Страница 10 из 11
— Я могу дать тебе пищу для размышлений, которые отвлекут тебя от любых других проблем, — сказал он шелковым голосом.
На этот счет она не сомневалась.
Чувствуя, что она сдается, он нагнулся и поцеловал ее в шею.
— Скажи только слово.
«Слово», — подумала она и поежилась.
Секс. Просто секс. И это будет великолепно, но этого будет недостаточно. Совершенно недостаточно.
— Нет, — сказала она с большей уверенностью, чем чувствовала на самом деле.
Если он и был разочарован, то никак не показал этого. Он ушел, оставив ее одну дрожать у стены от переполнявших ее эмоций.
Что ж, это уже не первый раз.
Когда он ушел, Тара нервно выдохнула и направилась в гостиницу. Она вошла в прохладное помещение и решила собраться с мыслями.
— Миссис Дэниелс, с вами все в порядке?
Тара повернулась к Карлосу Родригесу, парнишке из местного колледжа, которого они наняли на лето разнорабочим, чтобы было кому двигать мебель, красить стены и прибираться. Когда они увидели его в первый раз, то решили, что едва ли из него выйдет хороший работник, он был весь в пирсинге и безобразных штанах, ширинка которых свисала едва ли не до колен. Тем не менее из него вышел толк. В свои семнадцать он уже был ростом под метр восемьдесят.
Тара знала из его анкеты и разрешения на работу из колледжа, что он был неглупым малым, но ленивым и склонным впутываться во всякие неприятности. Впрочем, так часто случается с детьми, у которых нет объекта для подражания и которые вынуждены заниматься неквалифицированным трудом, чтобы прокормить себя, маленьких братьев и сестер и бабушку.
— Со мной все в порядке, — заверила его Тара.
— Я прополол газон и покрасил стены в прачечной.
— Отлично. Ты уже пообедал?
— Да.
Тара знала, что он врет.
— Я оставила тебе сандвич в холодильнике.
— Спасибо, но…
— Никаких «но». Ешь его.
Он отвернулся, чтобы она не видела его лица.
— Я возьму его домой.
Где он непременно отдаст его сестрам или бабушке.
— Ешь здесь, а я сделаю еще, чтобы ты взял домой.
Он посмотрел на нее, и заметно было, как он мечется между гордостью и голодом. Соблазн поесть победил, и он пошел на кухню.
Хлоя вошла в комнату из вестибюля. Она накинула легкий сарафан поверх бикини.
— Надеюсь, ты довольна собой? — сказала она Таре. — Ты снова повздорила с Мэдди. А еще говоришь, что не любишь конфронтацию.
— Не было никакой конфронтации.
— Шутишь? Ты сам ходячая конфронтация.
— Да о чем ты говоришь? Это ты вечно все начинаешь. Ты вообще ничего не умеешь держать при себе.
Хлоя раздраженно опустила руки на бедра.
— Потому что заметать все под ковер и держать внутри себя — это по твоей части. Нет уж, сестренка, я так не могу, но поскольку меня ты все равно никогда не поймешь, то мы просто вынуждены соглашаться друг с другом или не соглашаться.
— Отлично, — сказала Тара.
— Отлично. Еще я предлагаю не разговаривать какое‑то время — по крайней мере до тех пор, пока ты не научишься признавать свою неправоту.
— Я бы с радостью признала свою неправоту, если бы была не права.
Хлоя подняла руки вверх, затем повернулась к Кар‑лосу, который вышел из кухни, поедая сандвич.
— Эй, милашка, — сказала она, пуская в ход свое обычное очарование, как будто только что не пререкалась с Тарой. — Как дела?
Карлос улыбнулся ей.
Хлоя умела производить впечатление на мужчин.
— Я почти закончил на сегодня, если у вас нет для меня еще каких‑нибудь заданий.
— Да, — сказала Хлоя. — У меня найдется для тебя работенка. Может, ты скажешь моей сестре, что никому не нравятся самодовольные всезнайки?
Карлос не знал, на кого смотреть.
— Не надо ставить его между двух огней.
— Да ты просто боишься, что он встанет на мою сторону. — Хлоя повернулась к Карлосу спиной. — Я повышу тебя, если ты скажешь ей, что от того, что она держит все в себе, у нее появились морщины.
— На страничке в фейсбуке есть рецепт от этого, — сказал Карлос, засовывая в рот последний кусок сандвича.
«Ради Бога», — подумала Тара, сжав зубы.
— Она имеет в виду, что я…
— Напряжена, — в надежде подхватила Хлоя, смеясь. — А еще можешь сказать ей, что раздражает каждый раз натыкаться в душе на ее нижнее белье, которое она разбрасывает повсюду.
— Вообще‑то, — сказал Карлос, наконец‑то проявив интерес к разговору, — как раз это меня совершенно не напрягает. А в какой именно душевой?
Глава 5
Никогда не путайте оправдание с извинениями.
Спустя несколько дней Форд поливал из шланга на небольшом заднем дворе «Любовного гнездышка» столы и стулья для посетителей. Музыка звучала совсем негромко, но как бы тихо он ни включал ее, его сосед Тэд, бывший владелец книжного магазина, всегда высовывался из окна и просил выключить ее совсем. Форд пытался представить себе, как выглядит дом этого парня изнутри. Ему казалось, что там повсюду кошки и комнатные растения.
Джекс, который пришел помочь, сидел на одном из свежевымытых столов и чатился по сотовому телефону — толку от него было не много.
— Тяжелая работенка? — спросил Форд с явным сарказмом.
Джекс не ответил.
— Эй, Джекс.
— Да, да, да… — Джекс даже не поднял темной головы от экрана, его пальцы порхали над клавиатурой. — У меня тут запарка, старик.
Форд прищурился. Когда‑то Джекс был модным юристом, одевался исключительно в дизайнерские костюмы и ездил на «порше», но те дни канули в Лету и теперь он носил потертые джинсы, вытянутые футболки, ездил на видавшем виде джипе и жил с самой ленивой собакой на свете. Днями он по большей части отсыпался, а ночами развлекался с Мэдди, и Форд еще никогда не видел его таким счастливым. Форд прочитал вслух то, что появилось на экране.
— Вот непослушная девчонка! А ты знаешь, что бывает с непослушными девчонками? — Форд вздохнул. — Да, работенка у тебя действительно тяжелая.
Джекс усмехнулся и отправил сообщение.
— Главное, что у нас все получается.
— Слушай, секс тебя когда‑нибудь доконает.
— А ты как‑нибудь попробуй.
— Что? Заниматься сексом каждый день? — спросил Форд.
— Отношения попробуй, кретин. Сколько прошло с тех пор, как вы с этой, как ее… Ну та сноубордистка, с которой ты встречался прошлой зимой. Имена у них, слушай, как клички у котов.
— Бренди, — сказал Форд и улыбнулся своим воспоминаниям.
— Да, Бренди. — Джекс улыбнулся. — Она мне нравилась.
— Это потому, что она тебя обнимала каждый раз при встрече, а там было к чему поприжиматься.
— Она и человеком была милым, — сказал Джекс. — И чего вы расстались?
— Потому что ее мамаша регулярно спрашивала меня в эсэмэсках, когда я собираюсь жениться на ее дочурке.
— Так вот почему ты ушел в свободное плавание? А как насчет Кары? Ты ведь на ней почти женился.
— Ну, это было уже давно, она… — Она сходила с ума по славе. По его славе. В те далекие дни он всерьез занимался яхтенным спортом. — Не срослось, но ведь ты и так это знаешь.
— И все равно я ни разу не услышал от тебя весомой причины ходить бобылем, — сказал Джекс. — Ну если не считать странной неспособности принимать вещи такими, какие они есть.
— Да нет у меня никакой странной неспособности.
— Да как скажешь, старик.
— Я и говорю: нет.
— Нет? Тогда найди кого‑нибудь, с кем тебе будет хорошо.
— Как только, так сразу.
Джекс убрал телефон в карман и бросил на друга серьезный взгляд.
— Тебе ведь есть с чего начать?
Форд прекрасно понимал, что его жизнь, во всяком случае, на поверхности, казалась сказкой. У него было все, что нужно, а чего не было, он с легкостью мог достать. Вот в детстве все было наоборот. Именно поэтому, еще подростком, он на какое‑то время превратился в дерзкого и беспринципного эгоиста, который плевал на все и всех.