Страница 23 из 78
Между тем Хива, напуганная одновременным движением отрядов: генерала Головачева — со стороны Джизака чрез Буканские горы, и полковника Маркозова со стороны Красноводска — решилась на сближение с нами и отправила два посольства (Муртаза-бий и Баба-Назар Аталык), одно вслед за другим: одно в Тифлис, а другое в Оренбург, вопреки известной уже хивинскому правительству воле Государя о порядке сношений исключительно с туркестанским генерал-губернатором. Хивинцы, как видно, сомневались в солидарности начальников соседних русских округов и надеялись в Оренбурге и Тифлисе встретить поддержку против притязаний Ташкента!!
Видя себя оцепленным русскими отрядами: в Красноводске, Чекишляре, Каратамаке, Иркибае и Тамды — хан решился попытаться войти в сношения с русскими, а чтобы это не было похоже на вынужденную уступку — так он вздумал миновать при этом туркестанского генерал-губернатора, к которому после дерзких ответов своих министров ему конечно уже трудно было написать что-нибудь удовлетворительное, не роняя в то-же время своего достоинства.
Посланные им посольства (в начале 1872 года) направились было: одно к Е. И. В. Наместнику Кавказа, а другое чрез Оренбург к Высочайшему Двору. В грамате на имя великого князя хан писал между прочим: «да будет известно вашему дружескому сердцу, что с давних пор между нашими высокими правительствами существовало согласие, отношения наши были откровенны, а дружба день ото дня укреплялась как будто два правительства составляли одно, а два народа — один народ. Но вот в прошлом году ваши войска высадились у Челекена на берегу Харезмского залива, под предлогом торговых целей, а недавно небольшой отряд этих войск подходил к Сары-камышу, издавна нам принадлежащему, но воротился назад. Кроме того, со стороны Ташкента и Ак-мечети (Перовска) русские войска доходили до колодца Мин-булак, лежащего в наших наследственных владениях. Нам неизвестно: знает ли об этом великий князь или нет? Между тем с нашей стороны не предпринимались никогда никаких действий которые бы могли нарушить дружественные с вами отношения… Некоторыми казаками (т. е. киргизами) были захвачены 4 — 5 ваших людей, но мы их отобрали и бережем у себя… Если вы желаете поддержать с нами дружеские отношения, то заключите условие, чтобы каждый из нас довольствовался своей прежней границей; тогда мы возвратим вам всех ваших пленных, но если эти пленные служат вам только предлогом для войны с нами, с целию расширения ваших владений, то да будет на это воля Всемогущего и Пресветлого, воля — от которой никто уклониться не может!»
Послы были остановлены: один в Темир-хан-Шуре, а другой в Оренбурге. По распоряжению министерства иностранных дел послам было объявлено, что их не допустят ни к Высочайшему Двору, ни к Наместнику и что никаких доводов, никаких писем от них принято не будет до тех пор, пока пленные не будут освобождены и пока такое же посольство не будет прислано и в Ташкент. Хивинцы увидали свою ошибку, но уже не хотели смириться: вместо Ташкента посольство их было отправлено в Ост-Индию, с просьбою о помощи против России…
Ответ нового вице-короля, как и следовало ожидать, заключался в совете смириться перед Россией, исполнить все ее требования и затем не давать никаких поводов к дальнейшему неудовольствию. Совет этот Хива слышала еще в 1840 году, из уст Аббота и Шекспира. Англичане хорошо понимают, что русские решатся на войну с Хивою только в крайности; интересы же Англии требуют, чтобы хивинцы не доводили дела до этой крайности, так как весьма вероятно, что на этот раз дело окончится присоединением к России устьев Аму-дарьи т. е. обстоятельством мало обещающим для Англии.
Между тем усиленная рекогносцировка, предпринятая в начале Сентября 1872 года со стороны Красноводска и казавшаяся не только Хивинцам, но и самим англичанам решительным нападением на Хиву — не привела, как известно, к ожидавшимся результатам: Хива осталась нетронутою. Равнодушие, с каким принят был в Англии сообщенный газетами ложный слух о занятии нами Хивы, доказывает, что к мысли о таком исходе англичане уже привыкли и считают это дело только вопросом времени.
Отступление Красноводского рекогносцировочного отряда (Маркозова) принято было хивинцами, как и всегда в Азии, за неудачу.
Хива еще раз вздохнула свободно, еще раз убедилась в своей недоступности, в своей безнаказанности и конечно еще больше укрепилась в принятой ею системе действий.
Так, благодаря стихиям, держалось разбойничье гнездо, ничтожного во всех отношениях народа. Возделывая плодоносный бассейн низовьев Аму-Дарьи руками пленных персиян, ежегодно доставляемых на рынки туркменами, хивинцы, со своим трех сот тысячных населением, представляют совершенную аномалию о бок с такою могучею державою как Россия. Когда наш левый фланг был обеспечен занятием Кульджи и завязавшимися сношениями с Кашгаром, мы могли наконец поднять перчатку, давно брошенную нам Хивою. Весною 1873 года предположено было покончить с этим ханством одновременным наступлением со стороны Кавказа, Оренбурга и Туркестана, под руководством туркестанского генерал-губернатора генерала-адъютанта фон-Кауфмана.
Известно, как разыгралась эта тройная экспедиция и как блистательно выдержали оренбуржцы и туркестанцы свою пробу. Хива почти не защищалась, дрались с нами только мелкие партии жителей и если бы не контрибуция, наложенная на туркмен, то туркестанцам пришлось бы воротиться с обманутыми надеждами, не пришлось бы испытать ни залпов берданками ни картечниц Набеля.
Мы ограничили теперь Хиву Аму-дарьею, оставив на востоке границу по прежнему неопределенною и открытою, точно для того, чтобы облегчить Хиве сношения с нашими киргизами и тем доставить кавказцам возможность сходить еще раз в поход уже без Маркозова…
Навлекши на себя грозу и не желая все таки сноситься с фон-Кауфманом хивинский хан тщетно обращался и к Бухаре, и к Турции, и к Англии — отовсюду он слышал один совет: уступить справедливым требованиям России. Когда слухи о сборах русских отрядов достигли Хивы — хан наконец решился и послал пленных с бием Муртаза Ходжею в Казалинск. В числе пленных были 5 уральцев, захваченных в 1870 году при нападении на Рукина (Долбленов, Гузиков, Солодовников, Попов и Дурманов), 2 казака, бывшие смотрителями станций Джулюс и Каракудук, и захваченные в 1869 г., еще 2 казака, захваченные в том же году вместе с лошадьми под уральским укреплением и проч. всего 21 человек. Все они были куплены по 250 тиллей. 22 марта пленные прибыли в Казалинск, когда отряд уже был на пути. Пленным разрешено было идти в поход — кто пожелает — таких снарядили по казачьи, выдали по 15 р. и отправили в качестве конвоя при том же хивинском после, которому приказано ехать в отряде. Роли переменились! Хан, как видно, сильно надеялся на свою уступчивость и не принимал никаких мер не только к обороне, но даже и к серьезной задержке русских. По занятии генералом Веревкиным Мангыта, хан еще раз попытался кончить дело без боя: он написал, и к ген. Веревкину, и к генералу фон-Кауфману, письма почти одинакового содержания и просил генералов остановиться. Вот извлечение из письма к генералу фон-Кауфману: «вы просили в письме своем об освобождении пленных: у нас действительно есть 5 — 10 человек русских, но они вовсе не пленные, так как достались не войскам моим, а куплены за деньги у киргизов и адаевцев, мы же из дружбы к вам их только сберегли. Вы просили также прислать, вместе с пленными, доверенного человека для переговоров и заключения условий, которые бы закрепили наши приятельские отношения более прежнего. Мы и послали к вам с этою целью Муртаза-Ходжа Бия… который однакоже не мог проехать в Ташкент чрез Бухару. В это время от оренбургского губернатора прислано было с киргизом Загир-бием письмо, с просьбою об освобождении русских. Такое-же письмо привезено и с Чипиликана (т. е. с Челекеня) чудыром Сари-Ишаном от тамошнего начальника отряда. Узнав что Муртаза бий не мог проехать чрез Бухару мы послали с прибывшими гонцами двух своих людей в Оренбург и Чипиликан и обещали выслать остальных людей. Ни в Оренбурге, ни в Чипиликане писем от наших посланников не приняли и в переговоры с ними не вступили, объявив, что все это поручено вам. По возвращении этих посланных, мы вручили оставшихся русских Муртаза бию и отправили их чрез Казалу, а сами остались пребывать в мире и спокойствии. Мы слышали, что наш посол имел с вами свидание и передал ваших людей, но никаких известий от него самого до сих пор не получали. Между тем войска ваши начали со всех сторон появляться в наших владениях. Тогда жители стали защищать свои семейства, выходили к вам на встречу и по мере возможности старались задержать вас…