Фаэты

Аве посмотрел в ее лицо: решимость у нее боролась с отчаянием.

Мада вынула из пистолета последний патрон. Пуля была серебристая, а ее острые усики коричневые — очевидно, от ядовитого покрытия.

Аве решительно сжал руку Мады:

— Нет! Фаэты не сдаются так просто. От жизни еще можно отказаться, но от счастья… Нет!

— Нет счастья в этом мире, — отозвалась Мада.

— Веди меня, — властно обратился к ней Аве. — Веди в сад, а потом через «кровную дверь».

— Разве мы можем бежать куда-нибудь? Близится рассвет, последний в нашей жизни. Ты слышишь пение птиц? Я пойду за тобой, потому что ты мой муж. Но мы возьмем с собой колючую пулю. Она будет нам надежной защитой.

— Веди меня, — торопил Аве.

Мада с любопытством посмотрела на него. До сих пор ей казалось, что она сильнее его.

Они перенесли тело Луа на ложе, и Мада прикрыла его голубым покрывалом со своей постели; потом она указала Аве на низенькую дверь в узкий коридор, кончавшийся крутой лесенкой.

Перед рассветом сад стал совсем иным. Серебристое облако заполнило аллеи, скрыв кусты и стволы деревьев. Аве показалось, что они с Мадой входят в какой-то другой, заоблачный мир. Он крепче сжал ее узкую ладонь.

Колеблющаяся дымка у их ног казалась обманчивей, невесомой и в то же время густой. Под нею чудилась то вода, то пропасть.

Мада бесстрашно ступила в клубящуюся дымку и повела Аве за собой. Послушная «кровная дверь» открылась перед ней.

Густой туман окутывал руины старой часовни под грозной стеной. Молодые фаэты, скрытые по грудь лежащим на камнях облаком, словно переходили вброд пенный поток.

Мада хорошо знала дорогу. Неожиданно быстро они вышли к черному зданию Храма Вечности. Аве подумал, что бедный Куций прежде вел его кружным путем. Несчастный! Аве стоило большого труда сдержаться, он даже не позволил себе вздохнуть, но пожалел Куция.

Аве презирал свои обычные смены настроений. Но сейчас он был тверд и знал, что надо делать. И потому он вел Маду к Уму Сату.

Старец очень удивился, снова увидев молодоженов на пороге своей кельи.

Он усадил Маду в кресло напротив стола, за которым провел всю ночь. Аве стоял подле Мады.

— Что случилось? Чем я смогу помочь?

— Нет счастья в этом мире, — воскликнул Аве. — А в твоей власти — иной мир!

Старец удивленно вскинул брови.

— Иной мир — в космосе, — пояснил Аве и рассказал все, что случилось.

Старец задумался:

— Значит, мне надо принять условия Яра Юпи и, в свою очередь, потребовать, чтобы тот послал на Зему свою дочь? Не выглядит ли это невероятным? Спасаться в космосе?

— Но это, — вмешалась Мада, — было бы не только спасением для меня и для Аве. Это было бы исполнением мечты — помочь фаэтам, найти для них новый мир. Об этом думали няня и мама. Не только мы с Аве, но и все могли бы стать там счастливы. Не просто ради себя готова я лететь на Зему. Все это я скажу отцу.

Мада отнюдь не глубже Ума Сата разбиралась в глобальных проблемах.

— Какие же обязанности звездонавта может исполнять Мада? — строго спросил Ум Сат.

— Я — Сестра Здоровья. Она нужна всюду. И не только детям!

— Это верно, — согласился Ум Сат. — Аве Мар, ты останешься здесь, секретаря никто искать не станет. Мада должна отправиться в свои покои и запереться в них. Аве, проводи молодую жену до Грозной Стены. Хорошо, что вы оба видите в полете на Зему не только бегство, но и подвиг.

—После их ухода старец некоторое время сидел в задумчивости. Потом позвал к себе некоторых знатоков знания, приехавших на сессию. Они заполнили его келью. Многие из них были круглоголовыми, но были и длиннолицые. Входя, все они касались левой рукой правой брови. Когда в келье стало тесно. Ум Сат спросил, надлежит ли ему улететь с Фаэны накануне возможных событий, к которым во имя Справедливости труженики и их друзья готовились столько циклов?

Ведь он был приверженцем борьбы против владельцев на обоих континентах, хотя и не понимал всей ее глубины.

Собравшиеся единодушно решили, что Ум Сат, олицетворение и гордость знания на Фаэне, должен отправиться в космос, чтобы найти там нужные фаэтам материки. Многие из них считали, что таким образом лучше всего сохранят жизнь великого знатока вещества, но никто не сказал ему об этом.

Ум Сат развел руками. Он должен был подчиниться общему решению. Теперь он получил право действовать.

Когда Аве вернулся. Ум Сат вызвал по экранной связи Секретаря диктатора. Зажегся экран, на нем засветились щели шкафа-секретаря.

— Диктатор Юпи, светлейший из светлых, согласен принять почетного длиннолицего Ума Сата и присылает за ним провожатых, — объявил шкаф, запрограммированный на древнюю манеру речи. Экран погас.

— Как? — прошептал Аве Мар. — Пойти в Логово? Не хочет ли Яр Юпи взять заложника?

Старец печально улыбнулся:

— Риск не так велик.

Вскоре в келье появился офицер Охраны Крови. Аве похолодел. Перед ним стоял живой Яр Альт.

Вошедший поклонился старцу, покосился на Аве и напыщенно сказал:

— Великий из великих, диктатор Яр Юпи даровал тебе право, почетный длиннолицый, предстать перед ним. Я прислан проводить тебя во дворец.

Аве Мару казалось, что даже голос офицера Охраны Крови был тем же самым, что у Альта. Неужели он воскрес? Возможно, паралич от пули был временным. Но почему ж он не бросился сейчас на него, как сделал это в комнате Мады?

Но офицер Охраны Крови еще раз безразлично посмотрел на Аве Мара и теперь поклонился ему:

— От имени ярчайшего диктатора приношу почетному гостю извинения.

Едва офицер Охраны Крови и Ум Сат вышли, Аве Мар бросился к двери кельи. К его удивлению, она оказалась незапертой. И только теперь Аве Мар сообразил, что лицо офицера было без шрама.

Диктатор Яр Юпи нетерпеливо ждал Ума Сата. Всемогущий по воле Совета Крови, способный в угоду владельцам послать на смерть миллионы фаэтов, в любую минуту готовый развязать войну распада, он был бессилен сохранить всего одну, но самую дорогую для него жизнь.

Яр Юпи был сложной натурой. Он отлично понимал, кому и как он служит. Потеряв в свое время жену, он возненавидел круглоголовых, леча которых она заразилась смертельной болезнью. Эта ненависть вылилась в конце концов в оголтелое учение, в которое невозможно было и поверить, но которое оказалось выгодным владельцам из Совета Крови. Теперь же, на вершине власти, когда он вел показной аскетический образ жизни в добровольном заточении, любовь к дочери стала для Яра Юпи единственным светом. Все остальное было мраком: страх за свою жизнь, страх войны, которую сам же готовил, страх и перед тружениками, и перед собственными хозяевами, готовыми его устранить.

И главным теперь для него была безопасность Мады. Только ее одну хотел бы он спасти из миллионов обреченных. Но как?

И вот во исполнение пришедшего ему в голову сложного плана он и появился внезапно во время сессии Мирного космоса в Храме Вечности. А теперь к нему должен был прийти Ум Сат.

Офицер Охраны Крови, родной брат Яра Альта, передал Ума Сата двум охранным роботам, которые повели знатока знаний по пышно убранным пустынным залам с низкими потолками.

Ум Сат косился на своих громоздких провожатых, телохранителей или конвойных с кубическими головами и крючковатыми чешуйчатыми манипуляторами.

В одной из комнат шкаф со светящимися щелями, совсем такой же, как у правителя «культурных», в безукоризненной древней манере с запрограммированной цветистостью произнес:

— Ум Сат, почетный длиннолицый, может пройти в находящуюся перед ним дверь, за которой его ожидает блаженнейшая встреча с величайшим из великих, ярчайшим из ярких Яром Юпи, диктатором континента «высших».

Дверь сама собой открылась, роботы-охранники отстали, и Ум Сат вступил в суровый пустой каземат с серыми стенами.

Яр Юпи, бородатый, крючконосый, с выбритым черепом к вздернутыми бровями, бросился навстречу вошедшему, вперив в него полубезумный пронзительный взгляд.