Рухнувшая с небес

Молохов отрицательно помотал головой.

Ева задумалась, из этого писаного красавца слова не выжмешь! Самый неудачный собеседник для ведущего — молчун. Приходится отдуваться за двоих. Но Молохов так фотогеничен, превосходно выглядит, играет мускулами, сражает наповал одним взглядом… Нужно снимать его, нужно, хороший мальчик, только в последнее время ему явно не везет.

Сначала после продолжительной любовной связи он потерял Ингу Стеблову. Но престарелая дива на самом-то деле была коварной, она собиралась дать красавцу отставку, намекнула Еве, та собиралась пригласить ее на передачу, выведать подробности, но не удалось. Ингу не жаль, Ева ее знала не достаточно хорошо, чтобы по ней переживать. Да и красавчик быстро успокоился, переметнувшись к Светлане Надеждиной. Еве казалось, что их близкие отношения были тайной на протяжении долгого времени, столько любви и нежности эти двое обрушили на себя после гибели Стебловой! Несчастный мальчик, Светлана тоже погибла, он так страдает. Бесспорно, это дело рук обнаглевших фанаток, этих влюбленных в великолепного мачо дурочек, наивно полагающих, что убийствами его любовниц они прокладывают дорогу себе. Такой красавец никогда не обратит внимания на женщину не его круга. О, да они с Ветровой прекрасно подходят друг другу. Не зря он ей так интересуется, выбирает очередную пассию. Хотя, ходят слухи о возрождении связи Молохова и силиконовой блондинки Валевской. Как только та не боится, Марс ее убьет! Он и так долго терпит ее беспрецедентные выходки.

Говорят, пару лет назад у Молохова с Валевской был головокружительный роман. Как было бы замечательно, если бы оба убийства совершила Кристина! Можно было бы пригласить ее в студию и поговорить начистоту, разрешение правоохранительных органов на беседу с преступницей Раевская получила бы обязательно. Рейтинги зашкалили!

И о чем она только думает? Заразилась карьеризмом от Ветровой, как Прохоренко от чумной девицы! Нужно думать о мальчиках, о муже, которые ждут дома. Так прекрасно, когда тебя дома ждут!

— Так мы договорились, Ваня?

Ева обозначила на пухлом лице доброжелательную улыбку, подводя итог весьма конструктивного разговора, где говорила в основном она одна. Молохов только удивлялся и соглашался. И сейчас в ответ на ее вопрос он лишь кивнул.

Напоследок она все-таки задала заранее заготовленный вопрос.

— Ванечка, а ты не в курсе того, кому достались духи Хатшепсуп, принадлежавшие Инночке?

Заторможенный Молохов, направляющийся к двери, внезапно остановился и поглядел на Еву изучающим взглядом.

— Очень дорогие духи, — пожала плечами Ева, стараясь казаться беззаботной, здесь каждый вел свою игру. — Я бы перекупила!

— Не знаю, — бросил Молохов и вышел за дверь.

— И за что его бабы любят? — в недоумении свалилась обратно в мягкое кресло Раевская. — Неужели, им достаточно лишь внешности? А как же ум в глазах и слияние душ? Нет, бесспорно, зараза феминизма распространяется чумой, и женщинам достаточно обладать телом, не приглядываясь к потемкам души. Леночка! — крикнула она помощнице, — запиши Ивана Молохова на следующую неделю! Какой у нас там день свободный? Только понедельник? Понедельник — день тяжелый. Но Ванечка согласен на любой. Хороший мальчик, только заторможенный, неужели, наркотики? Нужно ему сказать, чтобы в день записи воздержался от их употребления. Моим девочкам не понравится.

Иван вышел из студии недовольный. Эта толстушка пыталась копаться в его грязном белье. Но обижаться на Еву долго не мог, она делает свое дело, он свое. Раз заплатит хорошие деньги, то он отсидит положенный час у нее в «Домашнем уюте». Бред! До чего он докатился! Инга не оставила ему ни копейки, Светлана не успела написать завещание, хотя так обнадеживала. Дуры!

Придется выкручиваться самому, искать новую любовь.

Что эта одомашненная курица Раевская знает о любви?!

Высокий привлекательный блондин нордической наружности, играя загорелыми бицепсами, не обращая никакого внимания на строивших ему на каждом шагу глазки девушек, прошел на стояку и сел в черный «ягуар». Молохов привык к тому, что его появление среди особ женского пола вызывает чуть ли не переполох. Он принимал это повышенное внимание к себе как должное и не оказывал никому из уличных девиц предпочтения. Рассчитывать на его благосклонный поворот головы могла только «звезда» любой комплекции, конфигурации и степени звездности. С мужчинами он мило раскланивался, дамам мог призывно улыбнуться, подарив аванс, который те старались тут же использовать. Не оправдала его ожиданий одна Ветрова, но если в случае с ней замешан сам Максим Замятин, то все становится понятно. Вырваться из рук такого искусного обольстителя норовит далеко не каждая жертва, попавшая в западню вкуса, изысканности, дорогих подарков и сладкой лести.

Молохов усмехнулся и вдавил педаль газа до отказа в пол. Он любил быструю езду, гонку, преследования. Все на грани фола, все на пределе возможностей, адреналин всегда дает пьянящее возбуждение, какое не получишь от употребления наркотиков, да и голова остается здравомыслящей.

Ловко лавируя в потоке транспорта на городских улицах, он остановился возле малоприметного кафе, скрытого в подвале жилой многоэтажки. «Ягуар» в этом районе мог привлечь любопытных, но Молохов не опасался их. Гораздо опаснее была та, с которой у него была назначена встреча.

В сумраке пустующего зала, пропахшего настоящим, хорошим кофе, за одним из столиков сидела привлекательная блондинка с фарфоровым личиком и внешностью куклы Барби. Она пила кофе, курила и думала о чем-то неземном, возможно, о смысле жизни. Молохов узнал ее издалека и тяжело вздохнул.

— Привет, Эмма, — сказал он блондинке, усаживаясь рядом.

— Привет, — небрежно бросила та и пробежала черными глазами по его восхитительной фигуре. — Отлично выглядишь, уже нашел замену, форвард?

Молохов мотнул головой.

— Если ты согласишься, — усмехнулся он и щелкнул пальцами, подзывая официанта.

— Красавица и чудовище, — рассмеялась блондинка, показывая безукоризненные зубки, цепко хватающее плохо лежавших, неприкаянных олигархов.

Иван хмуро подумал, что эти зубки ему не по зубам.

— Шучу, — заметил он и заказал подошедшему официанту привычный черный кофе без сахара и без сливок.

— В каждой шутке есть доля правды, — хмыкнула Эмма и облокотилась на стол, пододвигаясь ближе к Молохову. — Когда тебе это надоест?

— Менять баб как перчатки? — высокомерно уточнил тот.

— И это тоже, — она затушила недокуренную сигарету в пепельнице. — Я пришла предупредить, Ему это не нравится. Они несутся к тебе как жертвенные, безмозглые овцы на заклание, едва ты поманишь.

— Не я это сказал, — довольно ухмыльнулся Молохов. — А Ему не нравится многое. Пусть переделывает свой мир. Слабо? То-то. Этот мир уже стал моим, в нем полноправно существуют Замятин и Лилит, и овца Ветрова, которая об этом еще не догадывается…

— Следующей будет она? — нахмурилась блондинка.

— Она еще не зазвездилась, — хмыкнул Молохов, — хочу заняться Валевской. Дамочка с деньгами и пороками…

— И с мужем, заметь, — напомнила ему Эмма.

— Черт с ним, — отмахнулся Иван, — он на все ее прегрешения смотрит сквозь пальцы.

— А если этот раз станет последним?

— Ты зачем звала? Чтобы я тебе отчитывался?

— Я тебе передала, что Он не доволен.

— Спасибо, Эмма. Могу тебе передать, что от тебя тоже не все в восторге. Твоя история с Мишей Прохоренко не слезает с газетных страниц.

— Милый Миша, — картинно прослезилась кукла Барби, — он называл меня чумовой девчонкой. Но что я могла поделать, ведь каждый сам выбирает свою судьбу.

Она встала, облегающий ее восхитительное тело тонкий костюм проскрипел на прощание дорогой кожей питона.

— Гоняешь, — ухмыльнулся Молохов, глядя, как Эмма берет с соседнего стула байкерский шлем. — Правильно делаешь, никто не догонит. А в шлеме никто не узнает.

— Завязывай, чудовище, — проговорила напоследок Эмма и пошла к выходу.