Город Масок

— Должен прийти в Школу, — повторила она. — Все мандольеры — мужчины. Ты не считаешь, что это неправильно? Я такая же высокая и сильная, как парень моего возраста, и, например, сильнее тебя, — она обвела оценивающим взглядом фигуру Люсьена, — и у меня приятная внешность, если это имеет значение.

Она снова сделала паузу, и на этот раз он следил за ее мыслью:

— У тебя приятная внешность, — согласился он.

Арианна кивнула, но не в благодарность за комплимент; она просто констатировала факт.

— Я имею в виду то, что городом правит женщина.

— Герцогиня, — отозвался Люсьен, который был очень рад, что начинает что-то понимать.

— Конечно, Герцогиня, — нетерпеливо продолжала Арианна. — Проблема в том, что она устанавливает правила, и если ей хочется красивых мандольеров — она их получит.

— Но что будет с тобой, если все раскроется? — спросил Люсьен.

— Ты хотел сказать, что было бы со мной, — горько сказала Арианна, раздавив свое пирожное. — Теперь я не могу попытаться, ведь я одета как девчонка. Однако мне повезло: пока что меня не поймали и не казнили. Как и тебя. Мы должны надеяться, что никто не поймет, что мы не беллецианцы, — добавила она шепотом.

Люсьен сосредоточился на своем пирожном. Он закрыл глаза и позволил сладкому миндальному крему раствориться у него на языке. Он давно не пробовал ничего подобного.

— Можешь взять и мое, если ты так голоден, — сказала Арианна, придвигая тарелку.

— Спасибо. Послушай, мне жаль, что я испортил твой план. Как ты сама сказала, я ничего не знал. И спасибо, что спасла меня, если это действительно так.

— Нет никакого «если». А теперь твоя очередь рассказывать — посмотрим, стоило ли это того.

Люсьен ответил не сразу. У него не было никакого объяснения. Все вокруг него было таким странным: люди, язык, на котором они говорили, — он был уверен, что это итальянский, и при этом понимал его. Пылкая, симпатичная девушка, сидящая напротив него, похоже, тоже была итальянкой, но понимала, что он говорит. В кофейню входили женщины в масках. Это было странно. Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что Люсьен ощущал внутри.

Он ощущал себя здоровым и сильным, что бы там ни думала Арианна. Он чувствовал, что может взбежать на гору, переплыть лагуну, и еще — он абсолютно не представлял, почему он находится в этом прекрасном городе, а не лежит в своей постели в Лондоне. Если это сон, то неважно, что он скажет. Но это не может быть сном. Поэтому он решил сказать правду.

— Я не могу объяснить, как попал сюда, но я действительно не здешний. Я из Лондона. Из Англии.

Когда я находился там, то был очень болен. Я думаю, я умирал. У меня был рак, и мне делали химиотерапию. У меня выпали волосы. Я чувствовал себя совершенно обессиленным. Я заснул, мечтая о городе на воде, и когда очнулся, — то оказался там, где ты меня нашла, у меня были волосы как прежде.

Арианна потянулась и подергала его кудри. Удостоверившись, что они настоящие, она с удивленным выражением лица сделала правой рукой какой-то знак, соединив большой палец с мизинцем и прикоснувшись остальными ко лбу и груди.

— Боже, — прошептала она, — это правда. Я не понимаю всего, что ты сказал, но я верю тебе. Ты из большого города, находящегося очень далеко отсюда, ты болел, а теперь ты здесь и здоров. Что же это значит?

Они посмотрели друг на друга. Потом Арианна оглядела кофейню. Похоже, хозяин давно с интересом разглядывал их.

— Здесь слишком много людей. Кто-нибудь может узнать меня. Пойдем.

— Почему все женщины носят маски? — поинтересовался Люсьен. — Это для следующего праздника?

— Не все, — ответила Арианна. — Только незамужние. Я тоже должна буду надеть маску в день шестнадцатилетия, через несколько месяцев. Это еще одно правило Герцогини. Не самое тяжелое.

Так продолжается многие годы. Ей тоже приходится носить маску.

— Значит, она тоже не замужем? — спросил Люсьен. Но Арианна лишь фыркнула в ответ.

Она вела его подальше от площади, в тихий район города. Дома были окрашены в розовый, песочный и охряный цвета, маленькие садики поднимались над крышами и террасами, Небо было ярко-синим, и между домами он замечал высокие колокольни и птиц, кружащих над ними. Узкие каналы пересекали их путь так часто, что им приходилось все время петлять в поисках моста. В этом городе невозможно было пройти по прямой.

— Он очень красив, твой город, — наконец заговорил Люсьен.

— Да, и потому он так богат, — сказала Арианна, констатируя факт— Красота — это деньги. — Куда мы идем? — спросил Люсьен.

— Ну, мы могли бы хотя бы взглянуть на Школу, — ответила она. Они перешли через узкий канал, прошли по пассажу и попали на тротуар, идущий вдоль гораздо более широкого канала. За мостом возвышалось большое здание, над входом в которое была высечена надпись «Scuola Mandoliera».

Перед ним покачивалось несколько черных лодок и люди ходили оживленными группами — здесь явно происходило что-то важное.

— Мандольеры, — произнес Люсьен, — Это люди, которые гребут в этих лодках, правильно?

Арианна бросила на него испепеляющий взгляляд

— Не гребут, а галанят, и это не лодки, а мандолы. Они называются так потому, что по форме напоминают миндаль —Из-за формы ими очень тяжело управлять.

— Ты пробовала? — снова спросил Люсьен, глядя на узкие лодки. Он думал о том, как он управлял плоскодонкой, когда гостил в Кембридже у дяди Грэхема, маминого брата. Ею тоже приходилось управлять, стоя на корме.

— Конечно, — ответил Арианна со своим обычным нетерпением. — На наших островах тоже множество каналов. И я управляла мандолой всю свою жизнь на Торроне. А оба моих брата — рыбаки в Мерлино. Она понурила голову, — Я навлекла на них ужасные неприятности — и все зря! Родители будут жутко переживать из-за того, что они вернулись без меня этой ночью. Я их подставила. И родители не знают, где я и что со мной.

Люсьен ничего не ответил, лишь подумал, что с его родителями то же самое. «Но Арианна хотя бы сама знает, где находится. В отличие от меня». Арианна сжала его руку.

— Сейчас как раз время конкурса, — вздохнула она.— Вон мандола Герцогини.

Искусно украшенная мандола тихо скользила по водной глади, управляемая — на что не мог не обратить внимание Люсьен — чрезвычайно красивым юношей. На середине был шатер из серебряной парчи. Мандольер умело направил судно к причалу, и представитель Школы в богато украшенном костюме подал руку вначале служанке, а затем и элегантной женщине в маске, которая без сомнения и была Герцогиней.

— Быстро! — сказала Арианна, — пойдем внутрь!

— Это разрешается? — спросил ее Люсьен. — Нас не поймают?

— Это открытый конкурс, — резко ответила Арианна, — и они не ожидают, что кто-нибудь вздумает нарушить запрет. Я делала ставку на это. Все будет хорошо, особенно если ты будешь молчать, — и она потянула его за собой через мост,

Деревянные ворота были и, правда открыты, и вскоре Люсьен оказался во внутреннем дворе, заполненном изящно одетыми людьми. Он почувствовал себя неловко, но никто не обращал на него внимания. В одном конце двора был помост, на который как раз поднялась Герцогиня и села в резное деревянное кресло. Справа выстроилась очередь из нервничающих молодых людей. Арианна протиснулась сквозь толпу поближе к помосту, забыв об опасности быть узнанной. Когда Люсьен добрался до нее, она как зачарованная наблюдала за происходящим, ее фиалковые глаза горели, а волосы растрепались.

Она ждала этого целый год, и, хотя была не там, где ей так хотелось оказаться, по крайней мере, она была так близко! П происходящее на сцене слегка напоминало конкурс красоты. Молодых людей подводили по одному к Герцогине. И хотя она не заглядывала им в рот, проверяя зубы, выглядело это не менее неприятно.

После осмотра очередного претендента Герцогиня обращалась к представителю Школы, и счастливчики скромно выстраивались за ее спиной, а тех, кому повезло меньше, уводили со сцены.