Страница 47 из 61
В полусотне футов он увидел загнанного в тупик оленя.
— Тори не видела тебя, — произнес Морсби ритуальным шепотом, принятым у охотников в присутствии добычи. — Она целилась в него. Да тебя тут и быть не должно, за цепью. Вон ты куда вылез…
Он отвел в землю ствол ружья Виктора. Глаза их встретились, и Виктор уловил в голубых лужицах чуть заметное колебание, янтарный отсвет лжи.
«Слабо самому-то, — подумал Виктор. — Кишка тонка, а еще убийца со стажем». Он резко обернулся, вырвав ружье из мягких ладоней Морсби, и выстрелил в оленя, ослепленного солнцем.
Олень покачнулся, но устоял. Виктор мгновенно перезарядил и выстрелил снова. Все замерли. Олень рухнул и тоже замер. Виктор сунул винтовку Морсби и зашагал вниз, к машине.
Ледяное молчание висело в машине на обратном пути. Виктор потирал плечо и размышлял, в какой момент Морсби могла прийти мысль отделаться от него и заполучить Джо в свое единоличное пользование. А я смог бы так? Если бы был в его шкуре… Видел бы ее с другим самцом, а сам сходил бы с ума от ревности… Он вспомнил, какими глазами наблюдал объятия Стефано и Арабеллы на вокзале в Венеции.
Тори сидела, опустив голову и рассматривая узоры грязи на своих сапогах. Альберт коснулся головы лежащей в багажном отсеке оленьей туши и глянул на Виктора не без некоторого уважения.
— Неплохой выстрел, — проронил Морсби, ни к кому не обращаясь, и снова уставился на дорогу.
67
К самолету отправились в микроавтобусе. За рулем — Альберт, единственный, кто за всю дорогу открыл рот: он связался с аэропортом Хила-бенд и проверил, все ли в порядке с рейсом. Сзади — Тори и двое охранников, молча кивнувшие Виктору и Джо, кисло изображавшим радостное возбуждение по поводу предстоящего дальнего странствия. Морсби снова в прострации, сник на переднем пассажирском сиденье. Виктор следил за пробегавшим мимо ландшафтом, искал своих злых духов, но никого, разумеется, не заметил, как и всегда. Нечаянно встретился взглядом с Тори.
«Чтоб тебя черти взяли! — казалось, говорили ее глаза. — Теперь мне приходится прикидываться дурочкой, как будто ничего не случилось».
Далее дорога огибала хвойные заросли. Морсби ожил, как будто помолодел. Он тронул. Альберта за плечо. Тот молча воздел глаза к небу, но остановился. «Не впервые на этом месте», — понял Виктор по виду водителя-повара. Морсби указал на мощный сосновый ствол вблизи дороги:
— Вот это дерево. — Он в очередной раз прокручивал в памяти выученный наизусть фильм, как будто отключившись от действительности. — Машина совсем новая, месяца не бегала. Сам выбирал. Ремни крепче рукопожатия. А она вылетела сквозь ветровое стекло, как птица.
Морсби перевел взгляд с дерева на дорогу.
— И откуда взялась эта встречная колымага? Маленькая блондинка за баранкой. Улыбочка сонная… Вильнула и исчезла. Чертовы детишки, доверь им машину…
Виктор вспомнил летаргическую улыбку Анники. Казалось, такая заснет за рулем. Напряжение Джо выдавало ее мысли. Она, разумеется, тоже думала о «шведской школьнице».
Альберт нервно кашлянул:
— Сэр, не опоздать бы…
Морсби откинулся на спинку и покорно махнул рукой. В молчании продолжили путь. На полосе бывшего военного аэродрома черный лаковый «Боинг-727» уже прогревал турбины.
В самолете Морсби сладко заснул под свист турбин, Тори и Альберт бдительно охраняли его сон. Альберт всякий раз встречал подходящего Виктора укоризненно воздетым пальцем и покачиванием головы. Разочарованный Виктор, возвратившись на место, падал рядом с Джо и ядовито на нее косился:
— Где нас будут поджидать твои благодетели? В Лидо? Где-нибудь у канала?
Она нервно листала буклет авиалинии.
— Марианна мне ничего не говорит.
— Ага, каждый день звонит и молчит в трубку.
Джо с улыбкой приняла у стюардессы кофе и дождалась, пока та отойдет.
— Ты почему-то уверен, что мне доверяют.
«Если бы», — вздохнул про себя Виктор. И она его поняла.
Перед тем как заснуть, Виктор взглянул в иллюминатор, и ему померещились в темной небесной синеве глаза Мейера.
Морсби проснулся на подлете к Венеции, поморгал, встряхнул головой и вытащил из-под ног на колени сумку-чемоданчик. Встретившись взглядом с Виктором, Морсби поманил его и усадил рядом:
— Ты хорошо поработал, я перед тобой в долгу. Потерпи немного, нам предстоит еще вместе потрудиться.
Голос Морсби звучал мягко, по-отечески, и Виктор вспомнил родителей. Представил себе, как мать, стыдясь, прячет глаза от соседей. Морсби повернулся к Джо, уставившейся в иллюминатор на освещенный купол Сан-Сте.
— Потрясающая женщина… — прошептал Морсби, и Виктор не понял, кого он имеет в виду. Но понял, что пора вернуться на место. Пристегнуть ремни.
Самолет накренился, заходя на глиссаду. Виктор заметил мост Риальто, высеребренный в угоду толпам туристов сотней прожекторов.
Когда самолет в последний раз дернулся и замер, старик уставился в иллюминатор, как будто там поджидали толпы голодных вампиров-«теневиков», жаждущих его крови.
68
Вскоре путешественники оказались в секции прибытия аэропорта Марко Поло. Морсби нервничал. Карабиньерив потешных белых фуражках и поясах, напротив, выказывали полное спокойствие и пропустили всех без каких-либо придирок. В такое раннее утро внешний враг, как известно, еще спит. Два молодых человека в мичманских куртках помогли Морсби взойти на борт водного такси и захлопали глазами, увидев, как лихо прыгнула на палубу Тори. Зарокотал дизель, массивная посудина направилась к городу.
По правому борту остался городской оссарио,погребальный остров Сан-Микеле. Судно резко отвернуло от городских шпилей и башен и направилось в канал настолько узкий, что борта почти скребли по обоим берегам. На узких тротуарах мятые мусорные баки, за окнами никаких признаков жизни. Какая-то «мерзость запустения». Эту забытую богом и отцами города часть Венеции Виктор еще не видел. Молодые люди в морских куртках в чем-то пытались убедить Морсби, но тот рявкнул:
— Стоп машина!
— Сэр, эта местность… — начал было Альберт.
— Ничего. На минуту.
— Берт, что-то не так? — спросил Виктор, но Морсби отмахнулся.
На крышах голуби да покосившиеся антенны. Из окна пятого этажа выглянула старуха в выцветшем халате, перегнулась вниз. «Чего вы здесь ищете, мистер? — казалось, спрашивал ее взгляд. — Здесь для вас нет ничего интересного. Только наша жалкая жизнь».
— Я хочу кое в чем убедиться, — сварливо изрек Морсби, провожая взглядом ранних школьников, появившихся из дверей с кожаными ранцами за плечами.
Остановился и недовольно уставился на них мужчина в синем комбинезоне мусорщика. Джо сидела в той же внимательно-выжидательной позе, как и когда их задержал коп Перецки. Она не сводила глаз с Тори, которая кидала на нее исподлобья встречные взгляды. Морсби медленно полез в сумку.
«Он все знает и сейчас с нами покончит», — решил Виктор.
Но тут на сцене появился нищий цыганенок лет десяти, с зубами, цветом напоминающими крылья ворон, соседок Джо по вермонтскому убежищу. Один из таксистов пугнул пацана, но тот отскочил и тотчас вернулся, сосредоточив внимание на старом пижоне. Иностранец, конечно, ошибся адресом и должен за это заплатить. Внезапно пацан почуял что-то недоброе и, оборонительно выставив перед собой обе ладони, исчез.
— Дьяволи! — взвизгнул он на прощание.
— Берт, в чем дело? — решился раскрыть рот Виктор и почувствовал, что в голосе его недостает твердости.
На крыше промелькнула прыткая тень с продолговатым предметом в руках. Размером с винтовку. Виктор пригляделся и узнал трубочиста с традиционным снаряжением. Тут воздух взорвал усиленный рупором сердитый голос, начиненный начальственными интонациями:
— Национальная полиция! Немедленно уберите судно!
К корме подполз полицейский катер, один из копов уже готовился, в случае необходимости, прыгнуть на борт водного такси, второй сидел за баранкой-штурвалом. За копами пыхтели моторами два мусорных баркаса, над которыми роились чайки. Их капитаны картинно жестикулировали, лениво возмущались неуклюжими туристами. Один из таксистов тут же разразился многословным потоком извинений и разъяснений, второй с мольбой уставился на главного пассажира. Морсби, не отводя взгляда от Виктора, неторопливо кивнул. Дизель тотчас взвыл, и их посудина вылетела в более широкий канал. Полицейский катер промелькнул мимо, направляясь на поиски новых непорядков в водных артериях Серениссимы.Кафе поднимали металлические жалюзи, гондольеры перекликались и выставляли вверх средний палец, когда тридцатифутовый «гигант» обдавал их волной; туристы выползали на улицы и утыкались носом в карты города. Громко обменивалось впечатлениями германское семейство. Начинался новый день.