Ксар-эль-Халлуф. Пешая группа разведчиков, посланная мной туда с наступлением темноты, обнаружила расчищенную от камней площадку, на которой стояло около двадцати немецких и итальянских бронеавтомобилей и разведмашин. Вокруг много местных. Они ведут себя очень враждебно.

Тинкер и Попский исследовали равнину к западу. Нашим сектором были холмы. Главной целью миссии являлся поиск обходного пути к северу от прохода Уайлдера. Пока мы не имели никаких результатов. На моих топографических набросках один тупик сменялся другим.

— Эта местность заставляет меня нервничать, — сказал Панч, имея в виду холмы. — Куда ни глянь, везде непроходимая стена.