Страница 8 из 15
Только теперь Чубо узнал шапочку и платье — ведь это их связала бабушка Далба. Так вот кого она ждала! Жалко, не успела чулки связать.
Чубо принёс мамину туфлю. Девочка залезла в неё и сидела в ней, как в большой лодке, только голова торчала.
— Мио. Ник, па, пи, ри. Вот теперь мне не холодно.
— А что ты здесь делаешь?
— Пришла в гости к твоим снежным мальчуганам. Но, видно, опоздала. Можно мне жить в их доме?
— Так ведь он без крыши, — сказал Чубо. — Живи у нас. А мы, если что, в сарай переселимся.
— Мио. Спасибо! Но под крышей я жить не могу. Ветер как войдёт в мой дом? А солнце? А звёзды? А луна?
— Ладно, так и быть, — сказал Чубо. — Живи тут. А как тебя звать?
— Гио, чио, ика.
— А, Гиочика! [12] — Чубо улыбнулся. — Хочешь, отдам тебе мою башню? Живи там, наверху.
— Ник, тура, ули, — покачала головой девочка. — У меня есть дела на земле.
И Гиочика легла спать на улице в шляпе дедушки Далбу. А Чубо дал ей подушечку и варежкой накрыл.
В эту ночь Чубо спал неважно. Вдруг кто-нибудь придёт и заберёт шляпу вместе с Гиочикой? И ему слышались шаги во дворе! Чубо то и дело вставал, подходил к окну и, наконец, зажёг свет.
Проснулась мать и увидела, что по полу катается клубок шерсти, а Чубо сидит с очками на носу! Боже мой! Он вяжет что-то крючком бабушки Далбы!
Чубо вязал чулок, а получалось что-то похожее на рукав.
Мать уложила сына спать, а наутро у его подушки лежали два новеньких чулочка.
А в шляпе утром никого не оказалось. Гиочика сидела на земле возле травинки, которая выросла ночью.
— Это ты, Ионел? — говорила она. — А где Георгел? Разбуди его, ведь уже весна.
И Гиочика звонила в колокольчик, величиной с горошину.
И тут из земли показались зелёные шапочки. Это были Георгел, а за ним — Иле и Василе [13].
Чубо хотел надеть Гиочике чулочки.
— Нет, нет! Я хожу босиком. Лучше сделай чулки птицам, они ведь тоже босые!
Вот теперь и выкручивайся! Птиц-то на свете многовато!
— Великан, — сказала Гиочика, оглядев Чубо с головы до ног. — Я бы тебе открыла тайну, если бы твоё ухо не было так высоко.
Чубо поднял её и посадил на плечо.
— Тио, иго, у, — шепнула ему Гиочика. — Сегодня ночью явился кто-то ко мне и дул: у-у, ху-у.
Ах, вот оно что! Не зря, значит, слышались ночью шаги во дворе. И Чубо решил подстеречь того, кто приходил к Гиочике.
Наступил вечер, а за ним — ночь. На улице заметно похолодало. И тут Чубо услышал: топ-топ, — кто-то подошёл к шляпе дедушки Далбу. Чубо выскочил во двор и увидел, что это ягнёнок. Он стоял, наклонившись к земле, и — у-у, ху-у — дул на Гиочику, чтобы она не замёрзла.
Чубо поцеловал его в нос.
С тех пор Чубо боялся, как бы отец не зарезал этого ягнёнка.
— Э-эх, — вздыхал отец. — Хорошая бы шапка из него получилась. Ну уж ладно, не буду, спи спокойно.
Но, проснувшись однажды утром, отец вдруг услышал звон. На шее у него болтался колокольчик.
— Что ещё такое? — удивился он.
— Это Чубо тебе повесил, — засмеялась мать. — Всё боится, что ты ночью ягнёнка зарежешь.
А Чубо как-то приснился сон, что его ягнёнок запряжён в Большой Звёздный Воз [14]. Скрипят колёса Звёздного Воза, древние, как этот мир. Еле-еле тащит его ягнёнок меж звёздами.
— Куда ты тащишь Звёздный Воз? — крикнул ему Чубо. — Заблудишься, потеряешься в звёздах. Мир — огромный, а ты — маленький.
— Ищу луга зелёные, — ответил ягнёнок. — Привезу матери свежей травы.
Тут кто-то постучал в окно, и Чубо проснулся.
— Али, трали, и, а! Ты спишь, Чубо? Вставай! Слышишь — журавли!
Вместе с Гиочикой Чубо, ещё сонный, поднялся на башню. Он весело бил в барабан, а Гиочика считала журавлей.
— Девять, десять и ещё один палец! И ещё один! Сколько их, Чубо?
А вот и аист показался вдалеке, и Чубо сыграл ему марш на барабане.
Прилетели ласточки, и Гиочике не хватало пальцев, чтобы их сосчитать.
Бил барабан на башне, и всё вокруг становилось зелёным. Вырос Ионел, выросли Георгел, Иле и Василе. Теперь они уже были Гиочике по пояс и могли держать на спине целого муравья.
А в деревне повторяли стихотворение, которое сочинила Гиочика:
Песня весны
Новая дырявая шляпа
Смешно было слушать, как отец Чубо беседовал с Гиочикой.
— Рассказать тебе про козу с козлятами? — спрашивает он её по-молдавски.
Девочка пожимала плечами.
Тогда отец по-русски:
— Рассказать про козу?
Гиочика только покачивала головой: не понимаю, добрый человек.
Но отец не сдавался:
— Гутен морген [16], — поворачивал он на немецкий лад.
Гиочика хлопала глазами.
Больше по-немецки отец ничего не знал и переходил на французский.
— Мерси! [17]— говорил он.
Девочка молчала.
Отец, конечно, слыхал, что в Кишинёве есть Великие учёные, умные, бородатые.
— Как ни крути, — сказал он матери, — а надо её везти в Кишинёв. Там уж я узнаю, из какой она страны!
— Ты что, с ума сошёл? — сказала мать. — Посадят её в музей! Бороды у тех учёных длинные, но всё равно они ни в чём не разберутся. Пошлют машину за Чубо, чтоб он им растолковал, что девочка говорит. А потом и его в музей посадят? Или в цирк! А там — львы, медведи! Ты об этом подумал?
— М-да-а-а, — протянул отец и почесал затылок.
На этом и кончился разговор о его поездке в столицу.
Специально для Гиочики отец сделал в двери дома ещё одну маленькую дверку, чтобы она могла войти. А к ведру с водой пристроил лесенку. Гиочика ничего не ела, а пить хотела всё время. Не могла же она пить из корытца вместе с курицей!
И была в доме ещё одна лесенка. По ней Гиочика к зеркалу поднималась. Невозможно иметь такие голубые глаза и хоть изредка в зеркало не смотреться!
Сделали для неё и кроватку, и не где-нибудь в углу, а в каса маре [18], у ковра с красными розами.
Но Гиочика ни за что не хотела спать в кровати. Она по-прежнему ложилась во дворе, в шляпе дедушки Далбу.
То мать, то отец выходили ночью посмотреть, как она спит. Нельзя же надеяться только на ягнёнка.
Мать связала одеяло для Гиочики, тёплое, шерстяное, с бахромой по краям.
Как-то утром Чубо подошёл к окну и увидел, что одеяло валяется на земле.
— Замёрзла! — напугался Чубо.
Он выбежал во двор и увидел, что Гиочика по-прежнему спит в шляпе, а вместо одеяла её накрыли две бабочки.
Ночная бабочка пролетала случайно мимо и увидела, что одеяло валяется на земле. Разбудила всех бабочек, но, как они ни старались, не смогли поднять одеяло. Вот и укрыли Гиочику крыльями.
— Ну и одеяло! — сказала Гиочика, когда проснулась. — Красивое какое! Спасибо вам!
Бабочки сами немного замёрзли. Одна даже кашляла. Чтоб согреться, они быстро замахали крыльями.
— Как тебя зовут? — крикнул Чубо и побежал за одной.
— А вдруг ты меня шляпой накроешь?
— Постой! — закричал Чубо. — Я в шляпе дырку сделаю. Если накрою — убежишь!
Он проткнул шляпу, и бабочка, увидев такое, остановилась.
— Меня зовут Кира, — сказала она.
— А куда ты летишь?
12
Подснежник по-молдавски — «Гиочел». Вот откуда имя девочки.
13
Ионел по-русски — Ванюша, Георгел — Георгюша, Иле — Илья, а Василе — не умею перевести.
14
Созвездие Большой Медведицы в Молдавии называют — Большой Воз.
15
Стихи перевёл Яков Аким.
16
«Доброе утро». Здесь и далее перевёл с немецкого Юрий Коваль.
17
«Спасибо». Здесь и далее перевёл с французского Спиридон Вангели.
18
Каса маре — самая лучшая, самая светлая, самая красивая комната в молдавском доме. Эх, когда-то и я бывал в каса маре!