Идеальный любовник

Шон откинулся назад и захохотал:

— Итак, красавица, ты наконец поумнела!

Эмерелд мило пожала плечами и позволила простыне чуть-чуть сползти.

— Я просто решила установить несколько собственных правил в той восхитительной игре, в которую мы играем.

Позже, в карете, когда Шон собирался сесть напротив, Эмерелд повелительно сказала:

— Нет-нет, ты должен сесть рядом.

Он насмешливо взглянул на нее, собираясь отпустить шутливое замечание.

Но молодая женщина уютно завернулась в накидку и склонилась к нему на плечо:

— Я мало спала. Разбуди меня, когда приедем в Замок Лжи. — Она сладко зевнула, прикрыв ротик ладонью, и опустила руку на грудь Шона. Она представила себе его насмешливый взгляд и то, как он подумал: “Ты хорошая ученица”.

Ритмичное покачивание кареты и тепло его тела убаюкали ее, и Эмерелд по-настоящему уснула. Когда Шон почувствовал, как расслабилось ее тело, и услышал ровное дыхание, его удивило, что она чувствует себя вполне безопасно, чтобы заснуть в его объятиях. Что за маленькая дурочка, если она смогла поверить принцу ада.

Он осторожно устроил ее поудобнее, посадив к себе на колени. И сразу же понял свою ошибку. Ощущение ее нежного тела в своих объятиях заставило его кровь стремительно побежать по жилам. И хотя он пытался охладить свой пыл, ему это не удалось. Его эрекция оказалась внезапной и мощной. Шон слегка повернулся на сиденье, пытаясь ослабить давление тесных бриджей, но это лишь ухудшило ситуацию. Его член, прижатый к ее ягодицам, увеличивался и твердел с каждым ударом сердца.

Накидка Эмерелд распахнулась, и ее грудь прижалась к его руке, обнимавшей ее. Он не мог отвести от нее глаз. Все его чувства обострились. Аромат ее теплого тела щекотал его ноздри, возбуждая желание. Каким же дураком он был накануне. Эта женщина лежала обнаженная в кровати, ее тело желало его и отвечало ему, она прижалась к нему, когда он целовал ее на ночь.

Шон раздвинул ноги, и Эмерелд опустилась вниз, давя на его плоть, пока сладкая боль не стала почти невыносимой. Жар ее тела смешивался с его собственным, заполняя его чресла, просачиваясь в кровь, пока он не задохнулся в порыве страсти. О'Тул знал, что ему не удастся долго сдерживать себя и в следующий раз он уже не сможет отказаться от ее тела.

Усаживая ее к себе на колени, он заметил, какая она маленькая, и в нем зародилось желание защитить ее, укрыть в своих объятиях от всего мира. Шон грубо подавил это чувство. Он не позволит сердцу поддаться обольщению. Возможно, им допущена тактическая ошибка. Возбуждая Эмерелд, он позволил и собственному желанию стать вожделением голодного зверя. Если он не проявит осторожность, Эмерелд станет его наваждением, а с этим он не справится.

Может, ему раздеть ее и овладеть ею прямо в карете? Шон выглянул в окно и понял, что ему не хватит времени. Он выругался вполголоса. Как он станет сдерживать себя до послеобеденного времени?

Глава 17

Когда экипаж остановился во дворе Грейстоунса, Эмерелд открыла глаза, чувственно потянулась и быстро соскользнула с колен Шона. Прекрасно отдохнувшая, она выпрыгнула из кареты и побежала по лестнице к дверям.

Кейт Кеннеди, уперев руки в бедра, проговорила:

— Наконец-то! — Она заметила вечернее платье. — Этот дьявол всю ночь вам спать не давал?

— Мы ночевали в городском доме на Меррион-роу.

Экономка сделала круглые глаза:

— Мой вопрос остался без ответа. Этот дьявол всю ночь вам спать не давал?

Эмерелд уже оценила грубоватый юмор Кейт:

— Кейт, я умираю с голоду. Иди и поищи для меня что-нибудь на кухне у Мэри Мелоун, а я пока посмотрю, как дела у миссис Мак-Брайд. Потом поднимайся наверх, поможешь мне переодеться, пока я буду тебе рассказывать, как замечательно провела время.

Шону понадобилось несколько минут, чтобы привести себя в надлежащий вид и выйти из экипажа. Войдя в дом, он сразу направился наверх, все еще пропитанный ароматом Эмерелд. Теперь ему необходимо было ощутить ее, насладиться ею до конца, и он намеревался провести весь день, предаваясь телесным удовольствиям.

О'Тул быстро прошел через комнату и приоткрыл дверь в смежную спальню Эмерелд. Он знал, что та первым делом снимет темно-красное бархатное платье, и ему очень хотелось увидеть ее в этот момент.

Ожидание показалось Шону бесконечным, а Эмерелд все не приходила. “Что, черт побери, ее задерживает!” — нетерпеливо гадал он. Граф подождал еще минут десять, потом решил, что стоит пока раздеться. Так он отлично убьет время. О'Тул разделся догола, потом приоткрыл дверь чуть пошире. Ему очень не хотелось, чтобы что-нибудь помешало ему смотреть на Эмерелд.

Вдруг, к его огромному изумлению, ее комната наполнилась щебечущими женщинами. Он услышал голоса миссис Мак-Брайд и ее помощниц и пожелал им всем провалиться сквозь землю. Шон глубоко вздохнул, взял себя в руки и постарался умерить свой пыл на некоторое время. Он не поверил своим глазам, когда на кровать Эмерелд положили целую груду нарядов, ожидающих ее одобрения.

И тут Кейт Кеннеди подошла к приоткрытой двери. Ее глаза скользнули вверх-вниз по его гибкому телу, откровенно любуясь его великолепной мужской статью.

— Вы вполне можете одеться. Ей придется перемерить дюжину платьев, прежде чем она сможет заняться вами. — И экономка закрыла дверь.

Чертовы бабы! Они сговорились против него. Медленно и неохотно Шон снова натянул бриджи и подошел к шкафу за чистой рубашкой. Он понимал, что придется еще потерпеть, а кто, как не он, прошел самую лучшую школу терпения в мире? Фокус в том, чтобы не думать о желаемом, не сомневаться, что ты это получишь, и быть готовым к достижению цели.

Он засмеялся над собственной глупостью. Уж что-что, а ночь любви с крохотной женщиной не может стать вопросом жизни и смерти. Шон натянул черные перчатки и отправился на кухню к Мэри Мелоун. Он забыл о том, что его желудок тоже требует удовлетворения.

Два капитана по фамилии Фитцжеральд флиртовали с кухонной прислугой, рассказывая сказки о том, что считается съедобным на Канарских островах.

— И если это кажется вам странным, послушайте, как они женятся.

Мэри Мелоун утерла фартуком слезы, от хохота текущие по щекам.

Когда вошел Шон, мужчины стали серьезными. Они выполняли его задание, и им не терпелось рассказать хозяину, что все его планы претворены в жизнь с удивительным успехом.

— Оба корабля? — сурово спросил Шон.

— Ага, вы нам дали очень точную информацию, — подтвердил Дэвид. — Бедняги, вероятно, никогда не найдут обратной дороги на Берег Слоновой Кости, но мы их освободили.

— Были трудности с продажей кораблей?

— Не-а, мы сбыли их с рук в Гибралтаре и поделили деньги между командой, как вы приказали, но я считаю, что вы чересчур щедры. Нам следовало оставить суда себе.

— Нет, Дэвид, корабль, перевозящий рабов, никогда не отмоешь. — Ноздри Шона вздрогнули, когда он вспомнил вонь от заключенных на корабле людей, и вдруг ему совсем расхотелось есть. — Есть какой-нибудь стоящий груз?

Дэвид Фитцжеральд улыбнулся как чеширский кот:

— Длинноствольные пехотные мушкеты. Их тысяча.

— Отличная работа, Дэвид. Мы раздадим их нашим матросам. Пэдди Берк знает, на каких кораблях нужно еще оружие.

— Он уже дал нам список и понес один мушкет показать Шеймусу.

— Я должен выставить вашим парням несколько бочонков. Завтра слишком рано отправлять их снова в плавание.

— Чем изощреннее замысел, тем больше удовольствия они получают!

— Следующее поручение заставит их ликовать, — сухо заметил Шон.

Он вышел на улицу и направился к конюшням. Почти сразу же граф остановился и поднял голову, словно олень-самец, почуявший олениху. Вот и случай представился. Он бегом вернулся в дом, преодолев лестницу через две ступеньки. Не постучав, Шон ворвался в спальню молодой женщины:

— Эмерелд, пошел дождь!

Дюжина пар женских глаз уставилась на него, но он говорил так, словно они были одни.