Страница 113 из 116
Ф-фух. Ленку к телефону позвали, ответила почти нормальным, хоть и очень усталым голосом. Отбой тревоги.
Так. Что можно сделать? Первое. Ленкина матушка. Сволочь такая. Без неё — никак. Ленку только к ней можно, так что нужна активнейшая матушкина помощь. Сама она наворотит чорт те чего. Только совместные усилия. Придётся налаживать диалог. Даже с подобной гадиной. Где телефон? Трубку, паскуда, не берёт –наверное, с тех пор ещё телефон в чёрном списке её определителя… С мобилки? Тоже не берёт. С Никиной мобилки? Ну, откуда же такие падлы берутся? Её собственная дочь на грани психушки, а ей собственные нервы, здоровые как стальные тросы, дороже… Ладно, отложим.
– Пап, вопрос тяжёлый можно?
– Можно.
– Пап, ты был прав, с Ленкой — совсем беда. То-то вот и то-то…
– Сочувствую. Но ты же понимаешь, что ничего сделать нельзя?
– Понимаю. Но если Ленка опять появится… У тебя есть выход на очень хороших психиатров… Можно надеяться?
– Если сама согласится — то любой из самых лучших в стране. Время доступа — два часа. Но если её согласия нет — не примет.
– Спасибо, договорились.
После лечения как такового — самое трудное. Ленке — придётся рожать. От кого угодно. Подобрать по генетике такого, чтобы вероятность дальнейшей передачи шизы по наследству была минимальной. С ребёнком стабилизируется. До конца не вылечится, но и ухудшение будет маловероятно. Перестанет клинить на этом инстинкте. Если не родит — бесконечные повторы неизбежны, а очень скоро психушка типа интернат. Из которой не выходят. А знает ли матушка, каких денег сейчас стоит держать человека в дурке? Там ведь — рынок, там койки в цене, там от армии за деньги отмазывают.
Теперь — с самой Ленкой. Письмо. Звонок, чтобы прочитала. Утром, конечно. Если трубку не возьмёт — сэмээской.
Лена, прочти, пожалуйста. Это очень важно.
Кое в чем я был неправ, подробности не здесь.
Ты исключительно правильно сделала, приехав в тот раз, чтобы показать, чем он тебя опять удержал. Дала возможность увидеть некоторые особенности твоей психики, которых я раньше не предполагал. Понял — не сразу, а лишь на следующий день. Теперь я уже абсолютно точно и в самых мелких деталях знаю:
– что с тобой происходило и происходит;
– в чём я был прав, а в чём нет;
– чем он тебя всякий раз удерживает — кстати, в разные периоды это было разное;
– как тебя вытащить;
– чем для тебя чревато, если тебя не вытащить;
– что с тобой нужно делать после вытаскивания обязательно – что делать можно, а что нельзя;
– чем объясняются те твои провалы в памяти;
– чем объясняется то, что ты всякий раз сдаёшься;
– как преодолеть последнее;
– как жить дальше;
– и так далее.
Не веришь мне — спроси у Ники, она тоже увидела и поняла. В чём-то даже больше, чем я. И она тебе друг.
Главное:
Как ни странно, твоей вины нет. За жестокие слова извиняюсь, но назад их как бы не беру. То есть, они были не по делу в том твоём состоянии, в котором ты приезжала. Ты их как бы и не слышала. А в другом — их как бы и не потребовалось бы. Впрочем, не уверен, что ты хорошо помнишь то, что именно тут говорилось.
Сейчас — просто помни, что мосты не сожжены. Дверь для тебя остаётся открытой. Она тебе понадобится. И, так как теперь я понимаю всё, объяснений не потребуется.
Более подробно напишу через какое-то время. Сейчас всё равно вряд ли читать будешь. Увидишь необходимость раньше — звони, приезжай, пиши. Если я буду в это время в Питере — приезжай к Нике.
Пожалуйста, дай знать, что это прочитано. Просто пустым письмом ответь хотя бы. Мне это важно.
Спать. Спать? Это когда давление прыгает каждые десять минут между 80/50 и 180/130? Когда пульс 130? Когда мотор ноет, как пикирующий бомбардировщик ПЕ-2? Когда в каждую секунду может либо инфаркт шибануть, либо инсульт?
Когда у меня завтра ультраважное совещание, а я экспертное заключение хотел днём написать? Сейчас надо… Работа хоть чуть-чуть, да отвлечёт. Чорт возьми, как больно!
И рано утром — на совещание. Пять часов, пачка валидола.
Интересно, а почему я до сих пор живой? И даже не в больнице? Неправильно это…
Где там компьютер, где там почта?
Прочла, к телефону подходить не буду. Извини, но после того, что от тебя услышала и с какой непробиваемой уверенностью ты всё это говорил, — желание и, главное, смысл разговаривать с тобой потеряла.
Прочла и поняла, что даже сейчас ты опять ищешь причину в ком и чём угодно, но НЕ ВО МНЕ самой. Просто не можешь видеть меня такой, какой я на самом деле могу тебе явиться, если снять с меня все твои предположения. Просто не хочешь поверить, что целых три-четыре года так во мне ошибался. Да и я не хочу.
Ведь тогда получается, что ты любил во мне то, чего на самом деле нет. Хотя знаешь, я, как всё-таки более-менее здоровый человек, считать себя дерьмом и шлюхой — при любом раскладе не намерена.
Ты ясно сказал мне «прощай», я услышала. От своих слов и намерений всё равно не отказываюсь. От своих мыслей тем более, тем более — я НЕ МЕНЬШЕ, ЧЕМ ТЫ — В СВОЕЙ, УВЕРЕНА В МОЕЙ ПРАВОТЕ!!!!!!!! В МОЕЙ!!! А отказываться от своей уверенности в чём-то не собираюсь. Пока САМА ЛИЧНО не смогу убедиться в обратном. Пусть дура, пусть потом буду локти кусать, но по-другому не могу. Не зарывайся в этом дальше, оставь всё это. Хватит. Спасать меня больше не надо. НЕ от кого. От меня самой не спасёшь. Вытаскивать отсюда тоже. Я сама себя вытащу и его тоже. Да, и его! По-другому быть не может. Если остались там на тебе какие-то ещё обещания по отношению ко мне — СНИМАЮ ВСЕ. Сильно жалею, что к тебе приходила, так как понимаю, что натворила опять что-то страшное для тебя и Ники. Спасай её. Она в миллион раз лучше и достойней меня, и ты это прекрасно знаешь.
Ника (знаю, всё равно будешь читать), хватит спасать меня, подумай наконец о себе и о сыне! Не говорю уж о Володе (...скажешь: а ты, Ленка, сама подумала?). У вас что, может, своих проблем нет? Вы пытаетесь разобраться в моих отношениях, а сами что друг с другом делаете? Если всё у вас и правда так, как вы рассказываете, то... а вас самих случаем не надо спасать? Я готова. Но... вариант: Ленка, уйди от своего, спасёшь и себя, и нас, и хрен знает кого ещё — не канает.
Прощения у вас просить бессмысленно. Да и нафиг оно вам не надо от меня. Я не ожидала такой развязки во вторник. Да и не собиралась у тебя появляться, не было такой необходимости, только в понедельник вечером появилась. Пришёл за ночь в мою голову единственный бредовый выход, как сделать так, чтобы НИКОГО не предать. Для меня он казался таким простым, а оказался настолько нереальным, что на стену лезть хочется. Что, собственно, и делаю. Вариант провала при всей его возможности даже не рассматривала, не знаю, как могла на что-то надеяться, ну вот могла же… Ты для меня был богом, я верила в то, что ты всё поймёшь наконец верно, по-другому быть не может, но ты даже не попытался, так как просто ОСЛЕПЛЁН СВОЕЙ ПРАВОТОЙ.
Дальше, моя вина в этом всём БЫЛА, ЕСТЬ И БУДЕТ, и ТОЛЬКО МОЯ! И не пытайся меня ОПЯТЬ оправдать, незачем, не в чем. Так ненавидь меня, если тебе так легче. Презирай. У тебя должно получиться, уже получилось во вторник. Да я такая же, как он, если тебе так угодно. Но хоть ты лопни, не буду я его законченным дерьмом и «нечеловеком» считать, и бросать в беде тоже не буду, не могу.
А тебя ненавидеть не могла, не могу и никогда не буду. Хотя ненависть — очень нужное, как выясняется, качество, которое у меня, к сожалению, нафиг отсутствует. А заменено — сам знаешь чем.