Все дело в любви

Неделей позже температура воздуха подскочила до сорока градусов в тени. Пляж мерцал, океан был спокойным, и Форд вернулся в Лаки‑Харбор, приняв участие в регате вокруг полуострова Байя.

Он больше не принимал участия в кругосветках, но совсем отказаться от регат так и не смог. Ему нравился азарт гонки.

Ему нравилось чувствовать себя живым.

Он бы и рад сказать, что большую часть жизни лез из кожи вон, чтобы быть лучшим из лучших. Но на самом деле ничего он для этого не делал. Искусство плавания давалось ему относительно легко. Как будто он родился с умением управлять парусом и перехитрить ветер. Он жил и дышал гонкой, пока это будоражило его, пот лился рекой, кровь закипала, и частичка его души была в каждом океане на планете.

И эти несколько дней ничем не отличались от прочих. Он снова наслаждался жизнью и получал за это хорошие деньги. Форд пришел в первой десятке, оставшись на олимпе, что оплачивалось просто божественно.

Когда‑то он делал это ради денег. В те времена он был так беден, что ему зачастую не хватало денег на жилье. Теперь же появилось что‑то еще. Что‑то… неуловимое. Победа придавала ему сил и делала счастливым, и да, на короткий миг он чувствовал прилив адреналина, пронизывающий все тело.

Но затем все это, словно отлив, покидало его… ничего не оставляя после себя. Совсем ничего.

Черт побери, как же он устал от всего этого. Прошлой ночью он вернулся очень поздно, пришвартовавшись на пристани яхт‑клуба Лаки‑Харбора. Утро он провел, вычищая свою финскую, простого дизайна одноместную лодку. Затем провел техосмотр своей тридцатидвухфутовой моторной яхты, в которой спал прошлой ночью, вместо того чтобы поехать в свой дом на холме.

Он прошел мимо круизного катера «Кейп Дори», пришвартованного рядом с его яхтой. За что нужно было сказать спасибо Мэдди Мур.

Сумасшествие чистой воды. Мэдди была одной из сестер Тары. Все три сестры содержали причал и гостиницу. А потом милая леди Мэдди попросила Форда посмотреть ее лодку, и он не смог отказать. Даже несмотря на то что она спит с его лучшим другом Джексом.

Проблемы с «Кейп Дори» были легкорешаемы. Требовалось приготовить ее к зиме и снять конденсат с бака с горючим.

Ремонт, за все про все, занял несколько часов при нестерпимой жаре, но Форд не жаловался. Он с головой ушел в работу, а это всегда хорошо.

И наградой ему стали грязные руки, что давало намного больше душевному здоровью, чем гонки. Форд любил копаться в моторах. Это также давалось ему легко и доставляло большое удовольствие.

Покончив с работой, он скинул грязную рубашку и вымылся так, как можно вымыться на пристани для яхт. Потом направился к гостинице за большим стаканом ледяной воды.

Он, конечно, пошел бы прямо домой, но перед домом стояла машина Тары, так что он мог… черт. Она видела его насквозь, а ему нравилось сводить ее с ума. Она игнорировала его, но когда он попытался узнать в чем проблема, то услышал: «В тебе, Форд; моя проблема в тебе». Ему приходилось видеть ее каждый день в Лаки‑Харборе, а это ужасно изматывало.

Прошло уже по меньшей мере три месяца с тех пор, как она приступила к так называемой «реализации», а он был к ней не ближе, чем тогда, полгода назад, когда она только‑только приехала в Лаки‑Харбор. Так что он просто держался от нее подальше. Это казалось наилучшим решением проблемы, а он считал, что чем проще, тем лучше.

Но сегодня ему нужно было передать подарок. Люси приперла его к стенке, когда он остановился возле своего бара прошлым вечером, чтобы отметиться после путешествия, передала ему деревянную коробку, на которой было написано «Афоризмы».

— Не можешь ли ты передать это Таре от меня? — спросила она. — Только не смотри, что там.

Но он, конечно, посмотрел. Там были обычные незаполненные почтовые карточки.

— Это для ее записей?

Люси захлопнула коробку и выхватила ее так резко, что чуть не оторвала ему пальцы.

— Нет.

Форд заметил искорки в ее слезящихся глазах. Не было в городе человека, который так любил бы сплетничать и вмешиваться в чужие дела. Люси и ее подружки недавно завели страничку на фейсбуке для гостей Лаки‑Харбора, возведя искусство сплетен на невиданную высоту.

— Отлично, — ответил он ей и наградил жестким взглядом, который, впрочем, на нее не подействовал. Она была непоколебима и невозмутима. — Что вы задумали?

Она закудахтала и похлопала его по плечу.

— Ерунда. Просто сделай так, чтобы Тара получила посылку.

Именно этим он и занимался.

Доставлял Таре посылку.

Она вряд ли обрадуется, когда увидит его. Ее глаза будут холодными, так же как и голос. Она сделает вид, что они посторонние друг другу.

В какой‑то мере она, конечно, права. Прошла уйма времени с тех пор, как они познакомились, а что было, то было. Он вовсе не из тех парней, кто часто оглядывается на прошлое. Наоборот, он любил обеими ногами прочно стоять в настоящем. Он ни о чем не жалел и не испытывал подобных никчемных эмоций. Если ошибался, то исправлял ошибки и двигался дальше. Если чего‑то хотел, то брал это, а если не получалось, то просто жил без этого.

Какое‑то время.

Конечно, с Тарой он много напортачил, и не был уверен, что это чему‑то его научило, кроме как справляться с болью.

Черт, этому он действительно хорошо научился.

Последнее время, всякий раз, когда он встречал Тару, ее вид, казалось, говорил: «Смотри, но не трогай». Дорогая одежда, которую она носила, подчеркивала все изгибы ее обворожительной фигуры.

Лучше бы она была обнажена и лежала под ним.

Форд вытер пот, проступивший на лбу, и зашел в гостиницу. Двухэтажное здание в викторианском стиле сияло свежим ремонтом после ужасного пожара, который случился шесть месяцев назад. До открытия предстояло сделать еще очень много: покраска, озеленение, интерьер, кухня. И все же это место уже излучало энергию. Не хватало лишь, чтобы его наполнили люди, тогда у Тары, Мэдди и Хлои точно все будет в порядке.

Они были настоящей семьей.

Тут же Форд подумал, что семейные ценности будут для сестер внове. Совершенно внове. Хорошо еще, если все обойдется без кровопролития. Возможно, они внесут это условие в свой бизнес‑план и каждая из них подпишется под словами: «Убийства не разрешаются». Особенно это касается Тары.

Кровожадная девчонка, — ласково подумал он, проходя по извивающемуся коридору. Вдоль стен была высажена рассада. Кто‑то явно увлекался искусством разведения цветов. Он мог поклясться, что не Хлоя. Младшая сестра терпением явно не отличалась.

Это и не Мэдди. Та не вылезает из постели Джекса, этого удачливого подонка.

Форд постарался представить себе ее прелестные ручки, перепачканные землей… но тут его голова заполнилась грязными мыслями и он встряхнулся.

Качая головой, он вошел внутрь. До разрушительного пожара дом был оформлен в стиле Дикого Запада, но положение вещей поменялось, когда дела в свои руки взяла Тара. Исчезли цыплята, петухи и прочие сельские мотивы, на их место пришли спокойные росписи в мягких тонах, где преобладали голубой и зеленый цвета.

И никаких коров.

Из гостиной донесся женский смех. Форд прошел коридор, открыл дверь и вдруг попал на праздник.

За столом сидели четыре женщины — абсолютно разные. Во главе стола сидела Тара. Глаза, обрамленные длинными ресницами, имели прекрасный цвет хорошо выдержанного виски. Ее губы, мягкие и теплые — когда она сама бывала белой и пушистой, — сегодня блестели и одаривали всех профессиональной улыбкой. За несколько месяцев, что она находилась здесь, ее темные волосы отросли и свободно спадали по плечам, обрамляя лицо так, как он обычно представлял в своих мечтах. Как всегда, она была дорого и со вкусом одета. Сегодня на ней было элегантное платье, выгодно подчеркивающее ее длинное гибкое тело.

Форд уже представил себе, как расстегивает пуговицы, одну за другой.

Зубами.

Она держала поднос, а на этом подносе — словно его сердце — стояли огромный кувшин с холодным чаем, ведерко со льдом и тарелочка с нарезанным лимоном. Похоже, все же, Форд утолит жажду. Должно быть, он издал какой‑то звук, потому что все взгляды обратились на него. Включая Тару. Ее взгляд скользнул по его телу, потом она посмотрела ему в глаза. Ее глаза распахнулись от удивления.