Дар Каиссы

— Спасибо вам! — отозвался ван дер Ланге. — Это с вас, отсюда вот, началась моя настоящая жизнь, хотя я и живу в Америке.

— Ваши дети будут считаться американцами. Ведь они родились в США!

— Я тоже получил американское гражданство. Вы знаете?

— Знаем, — вставил Иван Тимофеевич. — И даже больше.

— Вот как? Что же больше?

— Например, что вы вступили в Коммунистическую партию Соединенных Штатов Америки.

— Это верно? — оживилась Вика, пытливо глядя на гостя.

— Надо верить сведениям товарища полковника. — рассмеялся Александр Максимович. — Как видите, и бизнесмены идут к коммунистам. Впрочем, у них есть пример самого Фридриха Энгельса, владевшего фабрикой, или московского заводчика-революционера Шмита. Однако, полковник, вы сказали так, словно могли что-то добавить.

— Добавить можно, что с коммунистами идут те, кто верит в будущее, — вставил Костя.

— Я думаю, что вы и это, да и многое другое сами знаете, — сказал Гусаков.

— Вы имеете и виду борьбу против нашей ветроэнергетики?

— К вам под видом вернослужащих проникали наемники одной из монополии, выведывали слабые места трубоэнергетики и теперь будут «противостоять» вам.

— Ах вот как? Значит «троянский конь»?

— Да, и вашу «Трою» — «Электрик пайн компани» — обвиняют в неспособности дать в своих установках стабильную мощность. И предлагают «похитить Гольфстрим».

— Что? — поразился ван дер Ланге.

— Был такой старый фантастический роман — забыл его автора. Его герой перегородил Гольфстрим плотиной. Можно было угрожать Европе лютым холодом и диктовать ей свои условия.

Ваши конкуренты хотят сделать нечто подобное, но не просто отвести в сторону теплое точение, а пропустить его воду через турбины, получив энергию во много раз большую, чем имеет сейчас человечество.

— Чудовищно! — воскликнул ван дер Ланге. — Задача современности сохранить планету, а не уродовать ее. Если течение отдаст свою кинетическую энергию, оно перестанет течь. Прекратится перенос тепла. Что произойдет с восточным побережьем США, с Канадой?!

— Не говоря уже о Европе, — добавил Гусаков.

— Конечно, и Европа, — согласился ван дер Ланге. — Этого нельзя допустить! Как плохо мы охраняем свои интересы! Экономические шпионы запросто проникают к нам! Но мы предотвратим это готовящееся злодеяние, поставим о нем вопрос в Конгрессе!

— Вам поможет Организация Объединенных Наций, где этот вопрос уже ставится европейскими странами при нашей поддержке.

— Ну, полковник, теперь я убедился, что вы стоите на страже… всего человечества! Ах, эта нестабильность мощности, наша ахиллесова пята!..

— Об этом мне и хотелось поговорить с вами со всеми. Вот, Костя, не знаю я, чем ты моего молодого друга зачаровал, изобретательством занозил. А изобретатель — это надолго.

— Может быть, проблемой космического корабля «Земля»? — осторожно спросил Костя, вспоминая памятную встречу. — Что же он изобретает?

— Да у него та же беда, только наоборот. Когда у вас нет мощности — зимой, скажем, — у него есть. А летом его установка не тянет.

— Это что за установка? — поинтересовался ван дер Ланге.

— Бутановая.

— Бутановые станции! — воскликнул Костя. — Как же я сам не додумался! — и он хлопнул себя по лбу. — Что же вы до сих пор молчали, Иван Тимофеевич, и он, чудак, почему молчал? Ведь наши оппоненты и Сашины конкуренты давно бы на лопатках лежали!

— Так уж и на лопатках?

— Конечно, на лопатках. На лопатках паровой турбины.

Вы сами не догадываетесь. Иван Тимофеевич, какого джинища из бутылки выпустили. Второй раз при вас! Помните, Вика предложила мягкую трубу и стала моим соавтором? Теперь вот Власов выдумывает комбинированную систему из ветротруб и бутановых станций, дополняющих одна другую. Это же полный переворот! Земное тепло — на пульт!

— Подожди, постой, — с улыбкой остановил Костю Гусаков. — Экий ты торопыга! Прежде всего, комбинированную энергосистему не он, а ты предлагаешь. Теперь сразу тебе земное тепло подавай. Давно ли сам боялся перегреть планету! А переохладить не страшно?

— Да что вы! Это же опять энергия, рожденная Солнцем! Как и у нас! Солнце нагревает поверхность Земли.

Беря в бутановых станциях часть этого тепла, мы лишь предотвратим перегрев планеты, который грозил ей в грядущем.

— Правильно, — кивнула Вика. — Об этом мы и завели тогда речь.

— Как же думаешь сочетать столь разные системы? — спросил Гусаков, косясь на ошеломленного услышанным ван дер Ланге.

— По принципу противоположностей. Диалектика! Ветроэнерготруба уходит вверх на километр, а нагреватель бутана — вниз на тог же километр в недра Земли. Такую скважину сделать или старую шахту использовать — раз плюнуть. Эх, нет больше Сергея Александровича… Как он допекал нас нестабильностью нищих мощностей.

— Зато есть более корыстные и злобные «похитители Гольфстрпма»! — вмешался ван дер Ланге. — Не откажитесь разъяснить мне смысл нового предложения.

— Это просто, Саша. Жидкий бутан по трубам попадает в подземный нагреватель, змеевик, соприкасающийся с земной породой, всегда теплой внизу. В змеевике бутан за счет земного тепла испаряется и обретает нужное давление.

— Это что же? Паровой котел без топлива? — спросила Вика.

— Пожалуй, так. Топка котла как бы вынесена прямо на Солнце, которое компенсирует нагревом ту часть земного тепла, которую использует станция. В конечном счете именно оно, Солнце, поднимает давление бутана до рабочего. А дальше — пары бутана по другим трубам устремятся вверх и попадут на лопатки турбины. Она вместе со своим электрогенератором может стоять в том же зале, где и ветротурбина. Отработанный пар бутана будет сжиматься при низкой температуре зимнего наружного воздуха. Так и будут работать турбины — одна летом, другая зимой.

— Кажется, я останусь без конкурентов! — воскликнул канадец.

— А я без помощника, — улыбнулся полковник.

— Он кандидат наук, к тому же изобретатель… Отпустите его к нам, — стал Костя убеждать Ивана Тимофеевича.

— В современной армии, друг мой. инженеры ой как нужны!

— А передвижные трубоэнергостанции не помешали бы?

— Армии? Еще как потребуются!

— Ну вот! Прикомандируйте его к нам. И будет вам передвижная трубоэнергостанция на любую потребную мощность.

— Ишь ведь куда загнул! Как бы мне всех вас не привелось в кадры армейские привлечь. Ты на капитана потянешь, а то и выше. Вика со старшего лейтенанта начнет.

— Да мы неисправимо гражданские. Вы-то, небось, в армии очутились неспроста. Сами мне признавались, что заочно на инженера учились. И опыт участника Великой Отечественной войны.

— Опыт у военных приобретается. Все мы с сугубо гражданских дел начинаем. Армия сейчас техникой богата. Это вам не лук со стрелами, не арбалеты или кремневые ружья, даже не автоматы Калашникова. Теперь высшие технические задачи бойцам будут служить, чтобы гражданские дела в стране мирно свершались.

И совсем но в шутку говорил это старый полковник.

Пока на высочайшей точке над Москвой в ожидании предстоящего события ветераны новой энергетики рассуждали оо энергии, рожденной Солнцем, на другой московской высоте, на обрывистом берегу Москвы-реки, перед зданием Университета, откуда так удобно любоваться видом города, собралось немало пароду.

Поглядывая на часы, к баллюстраде. отделявшей обзорную площадку от обрыва, спешили пожилые супруги Нелидовы.

Викентий Петрович опирался на палку, слегка приволакивая ногу. Агния Андреевна опасливо поглядывала на него.

— Пожалуйста, не спеши. Успеем насладиться.

— Наслаждение — цель бытия, — тяжело дыша, произнес Нелидов. — Ты захватила бинокль?

— Себе театральный, а тебе — цейсовский, призматический.

— Ну что ж. Такова судьба. Полюбуемся в былые служебные часы на упущенные возможности. — вздохнул Викентпп Петрович.

— Пожалуйста, но говори так. Это тебе дорого стоило.

— Это стойло так дорого стоило, что его и строить не стоило, — отшутился Викентий Петрович.