Скелет из шкафа

Снежана мечтательно прикрыла глаза, котлеты предательски зашипели, подгорая.

Василий жевал подгоревшие котлеты без особого энтузиазма и больше не выпендривался. После того, как он вспомнил свою фамилию, настроение резко ухудшилось. Аленка старалась возродить в нем надежду на лучшее, но тот замкнулся и отказывался вспоминать все остальное, что связано с этой фамилией. Скорее всего, как он предполагал, у Копейкина была безрадостная семейная жизнь с толстой девахой, постоянно требующей от него деньги на шубу, и тяжелая физическая работа с утра до вечера. Было отчего потерять память и попытаться начать жить заново, только вот начал он неудачно, подцепив какую-то мошенницу брюнетку. Аленка успокаивала Василия, предполагая, что миллионеров по фамилии Копейкин полным-полно, и он наверняка один из них. Ей первой пришла идея вернуться к ресторану и проверить припаркованные там автомобили. Если один из них принадлежал Василию, то он должен его обязательно узнать. Крошкина искренне верила, что любой мужчина больше всего на свете любит свою маму и свой автомобиль, все остальное находится у него уровнем ниже.

— Да, — менее уверенно подтвердил Копейкин, — должен же быть у меня Мерседес.

После обеда подруги выбежали во двор, чтобы незамедлительно проверить появившуюся версию. Ведь, если Василий узнает машину, то по регистрационным номерам можно будет отследить, где он живет, а дальше — дело техники. Василий, несколько приободренный надеждой, выскочил следом за ними и уткнулся в спину Крошкиной, замершей перед «девяткой». Рядом с ней стояла Снежана и держала в руке боковое зеркало, снятое с автомобиля, с прикрепленным на нем листком.

— «Отдай то, что тебе не принадлежит!», — прочитала вслух Снежана. — Это они о чем? О Копейкине? Я бы отдала, да кому?! Варвары, зеркало открутили, — она попыталась безрезультатно прикрепить его обратно. — Хорошо, хоть не с водительской стороны отодрали… Василий, признавайся или вспоминай, ты кто, мелкий мафиози? Кому ты принадлежишь?

— Васечка, — испуганно проговорила Аленка, — ты, что проигрался в казино в пух и прах и попал в рабство?!

— Идиотки, — возмутился Василий, вырывая записку из рук Снежаны. — Про меня здесь ничего не сказано! Ни слова!

— Но-но, ругательствами тут нечего бросаться, — возмутилась Снежана, — лучше помоги зеркало прикрепить обратно. Хотят они тебя обратно, пусть забирают, я не против.

— А я против, — заявила Аленка, — вдруг они начнут его пытать, чтобы он вспомнил код банковской ячейки?! А он ничегошеньки не помнит, кроме…

— Вот видишь, — заметила Снежана, роясь в багажнике в поисках отвертки, — что-то он все-таки помнит.

Прения зашли недалеко. Мнения подруг разделились, но они не стали ссориться, это было для девушек обычным явлением, что не мешало их крепкой дружбе. Зеркало Василий прикрутил обратно, записку спрятал в карман, посчитав ее неудачной шуткой, и троица поехала завершать объезд города. На этот раз оставалось последнее место — стоянка возле ресторана, оставались и сомнения, швейцар-охранник не помнил, чтобы помогал парковать машину Василия. Но тот мог припарковаться где-то поблизости и сам.

Неудачи не переставали преследовать несчастного Копейкина.

Василий сразу узнал ее, красавицу. Она стояла на лучшем месте и отливала слепящим глаза блеском автокосметики. Длинная, по типу сигары, стильно-черная, изысканно неброская машина громко пискнула, когда Василий принялся обнимать ее капот. И заорала благим матом, когда он попытался залезть внутрь. Из ресторана выбежал лысый мужик в дорогом костюме с заправленной под воротник белой сорочки салфеткой и, не разбираясь, ударил Копейкина в глаз. Разбираться с ним пришлось Снежане.

— Странно, — бормотал во время этой разборки Василий, игнорируя ругающихся возле него людей, — я ее помню! Вот точно такую помню. И помню, что она была моей.

Перед его глазами почему-то проплыло изображение комнаты с детскими игрушками, красочные постеры на двери, машинка эта проплыла, слишком маленькая отчего-то, показавшаяся Василию по-детски трогательной…

— Прощай, родная, — погладил ее крутой лакированный бок Василий и грустно побрел в сторону «девятки».

— Ничего, Вася, — прикладывая холодную монету к подбитому глазу Копейкина, попыталась успокоить его Аленка. — Я тебе верю, у тебя была такая же машина, только другая, не эта, и мы ее обязательно найдем!

Глава 2

Копейкин профессиональным жестом, ловко перебирая пальцами, моментально пересчитал тысячные купюры

Частный сыщик Андрей Туровский маялся без дела в душном офисе. Он недавно вернулся из глухой провинции, где занимался расследованием похищения рукописного раритета. Дело, которое поначалу показалось ему легковесным и тягомотным, предстало совершенно в ином свете, едва он всерьез задумался о нем и сопоставил все «нарытые» факты. Андрей Туровский любил дедукцию и большей частью доверял своим аналитическим способностям, чем профессиональному чутью. Впрочем, как он считал, одно непременно влекло за собой другое, только тогда, с этим тандемом, можно было разгадать коварный умысел преступника, что он обычно делал просто блестяще.

Сегодня Туровскому ничего не оставалось, как крутиться в любимом кресле и вспоминать удачное расследование. От предложенных слежек за неверными мужьями и женами Андрей отказался. Считал это слишком мелкими делами для такого талантливого сыщика как он. Но как назло, кроме погрязших в разбирательствах супругов больше никто к Туровскому не обращался. Конечно, это не означало, что в большом городе внезапно снизилась преступность, такое случается только в отчетах правоохранительных органов. Отпетые мошенники продолжали дурить наивных граждан, закоренелые уголовники продолжали грабить банки и сберегательные кассы, воры в законе продолжали воровать ценности в местах культуры и быта наивных граждан.

Но никто не спешил обращаться за помощью к Туровскому. Это несколько обескураживало Андрея, понижая его всегда завышенную самооценку. Но в любом случае браться за неверных супругов Андрей не собирался. В крайнем случае, а этот случай точно должен быть самым крайним, Туровский собирался взяться за написание мемуаров. Хотя бы придумать название для книги, которая в будущем станет настольным учебником для начинающих сыщиков и гордостью для потомков Туровского.

Потомков у Андрея пока не предвиделось, как не предвиделось и супруги. На данный момент место любимой девушки Туровского также было вакантно. Но как истинный мужчина Туровский считал, что у него все еще впереди, ему лишь тридцать пять лет. Мужчина в самом соку и расцвете сил, привлекательный, способный, целеустремленный и решительный. Он чувствовал жгучую несправедливость от того, что эти его качества незаслуженно остаются незадействованными.

— Может быть, — тоскливо подумал вслух Андрей, — сменить вывеску на двери? Сделать ее крупнее, ярче, завлекательнее…

Он любил поговорить с умным человеком — с самим собой.

Но неожиданно, впрочем, столь долгожданно, в его разговор вклинилась миловидная брюнетка, распахнувшая дверь и только после этого постучавшая в нее.

— Андрей Александрович Туровский? — поинтересовалась девица.

Тот кивнул.

— Сыщик? — недоверчиво прищурилась та.

Он вновь кивнул. На этот раз получилось многозначительно и гордо.

— Тогда мы к вам, — заявила девица и шире распахнула дверь.

В комнату вместе с девицей ввалилась парочка, до странности похожая друг на друга. Оба были какие-то встревоженные, неприкаянные и озадаченные.

Туровский моментально оценил клиентов. Девица-брюнетка в фиолетовом пыльнике с сумкой и туфлями в тон ему — основная в этой компании. Острый вздернутый нос указывает на твердый капризный характер, глубокие синие глаза говорят о серьезности намерений, длинные темные, прилизанные волосы с едва уловимым оттенком каштана нагло заявляют о хорошем парикмахере. Нервно прыгающие по столу пальчики хвастаются ухоженностью, золотыми перстеньками и блестящим маникюром. Безусловно, девица при деньгах, но ими не сорит, скорее, живет на то, что дает папочка.