Страница 21 из 60
— Что ж, ты определенно выглядишь достаточно здоровым, — ответила она, и от ее сияющего вида он, наконец. испытал облегчение.
Но достать сумки из машины, перенести их в дом, распределить содержимое по полкам, морозильнику и холодильнику — это было для него задачей практически непосильной, и, закончив, он почувствовал, что сейчас упадет без сил. Как только это показалось ему безопасным, он изобразил зевок и спросил:
— Мам, ты не против, если я пойду прилягу? Кажется, я все равно слегка не выспался.
— Нет, — ответила она, ничего не подозревая, — иди и хорошенько вздремни, но примерно через час я принесу тебе чай. Я не хочу, чтобы ты потом не мог заснуть ночью.
Сон и отдых — Люсьен уже забыл, что это такое. Каждую ночь, засыпая, он пробуждался в другом мире. Упражнения и свежая пища, которые он получал там. шли ему на пользу. В реальном мире он прибавил в весе, к нему возвращался нормальный мышечный тонус, и даже начали расти волосы. Но как бы там ни было, он все равно оставался слабым. И сейчас он достал свою драгоценную тетрадь и положил ее на стол у кровати. На этот раз он хотел быть уверенным, что сможет нормально поспать.
Гвидо Парода был в отчаянии. Он должен учиться в университете в Падавии, но теперь на это не было денег. Его старший брат пропил и растранжирил все семейное состояние и исчез. Их отец был тяжело болен, и он не мог заплатить врачу за лечение или хотя бы нанять сиделку. Его мать умерла, когда он был еще маленьким.
Было трогательно наблюдать, как высокий нескладный рыжий парень с нежностью заботится о своем отце. Но у них осталось всего несколько скуди, а он должен был покупать хорошую пищу, чтобы поддерживать в отце жизнь. На рынке его окликнул бывший сокурсник. Через пару минут они были в соседней таверне и Гвидо пил крепкое красное беллецианское вино, которым угостил его приятель, и изливал душу.
* * *
— Сегодня мы займемся приготовлением фейерверка! — объявил Родольфо, как только Люсьен вернулся в Беллецию следующей ночью. Солнце заливало лабораторию, и у Люсьена появилось странное чувство, что Родольфо может обратить ночь в день. Очень может быть, что он и вправду мог. Люсьен до сих пор не знал, насколько могуществен Родольфо. Ну а сегодня они займутся фейерверком.
— Это для Маддалены, — пояснил Родольфо, — ее праздник отмечают двадцать второго июля. И поскольку она покровительница Лагуны, я всегда делаю что-нибудь особенное. Более того, в этом году он совпадет еще и с открытием церкви, которую построили в благодарность за избавление от чумы, так что нам придется постараться как следует.
— Ариаина сказала, что ваше представление на Венчании с Морем было просто великолепным. Жаль, что я не смог увидеть его.
— Ты не сможешь увидеть ни одно из моих представлений, Лючиано, — ответил Родальфо мягко.
— Фейерверков не может быть при свете дня. Существуют вещи, для которых необходима темнота.
Горько было осознавать это, но он приступил к фейерверку и через некоторое время полностью погрузился в работу. Это было очень похоже на науку его мира: он смешивал порох с различными химикатами, которые окрашивали огонь в разные цвета. Но для особых фигур Родольфо использовал технику, которую Люсьен мог назвать лишь магией.
На его верстаке стояли стеклянные сосуды, содержавшие в себе разнообразные субстанции, сверкающие неземными цветами, и непостижимые объекты, которыми мог владеть только настоящий волшебник. Люсьен изумленно наблюдал, как Родольфо откупорил банку, в которой находилось что-то вроде миниатюрного скелета дракона, и пробормотал над ней несколько слов.
Содержимое мгновенно рассыпалось в мелкий зеленый порошок, им Родольфо набил ракету, над которой они работали, добавив вихрь красно-золотых искр, кружившихся в его руках, пока он засыпал их внутрь.
Он весело взглянул в лицо Люсьена и сказал:
— Дешевый эффект, но толпе всегда нравится, — и добавил: — Давай сделаем перерыв, прежде чем приступать к следующей.
Люсьен постарался не думать о всех красотах, которые ему не увидеть.
— Вы узнали что-нибудь о докторе Детридже? — спросил он, когда они вышли в сад на крыше.
— Пока нет, — ответил Родольфо. — Я отправил сообщения моим друзьям-страваганти в Беллоне, Реморе, Гиглии — во все крупные города. На это у меня ушел весь вчерашний день. Хотелось бы мне иметь вашу магию, чтобы быстро справиться со всем этим с помощью телеграфа, о котором ты мне рассказывал. Но мне пришлось использовать науку зеркал, и это было весьма утомительно.
Зато теперь все ищут хоть какие-нибудь следы человека без тени, хотя пока никаких новостей нет.
— Родольфо, — внезапно спросил Люсьен, — зачем вы перенесли меня сюда?
Родольфо взглянул на него удивленно.
— Я не переносил тебя сюда, Лючиано. Я просто оставил талисман. Я не знал, кто найдет его. У талисманов свои способы найти правильного человека.
— Но почему вы сделали это?
— Каждый месяц, в полнолуние, я использую различные методы предсказаний. Несколько месяцев назад я гадал на картах и камнях, пытаясь предсказать будущее, и все время выпадала странная комбинация, которую я не мог понять. В нее входили Герцогиня, опасность и юная девушка. Также там присутствовала книга, а я уже решил. что именно твоя тетрадь станет следующим талисманом. Мне показалось, что настал подходящий момент, чтобы отнести ее в твой мир, — Родольфо не стал упоминать карту смерти.
—А почему вы отнесли ее так близко к тому месту, где я живу и хожу в школу?
—Тогда я вообще ничего не знал о тебе. Я вернулся туда, где жил доктор Детридж, в Барнсбюри. В его времена это была маленькая деревенька. Теперь эта территория — часть твоего Северного Лондона.
Место, где раньше был его дом и лаборатория, изменилось до неузнаваемости. Я увидел то, что, как ты мне пояснил, было твоей школой, но тогда я не знал, что это такое. Здание было большим и в нем находилось много людей, поэтому я оставил талисман в соседнем доме, в надежде, что это достаточно близко.
— Как же вы попали в дом?
— Я просто бросил тетрадь в прямоугольное отверстие на двери.
— Я все равно не понимаю, зачем вообще вы принесли талисман в мой мир, — не мог успокоиться Люсьен, — чтобы появились новые страваганти?
— Можно сказать и так, — медленно ответил Родольфо. — Именно так поступал доктор Детридж первые несколько лет. Но после него в наш мир пришло немного визитеров. Такое впечатление, что они приходили в наш мир только в качестве помощников в случае кризиса.
— А сейчас сильный кризис? — снова спросил Люсьен. Родольфо вздохнул.
— Слишком сильный. Киммичи хотят править всей Талией. Конечно, сейчас они говорят о республике, но можешь быть уверен — как только они приберут все к рукам, она превратится в королевство или даже в империю, как в старые времена, когда Ремора правила всем Серединным Морем и далеко за его пределами. Но Беллецня противостоит им.
— Они хотят, чтобы вы присоединились?
— Они хотят, чтобы Герцогиня подписала документ, подтверждающий присоединение Беллеции к их республике. Они пытаются присоединить Лагуну уже почти сто лет.
— Но вы же не воюете с ними ? Я имею в виду, что ремский посол здесь, а он тоже Киммичи.
— Нет, не воюем. — продолжил Родольфо, — но взаимная ненависть установилась с ночи Стеклянной Маски—я так понимаю, ты слышал эту историю? — хотя мы ведем себя весьма цивилизованно. Несколько отравлений, кого-то зарезали. Но не открытая война. Киммичи предпочитают работать по-другому. Они усиливают свою власть в Талии интригами, заговорами, политическими браками и хитростью.
— А это правда, что Герцогиня отравила Мастера Стекла, потом убила ремского принца? — спросил Лючнано.
Родольфо пожал плечами:
— Возможно. Это в духе того, как поступают Герцогини. Они страшные враги. Всегда агрессивно и жестоко защищают свой город. Сильвия была бы безжалостна к любому, кто попытался бы отнять у нее Беллецию.