Страница 52 из 81
По возвращению корветов во Владивосток 'Богатырь' сразу же встал у причала для ремонта - ещё в пути в корпусе открылись течи. Требовали починки и осмотра машины кораблей - предстояла замена износившихся деталей, чистка, смазка. Так что перебравшимся с Амура корабелам и техникам привалило работы. А ведь кроме того, продолжались работы над двумя заложенными в начале весны корветами следующей серии, при строительстве которых использовался заготовленный для постройки фрегата лес, с проектом которого пришлось повременить - как говориться, лучше две синицы в руках... На новых верфях Владивостока, почитай, одни поморы да ангарские мастера остались. Датчане же да немцы, что ранее обретались на албазинских верфях, прошлым летом почти что все были отпущены на родину с кошелями, изрядно потяжелевшими от чеканной золотой монеты. Почти что все значило то, что некоторые из мастеров навсегда остались в амурской землице, не сдюжив в местном климате, а ещё с дюжину решили и вовсе не возвращаться, а служить здесь, на краю Ойкумены, обзаведясь семьями и положением в обществе. Возвращавшиеся же в Европу корабелы, озолотившиеся в далёкой Сибири, теперь наверняка станут ценным источником информации не только для датского двора, но и для тех, кто пожелает последовать их опыту. Кстати безопасное возвращение работников в их пути до самого Пернова гарантировалось службой охраны Московско-Сибирского тракта, учреждённой царём Никитой Романовым в Нижнем Новгороде.
Отчёт Дежнёва о проведённой операции был заслушан в штабе Тихоокеанского флота, что находился в бревенчатом двухэтажном строении, окружённом казармами. После недолгого обсуждения рейда Сазонов приказал полковнику готовиться к следующей - чрезвычайно важной миссии на Эдзо. Рассказав последние вести с острова, прибывшие оттуда с письмом от казачьего старшины, находившегося при Нумару, воевода внимательно посмотрел на Дежнёва, словно задумавшись.
- Семён Иванович, в твой отряд завербовалось ещё два десятка казачков якутских, - после небольшой паузы сообщил полковнику Сазонов, при этом озабоченно покачав головой. - Ещё двадцать...
- Нешто плохо, Ляксей Козьмич? - нахмурив густые брови, пробасил Дежнёв. - Сподручней будет.
- А то может и плохо, атаман, - садясь за стол, с сомнением произнёс воевода. - Якутский воевода Кокошкин уже слал нам не одно письмо, требуя вернуть беглецов для наказания. Сдаётся мне, многие казаки в Сибирь идут, чтобы потом к нам на службу сбежать.
- Верно, слыхал такое, - степенно кивнул Семён Иванович. - А кто среди той ватажки за главного?
- Себя он называет Василием Ермолаевичем, а прозвище его Бугор, - ответил адмирал Сартинов, покопавшись в бумагах и выудив из стопки нужный лист.
- Посмотрим, каков из него бугор выйдет, - ухмыльнулся Дежнёв, после чего подвинул к себе бумаги, среди которых был и список продуктов, которые были приготовлены к отправке батальона на Эдзо.
Прочитав и согласно кивнув, Семён заметил:
- Добрая каша из риса ентого выходит, - сказав, полковник снова посерьёзнел лицом и заговорил:
- Ляксей Козьмич, - Дежнёв на секунду задумался, сцепив в замок узловатые пальцы сильных рук, - отобрал я людишек для похода - три сотни из баталиона возьму, а более и не надо, сгодятся здесь. Лучше меньше, да лучше... Что с конями-то?
- Шесть десятков голов из Нингуты пригонят на этой неделе, - ответил воевода. - С ними канониры сунгарийские прибудут.
- К намеченной дате выхода эскадры, значит, успеваем, - удовлетворённо проговорил Сартинов. - А то на осенние шторма попадать не хочется.
На едва волнующееся море опускался вечер, принесший с юго-запада час от часа крепнувший ветер. Скоро станет совсем темно - а значит, пора искать место для ночной стоянки. Флотилия, состоящая из голландского флейта, управляемого поморами и курляндцами, транспорта 'Амур', что перевозил маньчжурских лошадей, а также двух ботов, подходила к местности Отару, которую Раманте, сын Нумару, называл 'река на песчаном берегу'. Командующий экспедицией полковник, Семён Дежнёв, в этот час находясь на мостике 'Дельфина', с интересом оглядывал в бинокль растущий на горизонте остров Эдзо, покрытый голубоватой дымкой, из-за которой выступали скалистые берега земли айну. Опустив подаренный в Ангарске прибор и убрав его в чехол, он задумался - прошло почти десять лет, как он, раненый при нападении на крепостицу чужаков, попал к ангарцам. Его выходили, поставили на ноги, нашли службишку по силам, продвигали да не забывали. Хотел ли он вернуться в Енисейск, повиниться воеводе да всё рассказать? Хотелось и сильно, но... Поначалу Семён хотел отплатить добром на добро, а потом - втянулся что ли, как говорят ангарцы. И то странно было - иной раз, что в Ангарске, что в ином их городишке, едва кто из них услышит - Семён мол, Дежнёв, сын Иванов, так и норовят подойти ближе да поглядеть, руку пожать покрепче. А ещё бывший десятник пеших казаков не раз слыхал, что ангарцы шептались промеж собою - сам Дежнёв, ишь как! Будто Семён воевода какой али боярин, но ведь у ангарцев принятого на Руси чинопоклонения вовсе не бывало - это устюжанин понял довольно быстро. Ценились сметливость да ответственность, вона - Бекетов, воеводою стал и держит в спокойствии и порядке все земли от Байкала великого и до Амура реки да почитается у ангарцев среди лучших людей. А ему, Семёну, воеводство не совсем по нутру. А вот отправиться к землицам новым, что на ангарских картах указаны, но прежде человеком русским не виданным - то и есть его дело.
Шумно втягивая прохладный морской воздух, набирая оного полную грудь, Семён оглядывал темнеющее небо.
- Дождь, небось, будет, - чуть слышно проговорил он, с недовольным видом поправляя широкий поясной ремень. - Как бы не ливень ишшо!
- Помани ишша маленько, Семён Иваныч, да и будет дожжь, - кивнул Феофан, помор-сигнальщик, подойдя к полковнику.
- Вторуша, к югу помалу правь, гавань будет приметная! - старпом Чунин, ранее ходивший к Эдзо на 'Кастрикуме', скомандовал безусому ещё рулевому. - Ночь там переждём.
'Вот ещё кому раздолье в морях!' - подумал Семён, оглядывая поморов.
- Феофан! - Чунин окликнул сигнальщика, который стоял рядом с Дежнёвым. - Передай на корабли сигнал 'Следуй за мной!'!
- Есть! - стуча сапогами, тот бросился к кормовому прожектору.
На следующий день высадившиеся в Отару люди Дежнёва были встречены вождём южных племён Эдзо - Сагусаином.
Первыми на берег ступили казаки и поморы, которые, взяв с кораблей бухты верёвок, скобы и топоры, отправились валить лес, чтобы смастерить плоты для переправки коней на берег. Пока шла выгрузка людей и вооружения, они уже сделали первый и, под внимательными взглядами эдзосцев, доставили на берег пару животных. В отличие от русских и дауров, сахалинские и амурские айну держались несколько скованно, кучкуясь в стороне. Слишком уж они отличались от местных собратьев. Во-первых, в отличие от голоногих эдзосцев, на их ногах были мягкие кожаные сапоги, что очень удивляло островитян. Да и одеты гости были в одинаковые, пусть и с традиционным орнаментом, одежды. Флейт, на котором курляндцы споро убирали паруса, поразил эдзосцев - он был гораздо больше любого из виденных ими японских кораблей. Лошади также были крупнее тех, что появились на острове вместе с японцами. А вот пушки, устанавливаемые казаками на собранные повозки, весьма заинтересовали Сагусаина. Рамантэ пришлось долго и подробно объяснять вождю, что это такое и для чего орудия нужны. Дежнёв позволил для наглядности произвести стрельбу с борта флейта, чтобы наглядно продемонстрировать возможности орудий. Что же, демонстрация прошла более чем успешно - толпа айну отхлынула от берега после того, как несколько вековых сосен на крошечном скалистом островке близ самого берега были разбиты в щепы и повалены взрывами нескольких разрывных или же по-иному, бомбических, ядер. Сагусаин, к удовлетворению Дежнёва не показал виду, что был испуган, напротив - вождь племени сибуцари был в полном восторге! И даже порывался залезть в лодку, чтобы поплыть к островку и осмотреть торчащие и расщепленные обломки стволов поближе. Но казаки Бугра не дали ему лодки, едва не устроив потасовку с айну. Семёну пришлось вмешаться и отвести вождя в сторону, через минуту уже забывшего о происшествии и продолжавшего осматривать выгружаемые с флейта пушки. Кстати, лишь вождь да ещё несколько воинов могли бы тягаться в комплекции с русскими бородачами, так схожими с ними внешне.