Страница 21 из 25
Совершенно машинально, но так же согласно, головы повернулись к Володе. Он стоял бледный и, не отрываясь, глядел на надпись.
Затем Володя посмотрел на Кукина. Во взгляде его было отчаяние. Дальнейшее заняло несколько секунд.
Володя бросился на Кукина, а тот отшатнулся от Володи и побежал через улицу. Володя погнался за ним. Он ступил на мостовую, поскользнулся на обледенелом асфальте и, размахивая руками, заскользил на ногах почему-то не поперек, а вдоль улицы. А навстречу ему — не быстро, но неумолимо, скользила тяжело груженная машина с прицепом. Передние колеса грузовика были уже вывернуты в сторону, но он почему-то все ехал, ехал и не сворачивал.
Володя ударился о колесо, отлетел, будто подпрыгнул, и упал на мостовую.
Мгновенно откуда-то появились люди. Они сбегались со всех сторон: с тротуара, с мостовой, с той стороны улицы и, казалось, возникали прямо из воздуха.
Шестой «в» не крикнул, не шевельнулся. Все стояли молча и, ничего не понимая, смотрели туда, где только что был Володя, а теперь гудела, кричала и причитала толпа.
Из распахнувшихся дверей школы хлынул поток учеников. Вперемешку с ними бежали взрослые: учителя, уборщицы. Где-то промелькнула серая кофта Анны Ивановны.
Кукин был уже среди ребят. Заглядывая в лицо то одному, то другому, хватая соседей за плечи и за руки, Кукин забормотал:
— Я же не виноват… Я же не знал… Я же не хотел…
И лишь тогда шестой «в» опомнился и бросился туда, куда, казалось, стекался сейчас весь город.
Только один человек остался на месте. Но в суматохе, разумеется, никто не обратил на это внимания.
8 часов 44 минуты
Володю Климова увезла «Скорая помощь».
*
Первый звонок прозвучал, как обычно, в девять часов.
В девять часов семь минут в кабинет директора влетела Светлана Семеновна.
Директор разговаривал по телефону.
— Больница? Приемный покой, пожалуйста. Приемный покой? Извините, вас опять беспокоит директор школы… Что с мальчиком? Еще не ясно? Так когда же, наконец, будет ясно? Я не кричу… Хорошо, буду ждать.
Закончив разговор, директор вопросительно посмотрел на Светлану Семеновну. Она тряхнула головой, словно отогнала слова, приготовленные по дороге: то, что она сейчас услышала, было важнее.
— Что с ним? — спросила Светлана Семеновна.
— Они еще не знают. Обещали позвонить, когда закончат обследование.
— Но он жив?
— Да, жив.
— Тогда что же это такое?! Что это значит, Сергей Михайлович?! — с отчаянием спросила Светлана Семеновна. Она схватила директора за руку и потащила к окну.
На мостовой возле школы все так же с вывернутыми колесами стояла машина. Около нее — два милицейских мотоцикла. Немного в стороне — синяя «Волга» с красной полосой на боку. Двое милиционеров, растянув рулетку, вымеряли что-то на мостовой. Третий, поглядывая на них, рисовал схему происшествия. Толпы уже не было — толпа разошлась. Лишь человек пятнадцать внимательно наблюдали за происходящим.
— Вы это видели? — спросила Светлана Семеновна, указывая на трансформаторную будку.
Директор не сразу понял, что он должен увидеть, а когда увидел и понял, что это означает, лицо его стало брезгливым.
— Вот мерзость! — сказал Сергей Михайлович, — Теперь понятно, почему он побежал через дорогу.
— А мне не понятно! — крикнула Светлана Семеновна. — Мне вообще ничего не понятно! Откуда все это? Почему? Зачем? Я прихожу на урок, и ученики другого класса рассказывают мне, что все это уже давно началось. А я ничего не знала! И вы ничего не знали?
— Светлана Семеновна, сейчас я просто не в состоянии вести педагогические разговоры. Идите лучше на урок.
— Хорошо, — согласилась Светлана Семеновна. — Я пойду. Я знаю, куда пойду!
Светлана Семеновна направилась было к двери, но та сама робко и неуверенно отворилась ей навстречу. Так же неуверенно в кабинет вошел шофер в поношенном пиджаке, ватных брюках и негнущихся валенках с резиновыми галошами.
— Здрассте, товарищи, — виновато сказал шофер, приглаживая правой рукой волосы.
В дорожной одежде, со своими валенками и ватными брюками, он странно выглядел в светлом кабинете. Как-то совсем он не подходил ни к новеньким модным креслам, ни к полированному столу, ни к блестящему светло-шоколадному паркету. Очевидно, шофер чувствовал это и сам. Рука его привычно хлопнула по правому боку, но тут же он понял, что папиросы остались в кабине, вместе с телогрейкой, и засмущался еще больше.
— Здравствуйте, проходите, — ответил Сергей Михайлович.
— Вот… не знаю, как бы спросить… — замялся шофер.
— Проходите. Садитесь.
— Нет, я на минутку, — испуганно сказал шофер. — Я так… Мне только спросить… Тут несчастье было с машиной… Мальчик-то у нас учится? Не знаете, как он там?.. В общем, последствия какие?
— Последствий мы пока не знаем, — сказал Сергей Михайлович. — А вы кто этому мальчику?
— Это моя машина была…
Светлана Семеновна, которая задержалась у двери, резко спросила:
— Что значит «моя машина»?
— Ну, в общем, я там был… за рулем.
Светлана Семеновна обернулась и, словно ее толкнули в спину, чуть ли не бросилась на шофера.
— Вы? Это вы были за рулем? И вы еще приходите сюда спрашивать о последствиях?!
— Девушка, не виноват я. — тоскливо сказал шофер.
— Вы просто хотите спасти себя! — с презрением сказала Светлана Семеновна.
Шофер переступил с ноги на ногу. Натужно скрипнули на паркете галоши.
— Я уйду. Вы только скажите, в какой он больнице, и я уйду.
Светлана Семеновна была неумолима.
— А вы ему туда конфет отнесете? Или пирожных?
Шофер сник окончательно. Он уже сказал все, что мог.
— Подождите, Светлана Семеновна, — сказал Сергей Михайлович и с невольной суровостью взглянул на шофера. — Как же это получилось?..
И шофер, словно обрадовавшись, что вот нашелся, наконец, человек, который может если не понять, то хоть выслушать, торопливо заговорил:
— Сам не пойму. Тридцать один год без аварии… И улица пустая была… Скользко, конечно… Так ведь когда скользко, втрое осторожнее ездишь. Только я тронулся… скорости еще почти не было. Я и разглядеть не успел: мелькнуло — и все. Смотрю — перед капотом парнишка. Главное — улица совсем пустая была… А машина у меня — шесть тонн. Хоть и малая скорость, а все же метра два-три ей пробежать надо, пока остановишь. Я и руль вывернул, и тормоза сработали как надо… А колесом все же задел… Я и сам ничего сначала не понял. Главное — улица совсем пустая была… Ну, просто никого не было. Потом уже милиция разбиралась… Там на углу будочка стоит для газет. Так он из-за будочки выскочил. Ни он меня не видел, ни я его. И куда бы так бежал?..
— Выходит, вы совсем не виноваты? — спросила Светлана Семеновна.
Шофер, словно провинившийся ученик, снова переступил с ноги на ногу. Из своей долгой шоферской жизни он давно уже знал, что ничего в таких случаях не объяснишь ни таким вот девушкам, ни другим пешеходам, которые так и прут под колеса в дурацкой уверенности, что шофер не смеет их задавить, потому что его за это посадят.
— Меня, девушка, судить будут, — сказал шофер. — А у меня у самого таких, как он, — трое. Вы мне дайте адрес больницы, и я уйду.
— Он в шестой городской больнице, — сказал Сергей Михайлович.
— Спасибо вам! — с облегчением произнес шофер, — А вы, девушка, напрасно… Разве я не понимаю… у меня у самого таких — трое.
Подойдя к двери, шофер обернулся, недоуменно развел руками.
— Главное — улица пустая была… — повторил он, но тут же вспомнил, что уже говорил это, сконфузился и, махнув рукой, вышел.
— Я не верю, что он не виноват, — сказала Светлана Семеновна. — Он обязан был предусмотреть.
— Но мы же с вами не предусмотрели, — отозвался Сергей Михайлович.
— Значит, и мы виноваты!
Сергей Михайлович взялся за телефонную трубку.
— Не торопитесь, — сказал он. — Это мы с вами еще услышим.