Страница 7 из 8
Этот человек не поверил. Прибежал сдавать кровь, привел с собой девочку – втайне от матери, уверенный, что посрамит ее, заставит устыдиться позорного обвинения… а там они, глядишь, и помирятся. Как же можно расходиться, если у них дочь?!
А теперь все будет кончено. И жена не позволит ему встречаться с дочкой. И постепенно отвадит ее от него. И девочка будет относиться к нему как к чужому.
– Да что вы! – стала горячо его уговаривать Ася. – Если она любит вас так же, как вы ее, ну что изменится? Вы будете продолжать с ней встречаться, любить ее, ну какая, какая вам разница?!
Но он становился все угрюмей. Слезы высохли, лицо приняло обреченное выражение. Для него, оказывается, была большая разница – любить своего ребенка или чужого…
– Нет, – в конце концов сказал он, – я этого так не оставлю. Я буду бороться! Я пойду в другую лабораторию и там сдам анализ! Есть лаборатория, где результаты проверяют аж в Канаде!
– В самом деле, – кивнула Ася. – Такая лаборатория есть. Называется «Профессиональный ответ». Это совместное предприятие, они образцы отправляют в Торонто. А что, вы думаете, в Канаде будет другой ответ?
– Конечно! – воскликнул он убежденно. – Как там могут ошибиться?
– У них под две тысячи евро анализ стоит, – осторожно предупредила Ася.
– Да вы что? – возмутился этот мужчина. – Неужели вы думаете, я пожалею… для своей дочери?..
Буркнул напоследок:
– Зря сюда пришел, только время потерял!
И убежал, не прощаясь.
Ася была довольна хотя бы тем, что он перестал рыдать… И она искренне хотела, чтобы из лаборатории в Торонто пришел тот ответ, которого он ждал. Но… вряд ли.
Мишка тем временем поднимает с полу упавшую фотографию лошадей и с восторгом ее рассматривает, бормоча:
– Лошадки… И травка! Травка серая, нет, зеленая, небо коричневое, нет, синее…
– Замолчи сейчас же! – шипит Алина, и Мишка понуро замолкает.
Ася, вздохнув, идет с совком к мусорной корзинке, но в это мгновение раздается громкий голос, бойко напевающий:
Все пи…ц, все пи…ц,
Я теперь властелин колец!
И снова, да еще громче, прямо в ор:
Все пи…ц, все пи…ц,
Я теперь властелин колец!
Все невольно вздрагивают, а Ася роняет совок… и осколки снова рассыпаются по полу. Но, как ни странно, на это никто не обращает внимания, даже Наташка, выглянувшая из процедурной на этот крик с выражением ужаса на лице, молчит: все таращатся на Мишкину маму, которая, поминутно отбрасывая назад свою скользкую косичку, роется в сумке и наконец извлекает на свет божий мобильник, который орет жутким голосом:
– Все пи… ц, все пи… ц,
Я теперь властелин колец!
Вот это да, ну вот это да, ну ничего себе… Смех и грех, просто кошмар! Эта Алина – такая прямо утонченная красавица, а сигнал мобильного, будто у какого-нибудь… бумера! Отвязный сигнал, неужели ей самой не стыдно?! Похоже, стыдно, вон как истерически торопится найти телефон, который, как назло, застрял в каком-то карманчике в сумке!
Властелин колец, главное! Ася качает головой. Какая чепуха! Еще и песню про эту ерунду поют, про эти кольца! Виталик обожал Толкиена, а Ася двух строк прочесть не могла, скучно было до зевоты. То ли дело – «Лев, Колдунья и платяной шкаф» или «Волшебник Изумрудного города»! А при словах «Властелин колец» она даже теперь украдкой зевает.
Алина наконец выдергивает мобильник из сумки, нажимает на кнопку ответа и кричит истерически – наверное, по инерции:
– Да, слушаю! Алло! Да, здравствуйте, Светлана Сергеевна! Да! Все хорошо! Ладно, не надо вас встречать так не надо, как хотите! На такси из аэропорта доберетесь? Хорошо! Где мы? Да в лаборатории, где еще?! Целую, пока!
С силой нажимает на сброс, поворачивается к мужу:
– Мамочка твоя проверяла, где мы! Выдумала какую-то ерунду, а сама в Самару уперлась! Надо было, чтобы она сама пошла с тобой и с Мишкой сюда, сама эти унижения терпела!
– Я предлагал тебе остаться дома, мы бы с Мишкой отлично и вдвоем могли сходить, – резко говорит Олег. – Ты сама захотела нас сопровождать. И вообще, хватит цирк тут бесплатный устраивать. Уходим!
– Папа, я пикать хочу, – вдруг говорит Мишка.
– О господи! – в сердцах восклицает отец. – Алина, своди его в туалет!
– Нет, – упирается изо всех сил Мишка, – я не хочу с мамой, я хочу с тобой! Я же не девчонка – с женщинами в туалет ходить!
Ася не может сдержать смешка, но Алина и Олег разом бросают на нее такие взгляды, что она вся сжимается. А что она такого сказала?! И Марина Сергеевна тоже разулыбалась во весь рот, и Наташка хмыкнула, но, как всегда, все шишки на Асю сыплются.
Да что же это она всех раздражает?! Неужели нет во всем мире человека, который бы сразу, с первого взгляда понял ее и оценил, а не делал унылую гримасу и не цедил сквозь зубы: «Вечно эта Снегирева!»
– Пожалуйста, только не рассиживайтесь там! – раздраженно говорит Алина. – Какать дома будем, ладно, Мишка? Маленькое пипи – и назад.
– Маленькое пипи – и назад! – обещает Мишка и тащит отца за руку: – Пошли скорей!
Олег и Мишка уже скрылись за поворотом коридора, когда Ася вдруг вспомнила, что туалет-то занят. Та красивая немолодая женщина с белыми кудрями, ну, которая была на приеме у эндокринолога, как ушла туда, так еще и не вернулась. Ну, бывает, наверное, у нее что-то с желудком. По идее, надо бы окликнуть Олега, предупредить, что туалет занят… но ведь обязательно опять на какую-нибудь неприятную реплику нарвешься, это уж как пить дать!
Ну и ладно. Подождут. Не век же этой женщине там сидеть. А Асе надо снова осколки собирать. И постараться опять их не рассыпать. Вон как на нее презрительно поглядывают и Наташка, и Алина, и Марина Сергеевна, и даже Инна Петровна! Как будто она санитарка, уборщица! Конечно, администраторам приходится всякие дела делать, во все мелочи вникать, а иной раз и убираться, но это, строго говоря, в их обязанности совершенно не входит! Убираются санитарки: они и пол моют, и в архиве крови пыль вытирают, и выбрасывают оттуда пробирки с кровью, срок хранения которой уже кончился. Но сейчас санитарку Надю отправили в магазин – покупать что-нибудь на обед. Ася же, как обычно, взяла с собой из дома и винегрет, и котлету, и баночку с компотом. Раньше многие приносили обед из дома, это и дешевле, и вкусней, но почему-то ели где-нибудь по уголкам, как бы стесняясь, а те, кто брал продукты в магазине, усаживались за главный стол в подсобке, болтали, смеялись, поглядывали по сторонам, как будто в этом было что-то, нуждающееся в общем одобрении. Вчера Наталья, увидав, как Ася достает яйцо и домашний творог, фыркнула:
– Тебя скупость до могилы доведет!
А при чем здесь вообще скупость, если домашнее – вкусней и полезней?! Наташка ест эти сундуки с калориями, творожки «Чудо», от которых распухаешь на глазах!
Впрочем, это Ася распухает, а на Наташкину фигуру ничего не действует! Вот и Алина, брюнеточка эта хорошенькая, тоже тоненькая…
Ася тяжко вздыхает над очередной несправедливостью своей жизни, снова заметая осколки в совок, и в эту минуту Олег и Мишка возвращаются.
– Попикал? – спрашивает Алина. Мишка радостно кивает и, пыхтя, тянет на себя дверь, ведущую на лестницу.
– А попрощаться забыл? – восклицает Алина. – До свиданья сказать?
– Досиданя! – бормочет Мишка, пытаясь открыть тяжелую дверь.
– До свиданья, – бросает Олег, хватает сына под мышку и выскакивает из лаборатории. За ними бежит Алина, качаясь на высоченных каблуках.
Дверь захлопывается. Ася смотрит им вслед и чувствует, что ее снова разбирает смех.
Марина Сергеевна и Инна Петровна наводят порядок на столе и не обращают на Асю внимания, а Наталья смотрит на нее уничтожающе:
– Ну и чего ты снова ржешь, скажи на милость?