Страница 43 из 81
Сильно изрезанные берега самого южного из японских островов - Кюсю, места, где зародилась японская государственность, медленно проплывали мимо забиравших мористее сибирских кораблей. Совсем скоро покрытые белёсой дымкой холмистые равнины запада острова исчезли на линии горизонта. Впереди лежала гряда островов Амами, ранее принадлежащих рюкюсцам, но отобранная у них несколько десятилетий назад князьями Симадзу, представителями клана Сацума. С разрешения сёгуна Токугавы князь Симадзу Тадацуне с трёхтысячным войском вторгся на Окинаву, разбил местное ополчение, разграбил дворец вана и пленил его, увезя в Японию. Там, после друх лет ареста вана Сё Нея заставили подписать вассальный договор, в котором утверждались потеря рюкюсцами островов Амами и выплата ежегодной дани рисом клану Сацума. Таким образом, не добившись подчинения Рюкю дипломатией, японцы захватили богатое, но слабое государство силой оружия. С тех пор торговля, на которой держалось островное государство, из-за ограничений, наложенных японцами, постепенно хирела, отчего сильно уменьшились поступления денег в казну. Кроме того, помимо выплаты дани клану Сацума, рюкюсцы продолжали посылать богатые дары в Китай, которому последние годы было совсем не до своего островного вассала.
В небольшой бухте, на берегах которой располагалась столица Рюкю - город Сюри, шедшие на машинном ходу корабли Сартинова застали стоящим на якоре круглобокий корабль со спущенными парусами. На корме незмакомца, обращённой к флагману "Забияка", первым вошедшему в бухту, вяло пошевеливался на слабом ветру голландский флаг. Фёдор Сартинов сумел прочитать и название корабля - "Dolfijn". Это была уже вторая встреча сибиряков с моряками голландской Ост-Индской Компании. Следом за 'Забиякой' в гавань вошли корветы 'Богатырь' и 'Громобой', а также угольщик 'Сахалин'. 'Удалец' бросил якорь поодаль, заперев собой выход из бухты. На голландце была замечена суматоха - открывались крышки пушечных портов с видимой сибирякам стороны, а на корме собирались вооружённые мушкетами моряки и солдаты. Над водой со стороны флейта был слышен даже отчаянный боцманский свист, призывавший команду 'Дельфина' к оружию.
Юнкер Станислав Соколов, немного волнуясь от неожиданной встречи иноземного парусника, неотрывно наблюдал за 'Дельфином' в бинокль, отмечая на нём каждую деталь, каждого моряка. Всё же Стас уже видел такой флейт и даже поднимался на борт 'Кастрикума', да и голландцев де Фриза он встречал в Сунгарийске - по приказу Матусевича они обучали смышленых ребят своему языку и рассказывали о своей стране, кораблях и о многом прочем.
- Ишь, забегали! - недобро ухмыляясь, проговорил заряжающий Глеб, сын казака и даурки, стоявший рядом со своим командиром. - А вот залепим им в борт, пущай тогда и бегают!
- Залепить всегда успеем! - буркнул Стас, поглядывая в сторону рубки, где находились адмирал и цусимский князь. - Была бы необходимость. А покуда её нет, надо быть готовым и только.
- От и я о том! - довольно улыбнулся заряжающий.
Примерно через час ожидания от голландца отвалила шлюпка, которая, покачиваясь на небольших волнах, направилась в сторону 'Забияки'. Можно было разглядеть и людей, находившихся в ней. Впереди всех стоял одетый в доспехи старик. Вглядываясь в силуэты незнакомых ему кораблей, он держал руку на эфесе шпаги, ладонью другой руки прикрывая глаза от солнечного света. Позади него, опершись локтём о колено, напряжённо согнулся у борта молодой парень в кожаной куртке и с испанским шлемом-морионом на голове. На корме шлюпки развевался голландский триколор, поддерживаемый солдатом в кирасе и широкополой шляпе. Вскоре шлюпка поравнялась с флагманом сибиряков. С борта "Забияки" голландцам бросили верёвочные лестницы, и те полезли наверх. Старику хотели помочь забраться на борт, но он сделал последний шаг сам, отмахнувшись от протянутых рук матросов. Следом забрались юноша и два морских офицера в бордовых кафтанах с парчовой лентой-перевязью, подпоясанные узкими ремнями, на которых были подвешены шпаги. На ногах офицеров были надеты тяжёлые сапоги с отворотами, кисти рук утопали в манжетах, роскошные перья красовались на шляпах. Их-то они и сняли, поклоном приветствуя сибиряков. Учтиво ответив на проявленное уважение, приветствовал гостей и адмирал Сартинов. После чего вперёд вышел старик:
- Капитан флейта 'Дельфин', принадлежащего великой и славной Ост-Индской компании Соединённых провинций, Корнелиус де Рехтер к вашим услугам!
Помощник Сартинова перевёл слова старика, который, увидев, что его понимают, сильно тому воодушевился. Корнелиус представил офицеров и юношу, оказавшегося его внуком - Адрианом де Рехтером. Тем временем матросы-айну принесли на палубу несколько стульев, и гости с хозяевами присели друг напротив друга. Старик нетерпеливо посматривал на адмирала, и Фёдор Андреевич не заставил его долго ждать:
- Вас приветствует Фёдор Сартинов, адмирал флота Руси Сибирской, вы находитесь на борту корвета 'Забияка'.
Штаб-офицер перевёл его слова, чем немало удивил голландцев.
- Russiae Sibiricum... - чуть растерянно пробормотал де Рехтер-старший, оглядев своих людей, но, пощипав седую клиновидную бородку, собрался с мыслями и снова заговорил:
- Вы подданные царя московского?
- Нет, - покачал головой Фёдор. - Мы находимся в партнёрских отношениях с Москвой.
- Какова ваша вера? Вы христиане? - не удержался от вопроса Адриан де Рехтер, чем навлёк на себя недовольный взгляд деда.
- Отчего ваши корабли искускают те же чёрные дымы, что и выгорающий уголь плавилен? - не унимался Адриан.
Один из офицеров наклонился к Корнелиусу, что-то говоря ему на ухо. Де Рехтер, кивая головой, выслушал его.
- Мы слышали о царстве Тартарии, что лежит за пределами Московии на восток. Тартарией правит великий император, владеющими многими царствами и народами. Множество городов в его стране, - торжественно произнёс офицер с позволения Корнелиуса.
Ответом ему стал дружный и искренний смех сибиряков, грянувший уже на середине перевода. Голландцы оскорблённо подобрались, переглянулись.
- Говорю вам, - ответил Сартинов. - Никаких Тартарий там нет! Наш царь Сокол - потомок древнего русского рода, никаких царств, кроме китайского, корейского и японского, поблизости от наших границ нет.
Сартинов, не желая ввязываться с де Рехтером в вероятно долгое и пространное обсуждение географии и этнографии, сам задал ему вопрос о причине нахождения его корабля на Окинаве.
- Мы зашли пополнить запасы воды и провизии, - заявил Корнелиус.
- Почему вы не сделали это на Формозе? - сразу же спросил Сартинов, смутив этим юношу, но не старика, который, повысив голос, сделал выпад:
- А вы что здесь делаете?
- Мы прибыли дать гарантии вану Сё Шицу, - лаконично ответил адмирал.
- Какие гарантии? - не понял Корнелиус.
- Такие же, что и князю Цусимы, - Сартинов представил цусимца де Рехтеру. - Безопасности его владений, свободы торговли, защиту от агрессии...
- Вы станете диктовать рюкюсцам свою волю? - усмехнулся Адриан, на сей раз поддержанный Корнелиусом.
- Нет, мы просто предложим ему гарантии, - повторил Фёдор. - А ван решит сам, что ему нужно.
На том беседа и закончилась. Сильно раздосадованный Корнелиус де Рехтер поспешил покинуть корвет. Его внук, не проявляя подобной прыти, до последнего момента внимательно осматривал палубу, надолго задержав взгляд на зачехлённых орудиях и встретившись взглядом со сверстником-комендором. Тот даже задорно подмигнул Адриану напоследок.
Проводив голландцев насупленным взглядом, Сартинов подошёл к Станиславу. При этом Глеба как будто ветром сдуло на другой борт.
- Ну, что скажешь, Стас? - задумчиво проговорил адмирал. - По-моему, этот вздорный старик может нам доставить неприятностей...
- Уж не потопить ли вы его хотите, товарищ адмирал? - удивлённо спросил юнкер.