Страница 9 из 14
— Так оно! Так оно! — вновь загомонили разбойнички.
— Ближе к делу! — недовольно поморщился Черная Бородавка.
Гриша Бледный прищурился и в упор посмотрел на недовольного:
— Пришло время нам избрать нового атамана, который вновь сплотит нашу артель, вразумит «огрызков» и не даст смуте одолеть нашего брата.
Так вот куда он клонит. Народ призадумался. В словах Гриши была интересная идея, и всем она пришлась по душе. Каждый из бандитов считал себя достойным звания атамана всея Рублевки. Можно будет так развернуться, куда там покойному Шплинту. Ежели во главе всех встать можно, можно, ой да можно на княжий град войной идти.
Примерно такие мысли закружились в полупустых головах лесных головорезов.
— Попрошу высказать свое видение, братья, — скромно потупил очи Гриша и отошел в сторону.
— А че! — изрек наконец самый «смышленый», Ромик Гад. — Я бы попробовал…
— И я! И я! — зашептались остальные разбойнички.
Через несколько минут на сходке царила невообразимая неразбериха и суматоха. Лесные братья кричали, поливая друг друга грязью. Предвыборные технологии, однако.
— Какой из тебя атаман — курица мокрая! — вещал один.
— Где ты был, когда я кровь в драке с дружинниками проливал?! — Толстый, с жадными глазенками бандит плевался слюной.
— Ясно где, морду тебе бил, — получал ответ на свой вопрос толстяк.
— Да вы все тут того! — пролил свет на интеллект собравшихся Сеня Горбун. — Главарь должен быть такой, как я!
— Такой же придурок? — изумлялись «интеллектуалы».
— На мечах порешим! — Черная Бородавка нашел-таки правильный, на его взгляд, выход, но его мигом послали на ухо, или «нехай» прокричали, соглашаясь, не разобрал он в общем гомоне.
— Давайте тянуть жребий! — прокричал Филя Пугач дельную мысль.
— Жеребца за хвост тяни! — донеслось до ушей предлагателя, и он насупился.
С такими шутками-прибаутками выборы могли продолжаться довольно долго. Поэтому, подгадав момент, когда все угомонятся для передышки, молчавший до этого Гриша опять взял слово:
— Братья, давайте будем благоразумными. Выберем, по нашим меркам, самого достойного из нас.
— Это тебя, что ли? — скривился Капитон. — Ага, сейчас.
— Возможно, и меня, хотя я заслуживаю не больше каждого из вас, — сдерживаясь, чтобы не воткнуть нож в горло Черной Бородавке, смиренно ответил Гриша, тем самым эмоционально уравняв всех присутствующих, и многим это понравилось. — Есть у нас одна возможность узнать преемника почившего Шплинта.
— Кости кидать будем? — предложил Капитон, вспомнив любимую игру Шплинта, в которую тот никогда не проигрывал. «Твои бы кости», — с удовольствием подумал Бледный, но произнес следующее:
— Его птица!
— Его птица! Его птица! — забубнили бандиты, не совсем понимая, о чем речь.
— А что — его птица? — не унимался Черная Бородавка.
— А что птица? А что птица? — зашушукали остальные.
— Эрл — вещая птица-говорун укажет преемника Шплинта, — открыл свою задумку Гриша. — Мы выпустим ее из клетки, и кому она сядет на плечо, тот и есть настоящий атаман.
В этот раз никто не сказал «нехай» и все как один призадумались.
Мысль.
Пусть маленький шанс, а для каждого.
Хорошая мысль!
И без крови, и без ругани, и почти по наследству от славного Шплинта.
Отличная мысль!!!
А кто бы знал, как она нравилась Грише Бледному, не зря он лично кормил с рук находившегося в депрессии попугая. Он распорядился принести клетку с птицей. Увидев много знакомых лиц, попугай начал нервничать и, раскачивая клетку, выкрикивать имя дорогого хозяина:
— Шплинт! Шплинт! Засундучь мертвеца, Шплинт! — И столько тоски и боли было в криках птицы, что многие черствые бандюки украдкой смахнули суровые слезинки. — Пиасдры! Пиасдры! Шплинт! Вокруг одни пиасдры!
За это он еще оторвет этой бесстыжей птице голову, а сейчас Гриша осторожно взял у Космача клетку и открыл дверцу. Птица в панике забилась по клетке, ни в какую не желая вылетать наружу:
— Спасите наши души! — заверещал попугай. — SOS! SOS! Шплинт! Этот SOS ко мне лезет! Спаси-и-и!
— Баба верещит! — оживился Алексей, услыхав крики.
— Бандиты на большой дороге опять над кем-то измываются, — сказал Антип.
— Давайте их атакуем! — Архип повертел посох в руке.
— А лучше обойдем, — выдвинул свой вариант сатир.
— Пойдем на Рублевку, там видно будет, все равно дорога одна, — махнул рукой Круглов и зашагал по тропинке.
— Да вылазь уже! — вытряхнул Гриша попугая. Птица с надорванной психикой, крича, закружила над возбужденной толпой разбойников, прыгавших за ней.
За этим занятием и застали их Круглов и компания.
— Шплинт! — заверещал Эрл, метнулся к ничего не понимающему прапорщику, с разгону ударился тому в грудь и, обхватив шею крыльями, нежно сказал: — Карамба, Шплинт!
Естественно, наши герои, не зная, что попали на выборы, каждый по-своему воспринял происшедшее. Круглов — железные нервы — хладнокровно взял разноцветную птицу за загривок и, отстранив ее от себя, в недоумении уставился на толпу притихших разбойников.
Сообразительный сатир, разобравшись в ситуации, а именно в том, что по отношению к их отряду совершена агрессия с применением неизвестного летательного объекта, моментально сориентировался и чисто машинально выбрал наиболее подходящий вариант действий.
— Я за подмогой! — донесся его голос уже из кустов, куда несколько ранее по служебной необходимости (назовем это так) отошел Жека Скарабей.
Братья же Лычко, горевшие в глубине души желанием вступить в схватку, беря пример с Круглова, снаружи не менее хладнокровные, встали по бокам от своего Командира, готовые в случае чего действовать по его указаниям.
— А вы кто такие? — вслух удивился за всех Гриша Бледный.
— «А-а?» — дружно подумали остальные разбойники.
Круглов хотел было объяснить, кто они и почему, но в этот момент из кустов вылез Фавнус и извиняющимся тоном доложился:
— Командир, там, кажись, один из них, — сатир повел испуганными глазами в сторону бандитов, — умер и уже, по-моему, начал разлагаться.
Бедный секьюрити Капитона в самый ответственный момент своего отхода в кусты принял на себя удар чего-то стремительного и, отключившись, немножко испустил дух, а «нечто стремительное» в свою очередь подумало, что он совсем испустил. В отличие от Скарабея, разум сатира от удара лбами прояснился. Подумав, что они окружены такими засадниками со всех сторон, он решил встретить смерть с новыми друзьями, тем более что шансы встретить ее рядом с ними, по его мнению, были ничтожно малы, и вернулся на дорогу.
Разбойники, наконец узревшие, что метнулось в кусты к Скарабею и вылезло обратно, охнули и в страхе оголили мечи и ножи.
— Черт! Черт! Чертила! — взволнованно заголосила толпа.
Как ни страшно было сатиру пререкаться с головорезами, но, чувствуя за спиной дыхание трех своих спасителей, он все же встал на защиту собственного достоинства.
— За «черта» и по ушам получить можно! — сердито топнул копытом Фавнус.
Из кустов, пугая соратников, на четвереньках выполз Скарабей.
— Демоны! — стонал контуженный Жека, дополнительно нагоняя ужас на товарищей по оружию. — Демоны!
— Заворожил черт! — шептались бандиты, отодвигаясь и отбрыкиваясь от подползавшего Жеки.
И так непростая, обстановка накалялась. В воздухе запахло, нет, не Скарабеем, точнее — не столько им, сколько очередным рубиловом.
Освобождая на всякий случай руки, Круглов отпустил повеселевшего попугая на все четыре стороны, но птица, сделав над головой прапорщика круг почета, со словами «Шплинт вернулся!» совершила посадку ему на правое плечо.
Выкрики птицы-говоруна долетели до ушей бандитов. Готовые к потасовке разбойники, замерев в нерешительности, смотрели на пришельцев из леса: двух монахов, черта и человека в полосатой майке и косынке как у легендарного Шплинта — некогда морского, но списанного на берег волка, и пытались сообразить, в чем подвох.