Григорьев

«Генерал-майор артиллерии тов. Григорьев М. Г., командуя войсковой частью 13991 с 1957 года, проделал большую работу по формированию и подготовке частей, входящих в состав войсковой части 13991, а также по планированию строительства, контролю за ним и приему его от строительных организаций.

В довольно трудных условиях расположения и размещения частей сумел сформировать и подготовить их в назначенные сроки, а также обеспечить необходимые условия для жизни и учебы.

Лично генерал-майор артиллерии Григорьев М. Г. имеет хорошую общую и военную подготовку и опыт Великой Отечественной войны. Много работает над изучением новой специальной техники и ее применением. Обладает организаторскими способностями и волевыми качествами.

Дисциплинирован, требователен, принципиален и настойчив.

Иногда проявляет чрезмерное упрямство.

В работе самостоятелен и инициативен.

Пользуется заслуженным авторитетом у подчиненных и начальников».

В 1962 году генерал-майор Григорьев был назначен первым заместителем командующего Винницкой ракетной армией.

Из приказа Главнокомандующего Ракетными войсками Маршала Советского Союза С. С. Бирюзова «О поощрении генерал-майора артиллерии М. Г. Григорьева»:

«Генерал-майор Григорьев, находясь на должности начальника 3-го учебного артиллерийского полигона с июля 1957 по май 1962 г., проделал большую работу по формированию частей и подразделений полигона, строительству и вводу в строй объекта. В исключительно трудных условиях умело организовал боевую подготовку частей, освоение новой сложной техники и своевременную постановку их на боевое дежурство.

Части полигона обеспечили высокую боевую готовность и выполнение поставленных перед ними задач.

Товарищ Григорьев является волевым инициативным генералом, отлично знающим боевую технику и ее применение.

Приказом министра обороны назначен первым заместителем командующего 43-й ракетной армией.

За примерную организацию боевой подготовки, успешное освоение новой техники и своевременную постановку частей полигона на боевое дежурство приказываю:

Генерал-майору артиллерии Григорьеву Михаилу Григорьевичу объявить благодарность и наградить охотничьим ружьем "Хенель"».

Накануне отъезда к новому месту службы Михаил Григорьевич собрал в клубе офицеров управления с женами. И хотя уезжал на повышение, был грустным — наверное, вспомнил, сколько труда и энергии пришлось вложить в строительство стартов и постановку частей на боевое дежурство. Говорил тоже не очень много. Прощальное выступление длилось всего минут десять. Но вложил в него Михаил Григорьевич столько души, что плакали все до единой женщины, присутствующие в зале, да и офицеры как-то по особенному хмурились, пытаясь скрыть чувство сожаления по поводу отъезда командира, с которым в эти годы так много было пережито.

Вечером в офицерской столовой состоялись проводы. Участники застолья, во всяком случае те, с кем мне удалось встретиться, вспомнили, что по этому поводу офицеры, как это принято в нашей среде, сбросились по 10–15 рублей.

Если бы я написал, что все, кто окружал Михаила Григорьевича, безоговорочно признавали его авторитет и высокие человеческие качества, то погрешил бы против истины. После отъезда Григорьева в Москву полетела анонимка о том, что свои проводы он организовал за счет средств полигона. Я не удивляюсь этому, гораздо большее удивление у меня вызвал бы тот факт, что такой кляузы не поступило. Вроде бы приезжала даже комиссия из Главного штаба, чтобы проверить «сигнал». К сожалению, в архивах никаких упоминаний об этом нет.

Но вот что достоверно. Вспоминает А. П. Завалишин, испытатель космодрома Байконур: «У М. Г. Григорьева было правило, которого я практически не замечал у других руководителей. Так, например, когда послепусковой банкет устраивало испытательное управление, то по его окончании он обязательно расплачивался и заставлял руководство космодрома следовать его примеру, что многим не нравилось».

Вот обещал ни с кем не сравнивать Михаила Григорьевича. Да и некоторые товарищи мне говорили: «А зачем сравнивать — тогда было другое время». Не согласен. Какое другое время? Разве бывает время, когда можно забыть об элементарной порядочности? Разве может быть время, когда не ценятся талант, профессионализм и высокие человеческие качества? Или они оцениваются в разное время по-разному?

И потом, если не сравнивать Михаила Григорьевича ни с кем, то получится очередная «икона» и непосвященный читатель будет мучительно думать — а зачем эта книга? Ведь все военачальники-ракетчики были такими же. И это будет неправдой. Таких, как Григорьев, можно пересчитать по пальцам одной руки.

Поэтому-то я вспомнил, как уходил с того же Мирного в начале 90-х годов другой командир — генерал-лейтенант И. И. Олейник. Я участвовал в работе комиссии Главного штаба РВСН, которая была направлена на полигон с целью разобраться в возникшей ситуации. Мы уже знали, что накануне нашего прилета в городе Мирный, на площади перед горсоветом, состоялся митинг офицеров и жителей гарнизона, в котором приняло участие более двух тысяч человек. Что перед горисполкомом сидит депутат Архангельского областного совета народных депутатов, который объявил голодовку в знак протеста против того, что сотворило командование.

Генерал-лейтенант Олейник встретил нас на аэродроме слегка не в себе, но бодрился. Для начала он сообщил, что ночью кто-то «пульнул» в окно его дома камнем и что он уже во всем разобрался и кого надо привлечет к уголовной ответственности. Как оказалось позже, его самого надо было привлекать, и по многим статьям.

Суть происшедшего состояла в том, что за два дня до подорожания автомашин на Волжский автомобильный завод был направлен пронырливый и разбитной начальник военторга полигона с просьбой выделить вне всяких нарядов и по старой цене 30 автомобилей «для испытателей ракетно-космической техники, которые живут и трудятся в неимоверно суровых северных условиях». Кто не откликнется на такое? Руководство завода просьбу удовлетворило. А дальше очередники-испытатели остались один на один «с суровыми климатическими условиями». Машины распределялись между командованием полигона, их детьми и родственниками, приближенными к отцу-командиру прапорщиками, которые снабжали стол командования овощами с солдатских теплиц, вкусной северной рыбкой, ягодами и пр. Город взорвался от возмущения. В двух 96-листовых тетрадях, которые лежали на столе перед голодающим депутатом, каждый мог записать все, что он думает о своих руководителях. Точно не помню, но записей было более пятисот, и касались они не только распределения машин.

Закончилось все довольно мирно, как и всегда заканчивалось, — кого-то пожурили, Олейника перевели в Москву с понижением, затем он переметнулся на Украину, где даже получил звание генерал-полковника. Правда, и там он почему-то был спешно уволен.

Так к чему это я? Да к тому, что в отличие от М. Г. Григорьева об Олейнике в городе Мирном никто не плакал, хотя на жизненном пути я много раз убеждался, что для Олейников это не играет совершенно никакой роли.

ВО ГЛАВЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ КОМИССИИ

В мае 1962 года генерал-майор М. Г. Григорьев назначается первым заместителем командующего ракетной армией, управление которой размещалось в городе Виннице. В это время командующий и руководство армии с частью сил и средств выполняли важное правительственное задание непосредственно на Кубе, остальные соединения армии жили в режиме «карибского кризиса», находясь в состоянии повышенной боевой готовности. Григорьев сразу же вник в сложную обстановку и сделал все возможное для обеспечения непрерывного поддержания армейских частей в установленной степени боевой готовности, проявив при этом выдержку и самообладание, хотя порой приходилось нелегко.

51-я ракетная дивизия, которую направили на Кубу, формировалась в основном на базе Винницкой ракетной армии. Когда встал вопрос о комплектовании дивизии средствами связи, долго не думали — жесткие сроки подготовки, давление сверху. Поэтому разукомплектовали почти всю с трудом до этого налаженную связь в армии. Позже Михаил Григорьевич вспоминал, что были ситуации, когда на командира полка приходилось выходить по междугородной связи. Кроме этого использовались всевозможные виды связи других ведомств. При режиме секретности, который тогда существовал, можно себе представить, с какими трудностями все это было сопряжено.