Страница 4 из 8
Сосед хихикнул:
— Мне бы твою уверенность! На меня вешают ограбление, которого я не совершал. Просто находился рядом с этим злосчастным ларьком в нетрезвом состоянии. Ну, меня и замели. А как узнали, что я уже судимый, приняли как родного. Думаю, завтра они найдут «доказательства» моей вины. Им лишь бы поскорее дело закрыть! Правда, пока еще грех жаловаться. КПЗ, знаешь ли, не тюрьма.
— Не знаю, — буркнул журналист. — Ни разу нигде не сидел.
Пименов отвернулся к стене, однако сосед не умолкал. Подсадным — если он таковым действительно являлся — необходимо ведь разговорить «клиента».
— КПЗ, говорю, еще не тюрьма, — продолжал он, не обращая внимания на молчание Александра. — Я тебя просвещу, чтобы ты разницу почувствовал. Тут и покурить дадут, и выпивкой поделятся, если родственники кому-то бутылек принесут. Но твоим родственникам еще найти тебя надо, пока ты в КПЗ «притормозился». Дело тут не только в том, что иной раз получается и передачку организовать, даже что-нибудь домашнее из еды притащить, и вещи нужные… Главное — ты весточку хоть такую с воли получишь, и дома про тебя узнают: мол, жив-здоров. Можно и самому попытаться дать родным знать, где ты и как. На следователя, который пообещает им — если обещает — через час тебя отпустить, ты лучше не надейся. Он, как правило, все сделает, чтобы близкие твои подольше о тебе ничего не узнали. Существуют, правда, всякие справочные, но у них информацию получить об арестованном — все одно что зубами гвоздь из старого дивана вытащить! При первом обыске у всех обычно обнаруживаются какие-то вещи (например, кольцо золотое), которые не положены в тюрьме. Сотрудникам КПЗ с этими запрещенными предметами — одни лишние хлопоты: надо же на них квитанции оформлять, где-то их хранить, потом разыскивать родственников… Сразу можно предложить: вот, мол, телефончик, позвоните моей жене, она приедет, вещички лишние заберет, и никакой квитанции не надо. Конечно, если следователь в отношении тебя дал какие-то конкретные указания по этому поводу, в КПЗ тебе все на свете пообещают, да только вот ничего не сделают! Но ты сам подсуетись: хоть они и тюремщики, а и среди них есть люди. Что-нибудь важное по делу лучше родне не передавать, скорее всего это все к следователю попадет. А просьба сообщить о себе родственникам никакого криминала не содержит.
— Мне никому ничего не надо сообщать, — откликнулся Александр.
Сосед ахнул:
— При них забрали?!
— Не в этом дело. — Пименов нахмурился. — Я здесь надолго не задержусь.
Как бы в подтверждение его слов лязгнула дверь, молоденький сержант прокричал:
— Пименов, к следователю!
— Что я говорил? — улыбнулся журналист.
На лице его сокамерника отразилось недоумение:
— Ну, ты лучше не торопись… Может, еще свидимся.
— Вряд ли.
Майор Иван Истомин принял журналиста в своем кабинете. Он спокойно пил чай с баранками, от жары его смуглый лоб покрылся испариной.
— Переночевал? — поинтересовался он.
— Переночевал, — сквозь зубы процедил Пименов.
— Понравилось?
— А вам бы понравилось? — парировал журналист.
Майор отставил чашку:
— Ты, это, не хами! Не передумал еще — в молчанку играть?
Губы Пименова скривились в улыбке:
— А вы не передумали держать в обезьяннике невиновного?
Иван хрустнул баранкой:
— Докажи!
— А это не я должен что-то вам доказывать, — через силу усмехнулся Александр. — Это пусть ваша доблестная милиция мне что-то докажет! И вообще, по-вашему, я похож на полного дебила, убившего человека в собственной квартире? На моем счету — не одно журналистское расследование! Неужели вы считаете, что я не придумал бы ничего лучшего? В таком случае я требую экспертизы на мою вменяемость.
Истомин придвинул чашку к себе:
— Не горячись, про признание — это я так. Ребята нашли свидетелей, видевших, как ты прохлаждался в «Вязах». Адвоката убили, когда ты дышал свежим воздухом за городом. Но, черт возьми, почему его подбросили именно тебе?
Пименов обхватил руками разболевшуюся голову:
— Если бы я знал… Сам думаю об этом. Если это месть, то кто и за что мне мстит? Впрочем, об этом нам и расскажет убийца нашего юриста. Вы же непременно поймаете его.
— Если вы мне поможете, — в тон ему ответил майор, внезапно перейдя на «вы». — Журналистское расследование ничем не хуже милицейского, а иногда дает лучшие результаты, чем наше: с вами люди охотнее беседуют, доверяют свои тайны.
Александр расхохотался:
— Вот тут вы ошибаетесь! Нас точно так же недолюбливают, как и вас.
Истомин встал со стула и подошел к окну.
— Как бы там ни было, будем работать вместе. — Он повернулся и протянул Александру крепкую мозолистую руку. — Согласны?
Журналист помедлил с ответом.
— Вам не отвертеться от помощи милиции, — надавил на него майор. — Ведь труп-то мы нашли в вашей квартире!
Александр наморщил лоб.
— Пожалуй, вы правы. — И он пожал протянутую ему руку.
— Не смею вас больше задерживать. — Истомин подал ему пропуск. — Подумайте, с чего начнете расследование. Впрочем, не мне вас учить.
Журналист кивнул на прощанье и вышел из кабинета.
Пименов никогда не открывал дверь собственной квартиры с таким удовольствием. Хотя он не сомневался, что не засидится в КПЗ, где-то в глубине его души все же скребли кошки. Уголовник, которого он принял за подсадную утку, говорил не такие уж глупые вещи: порою попадаются следователи, думающие только о скором закрытии дела. К счастью, Истомин не из их числа, хотя — кто знает? Не собирается ли он играть с Сашей, как кошка с мышкой? Однако в одном Истомин прав: чтобы распутать эту странную историю, им нужно действовать сообща. Рассуждая об этом, Александр вошел в темный коридор и услышал громкие всхлипывания.
— Мама?! — вскрикнул он и бросился в гостиную.
Галина Ивановна сидела на диване и плакала, закрыв ладонями лицо. Слезы просачивались между пальцами и капали на ковер. Женщина никак не отреагировала на появление сына, словно и не ждала его возвращения из изолятора. Молодой человек обнял ее:
— Ну что ты? Все хорошо. Видишь, меня выпустили. Значит, милиционеры тебе все рассказали. А я надеялся, что ты ничего не узнаешь.
Она резко высвободилась из его объятий:
— Да уж, рассказали! Все из-за твоей проклятой работы! Значит, ты у нас разоблачаешь преступников? А потом они бросают чьи-то трупы в нашей квартире!
Он отошел к окну и засунул руки в карманы:
— Мама, ну что ты говоришь? Ты же сама радовалась, когда читала мои репортажи.
— Я тоже была дурой: не думала о последствиях. — Она встала и подошла к нему. — Сашенька, милый, ты должен пообещать мне, что никогда не станешь больше трогать этих страшных людей! Ну, пусть они живут себе и жируют как хотят. Все равно, как веревочке ни виться….
— Пусть жируют, ну да, конечно, — язвительно согласился Пименов, — и убивают людей?! Давай оставим этот бесполезный разговор, мама.
Она пристально посмотрела на него:
— Конечно, ты проведешь расследование…
— Я обязан это сделать, — твердо сказал сын. — Ты ведь знаешь, городок у нас маленький. Слухи о трупе, обнаруженном в нашей квартире, быстро распространятся повсюду. Это опозорит нашу семью.
Галина Ивановна молчала, ее губы нервно подергивались.
— Я не хочу потерять единственного сына, — наконец выговорила она.
— Ты меня не потеряешь, но!.. — Парень прищелкнул пальцами. — Ты должна взять срочный отпуск и уехать отсюда.
Она замотала головой:
— Нет!
— Ты завтра же уедешь из города, потому что у меня есть только одно уязвимое место — ты. — Пименов нервно зашагал по комнате. — Ну я прошу тебя, пойми! Ты же всегда меня понимала.
Галина Ивановна склонила голову на плечо сына:
— Хорошо. Надеюсь, ты знаешь что делаешь?
— Знаю, мама.
Женщина погладила его по спине:
— Будешь завтракать?