Отражение

— Его уже готовят, — опомнился хирург, — Мила, одеваться!

И завороженная близнецами медсестра тут же подскочила к доктору с ворохом хрустящей от собственной чистоты спецодежды.

Выходя из больницы, Степан напомнил Семену:

— Пора вызволять Кляйна, игра, похоже, пошла в открытую.

Семен у самой машины вдруг остановился в раздумьях и внимательно посмотрел на Степана.

— В чем дело? — удивился тот.

— Да наврал я твоему доктору. Жаловаться не хотелось. Ранение серьезное было. Помнишь, к отцу на похороны не приехал... Пару сантиметров от сердца...

3

Ваня-Супер и Коленька быстро договорились о совместных действиях. Авиатехник, используя свои темные островные связи, за какие-то два-три часа раздобыл целый чемодан оружия, чем очень гордился. Видимо, он решил отомстить, отвоевать за все свои прежние страхи и унижения.

— Никого я так сильно не ненавидел, как соотечественников, на этом сказочном островке, — признался он, любуясь стального цвета «магнумом». — Интересно, а у этих дяденек что-нибудь подобное есть?

— Скорее всего, пластиковое, самолетом, небось, летели, — со знанием дела предположил Ваня-Супер.

— Это что у них, выходит, и пули пластмассовые?

— Выходит. Но заходят они тоже неплохо. Дырку в черепе — запросто! Могут и керамические быть.

К вечеру все вместе собрались на вилле. Сидели в небольшом каминном зале. Ольгу знобило, она куталась в плед и была рассеянной. Андрейка сидел у камина, наблюдая за огнем. Ирина, поколдовав на кухне вместо отпущенной прислуги, угощала всех коктейлем и горячими бутербродами. Ваня-Супер и Николай обсуждали планы возможных действий, не забывая просчитывать ходы так, чтобы не вступать в конфликт с местной, пусть и немногочисленной полицией.

— Мне бы не вид на жительство, а гражданство! — переживал Николай, — Чуть что не так, отправят на родину, а дым отечества мне противопоказан.

— Аллергия? — понимающе ухмыльнулся Ваня.

— Смертельная, — подтвердил Николай.

Между тем, Ольге с каждой минутой становилось все хуже. Она уже не могла скрывать дрожь и даже пожаловалась на сердце.

— Стучит что-то...

— У всех стучит, — попытался успокоить Николай, — не стучит только у мертвых. — И сам смутился сказанному, слишком мрачно прозвучала шутка и зависла в общем молчании, отразилась от стен комнаты, которая, к тому же, была отделана под такое мрачное средневековье. В подобных каминных залах алхимикам каким-нибудь колдовать.

— Я до сегодняшнего дня вообще не чувствовала, где оно находится, — попыталась улыбнуться Ольга.

— Не нравится мне все это, — прищурился на нее Ваня-Супер. — Вы, если, Ольга Максимовна, не возражаете, я тихонько вокруг дома прогуляюсь. Осмотрюсь.

— Не возражаю. Только недолго, а то мы за тебя переживать будем. А мне бы прилечь...

— Торсионник, говоришь? — переспросил к чему-то Ваня-Супер у Николая.

— Ага, — кивнул тот.

— Ты с ними побудь, открывать будешь только по такому стуку, — и Ваня постучал по креслу-качалке, в котором до сих пор задумчиво раскачивался, подражая, вероятно, героям фильмов о мафии, коих пересмотрел несчетное количество.

Из дома было два выхода, но Ваня предпочел воспользоваться узким окном из подвала. Более того, до решетчатой в человеческий рост ограды он полз по-пластунски, будто шел в разведку. Ваня, как и многие другие, побывавшие на войне, чувствовал опасность. Достаточно ему было посмотреть на Ольгу, как он ощутил неприятный холодок в груди, а натренированное тело потребовало немедленного действия. При этом поступал он в таких ситуациях больше инстинктивно, нежели осознанно.

Возле ограды он затаил дыхание и стал прислушиваться. Недалекое дыхание океана, музыка из недалекого бара, голоса...

То же наитие подсказало ему, что искать надо со стороны окон каминного зала. Если бы Ваня-Супер был романтиком, он по достоинству оценил бы зловещий вид виллы на фоне темно-фиолетового, с набежавшими тучами неба, когда зелень вокруг тревожно мечется вслед за порывами ветра, а ядовито-желтая луна в просвете туч доливает в пейзаж мистического света. Выстроенный же из серого камня дом с четырьмя башенками на крыше напоминал средневековый замок. Ваня не читал, к примеру, Вальтера Скотта, потому что вообще не читал, да и не смотрел исторических фильмов, все больше боевики, но именно это подпитывало его интуицию воина. Все, на чем строится место действия в подобного рода книгах и фильмах, для него отсутствовало. Он всматривался в кусты за забором, как в возможное гнездо снайпера, он использовал наплывающие на луну тучи, чтобы переползти на новую позицию. Мистический ужас был ему незнаком, зато он знал, как у человека, попавшего ночью в засаду, под перекрестный обстрел, начинает, сбившись с ритма, колотить сердце, точно рвется во все части тела. И только бывалые вояки способны загнать собственное сердце в отведенный ему угол и уже больше не замечать в пылу боя. До времени...

Но есть люди, которые любую засаду начинают чувствовать еще за километр-два. В разведроте, где Ваня остался на сверхсрочную, таких людей было двое — он сам и командир. Подобные способности людей находятся на грани мистического, изучаются разного рода медиумами, парапсихологами, о которых Ваня и другие воины от природы знают только понаслышке или читают в бульварно-сенсационных газетах. Но вряд ли кто из этих экстрасенсов смог бы объяснить солдатам, почему это чувство подвело однажды умудренного опытом командира, а к мнению старшины Ивана Супракова он не прислушался. И с тех пор Ваня «ползает за линию фронта» в одиночку, а командир и половина вверенной ему роты могут целую вечность гадать — армянская или азербайджанская пуля остановила их навсегда. «Советская», — определил для себя Ваня-Супер. И еще он усвоил, что не всегда следует доверять знаниям и опыту, если есть чувство, его не грех и проверить. Именно этим он и занимался, обползая виллу по внутреннему периметру невысокой чугунной ограды. И было ему глубоко наплевать, если вдруг неожиданно наступит день, и прогуливающиеся по аллеям импортные толстосумы увидят его лежащего ничком в экзотической растительности или уже вставшего в полный рост, чтобы с привычным сожалением осмотреть заляпанную травяным соком и землей одежду.

Но сейчас подниматься на ноги было еще рано. Выплывшая в просвет туч луна позволила ему уловить подозрительный блик в густом кустарнике как раз напротив горящих окон второго этажа, где остались Ольга, Ирина и Николай. И теперь предстоял неприятный путь обратно на задний двор, чтобы там незаметно перемахнуть ограду. Увиденный Ваней блик очень походил на снайперскую оптику, но уж слишком откровенно она торчала из листвы, да и диаметр ее был великоват.

К тому же месту, но уже с другой стороны забора Ваня приблизился только минут через пять. Увиденная им картина больше напоминала задремавшего астронома, нежели спецагента на задании.

На небольшой полянке в раскладном деревянном кресле дремал одетый в спортивный костюм мужчина, рядом — аппаратура непонятного назначения: черный металлический куб с идущим от него кабелем к какому-то подобию телескопа, направленного на окна виллы. От черного куба кабель шел к стоявшей поодаль машине. Двигатель не работал, но Ваню смутило другое — он нигде не видел напарника «астронома». Выждав еще несколько минут, Супраков подкрался к беззаботно почивавшему наемнику, левой рукой резко вскинул его подбородок, а правой начал душить, сгибая ее в локтевом суставе. Через полминуты все уже было кончено, но тело «астронома» Ваня-Супер оставил в том же положении, в котором его нашел. Предусмотрительно отключив кабель от черного ящика, он залег в кустарнике.

Второй появился только через полчаса. Он был изрядно выпивши и беззаботно размахивал початой бутылкой, к которой ежеминутно прикладывался. Он разговаривал сам с собой о девицах из бара, а подойдя ближе, окликнул «астронома»:

— Саня! Прикемарил?! Я уж думал, эта дрянь давно в окно выбросилась... Виски будешь?