Страница 7 из 8
Перестав улыбаться страшной улыбкой, больше похожей на оскал, Аркадий Всеволодович продолжал смотреть на меня вопросительно и тревожно, ожидая, когда же искра понимания озарит мое лицо. Переварив полученную информацию, я подняла на клиента глаза и потрясенно протянула:
– То есть вы хотите сказать, что украли Ухо Энки в другой день? Неделей ранее, да?
Аркадий протяжно застонал и откинулся на спинку стула, сраженный наповал моей глупостью.
– Ну что вы такое говорите? – чуть не плача, выдохнул он. – Ну почему сразу украл Ухо?
– А что же вы украли из сейфа жены за неделю до ограбления, если не Ухо Энки? Постойте, – вдруг спохватилась я, сопоставив факты. – Именно неделю назад в кабинете Лидии Сергеевны случился пожар. Значит, это все-таки вы подожгли сейф?
– Чушь, – нервно выкрикнул клиент, забыв о конспирации, и все головы в заведении повернулись в нашу сторону. – Вы несете страшную чушь, – чуть тише проговорил он, трусливо озираясь по сторонам. – Могу поклясться на Библии, что ничего я не поджигал.
– Значит, пожар устроили не вы, – заключила я, рисуя в блокноте летящую кошку.
Аркадий отрицательно мотнул головой и заговорщицки прошептал:
– Я видел, как за пятнадцать минут до пожара Феликс ковырялся в розетке на стене рядом со столом Лидии. Она обшита пластиком, так что достаточно одной искры, чтобы сжечь весь кабинет. И, замечу, Феликс знает, что я его видел. Он обернулся и так на меня посмотрел…
Выслушав его горячечный шепот, я сделала пометку в блокноте и продолжала развивать свою мысль:
– Но вы же не станете отрицать, что все-таки заглядывали в сейф жены? И что же вы там искали?
Клиент замялся, почесал нос, закусил ус зубами и, выстукивая по столу тревожную дробь, недовольно проговорил:
– Допустим, я забрал у Лиды одну свою вещь…
– А юная блондинка вам в этом помогала, – ехидно подсказала я. – Кстати, кто ваша подельница?
– Вас это не касается, – насупился Аркадий, возобновляя барабанную дробь пальцами, от чего баночка с зубочистками и солонка наперегонки поползли к краю стола.
– Ну что же, не хотите говорить правду – защищайтесь сами, – снова прибегла я к шантажу, внимательно наблюдая, что упадет первым – зубочистки или солонка.
Но на этот раз испытанный прием не сработал. Клиент упрямо сжал губы и отвернулся, всем видом выражая намерение хранить тайну до конца своих дней даже под пытками. Зубочистки упали первыми и рассыпались по полу. Аркадий перестал барабанить, кинул под стол настороженный взгляд и снова уперся глазами в стену. Пока я смотрела в напряженное лицо подзащитного, в голове мелькнула мысль, что про приятельницу Аркадия я спокойно узнаю от следователя Оболенского. А вытрясти правду из девчонки будет делом техники – Борис это умеет делать, как никто другой. Я тут же сменила тактику и, тронув подзащитного за руку, примирительно сказала:
– Вы, главное, не волнуйтесь. Не хотите говорить про девушку – не надо. В конце концов, вы правы – это ваше личное дело, с кем вы грабили сейф.
Клиент дернул щекой, выражая недоверие моей столь легкой капитуляции. А может, ему не понравилось слово «грабили».
– Дайте мне адрес Феликса, – продолжала я, не обращая внимания на надутую физиономию клиента, – я хочу посмотреть на бывшего спецназовца.
– Нет у меня адреса Беляковича, у меня есть только его фото, – не поворачиваясь, буркнул Аркадий Всеволодович, извлекая из внутреннего кармана пиджака мобильник и погружаясь в приложения.
Любовник Лидии Сергеевны оказался коренастым блондином с широко распахнутыми детскими глазами и выдающимся вперед носом, сливой нависавшим над пухлыми губами, блестевшими так, точно они были мокрыми. Феликс был запечатлен на фоне стойки с надписью «ВС» на каком-то рекламном стенде.
– И как вам наш герой-любовник? – горько усмехнулся обманутый муж. – Лучше меня?
– Где это вы Феликса щелкнули? – поинтересовалась я, чтобы только не отвечать на каверзный вопрос, ибо если говорить начистоту, то Белякович при всей своей неказистости был все-таки привлекательнее моего клиента.
– Да так, на одной выставке, – отмахнулся Аркадий. – Давайте я вам скину фото по блютузу.
Разжившись изображением начальника службы безопасности Культурного центра, я поднялась со стула и закинула сумку на плечо, собираясь откланяться. Несчастный клиент сиротливо ссутулился за столом, и во мне шевельнулась жалость.
– Аркадий Всеволодович, вы на машине? – осведомилась я.
– Само собой, – рассеянно ответил Иванов.
– Может, поедете домой, что вам здесь сидеть одному?
– Ну что вы такое говорите, Агата Львовна, – ужаснулся Аркадий, словно я предложила ему сплясать канкан на барной стойке. – Я должен находиться среди людей, чтобы не дать Феликсу возможности расправиться со мной в квартире.
– Ну да, конечно, – пробормотала я, смущенная усугубляющейся паранойей подзащитного. – Тогда вам, может, стоит что-нибудь съесть?
– Не говорите ерунды, – обиделся клиент. – Мне кусок в горло не лезет.
– Ну, хоть салатик какой-нибудь возьмите, – настаивала я, подзывая официантку, чтобы рассчитаться за воду.
Аркадий поднял на меня страдальческие глаза, тяжело вздохнул и с видом великомученика заказал салат из огурцов и помидоров.
* * *
Выйдя из ресторана, я недолго размышляла, куда поехать ночевать – на дачу к старикам или в квартиру на Басманной, которую дед и бабуля оставили мне, перебравшись в Снегири. Теперь я почти постоянно жила в городе, опасаясь, что бабушка снова начнет меня сватать за завидных молодых холостяков, обитающих на соседних дачах. А на Басманной было хорошо – тихо и спокойно. Правда, из еды в холодильнике водились только пиво и яйца, а в буфете жили исключительно чипсы. Бабушка же готовит так, что от запахов у нас с дедом текут слюнки, и, думаю, именно из-за стряпни Иды Глебовны Борька обожает бывать у нас в гостях. Хотя, может быть, я недооцениваю Джуниора, и его привлекают не беляши и штрудели Иды Глебовны, а беседы с дедом, вышедшим в отставку генералом ФСБ. Владлен Генрихович всю жизнь прослужил в спецотделе «Сигма» и во время приятной дружеской беседы удивительные истории, не уступающие по остросюжетности романам Яна Флеминга. Когда я захожу в тупик, связи деда буквально творят чудеса, и, будь моя воля, я бы не вылезала от стариков, но матримониальные планы бабушки на мой счет портят все дело.
Дед и бабуля растили меня с самого раннего детства, забрав к себе, когда мама погибла в аварии, а овдовевший папа подписал контракт с институтом экспериментальной биофизики и уехал в Анголу, чтобы ничто не напоминало ему о смерти любимой жены.
На днях истекает срок контракта, который отец продлевал уже четыре раза, и я с нетерпением жду, когда папка вернется из своей бесконечной командировки, и я наконец-то смогу обнять самого родного на свете человека. Об отце я помнила только то, что он пахнет терпким табаком и дарит яркие фигурки животных, которые умещаются на моей ладони. За все эти годы я ни разу ни разговаривала с ним по телефону, а бабушка говорила, что Левушка с детства был неразговорчивым букой и мне не стоит принимать его холодность на свой счет. Бабуля вообще всячески защищает отца, а дед говорит о сыне со сдержанной грустью и отделывается общими фразами. Думаю, старикам очень больно, что папа по собственному желанию выпал из нашей жизни, но они стараются не показывать своей боли мне, их единственной внучке.
Доставая из сумки ключи от машины, я взглянула на дисплей коммуникатора и увидела пять пропущенных вызовов от деда. Должно быть, увлеченная беседой с клиентом, я не слышала звонков. Зная хладнокровие Владлена Генриховича, ни при каких обстоятельствах не ударявшегося в панику, я не на шутку перепугалась, ибо пять звонков за полчаса – это не что иное, как паника. Забыв о том, что стою посреди дороги, я принялась перезванивать деду. Трубку сняли после первого же гудка.
– Где тебя носит, черт бы тебя побрал! – вместо приветствия прокричал в трубку дед, окончательно выбивая меня из колеи.