Мастер карнавала

Мария с трудом поднялась. Она старалась не думать, как выглядело ее исхудавшее и посиневшее от холода тело.

— Почему же ты со мной не покончишь? — с вызовом спросила она. — Почему не убьешь?

Витренко снова наотмашь ударил ее по лицу. Она пошатнулась, чувствуя, как перед глазами все поплыло. На виске и щеке опять появилось ощущение тепла.

— Ты не слышишь, что я говорю? Мне нужен доступ к так называемому досье на Витренко, хранящемуся в БКА.

— Зачем? Оно тебе не нужно — я сама могу рассказать все, что тебе следует знать. Ты считаешь себя Чингисханом, или Александром Македонским, или еще кем-то вроде них. А знаешь, что говорится в этих файлах? Что ты неудачник! Бывший младший командир с комплексом Наполеона. Ты не воин, Витренко. Ты самый обычный мелкий мошенник. — Мария порадовалась, что теперь ее голос не выдал, как ей страшно.

Витренко улыбнулся:

— Спасибо, что поделились своими догадками, фрау Клее, но мне гораздо интереснее узнать, какую информацию собрала ваша оперативная группа по моим операциям. Мне нужно это досье. Не то, что мы забрали у Бусленко. Мне нужна полная немецкая версия.

— А у меня есть вопрос: если ты такой крутой руководитель преступного мира, то как же позволил мне убить твоего заместителя?

— Молокова? — Витренко ухмыльнулся. — Я не позволил тебе убить его… я заставил тебя его убить. И сделал это, потому что уверен: он пошел на сделку с немецкими властями. Думаю, что он хотел меня им выдать. Я не знаю наверняка, но не исключаю, что именно он был вашим информатором. Он был амбициозным и бесчестным. Я должен был от него избавиться, и мне показалось забавным, если за меня это сделаешь ты. Тем более что это отлично вписывалось в мой план. Скажите, фрау Клее, ваша готовность пожертвовать жизнью, когда вы разбирались с Молоковым на том заводе, была продиктована желанием спасти меня как Бусленко или убить меня как Витренко?

— Догадайся сам.

— А то место тебе понравилось? — На его губах снова заиграла жестокая улыбка. — Я имею в виду поле и все остальное. Я специально устроил встречу с Молоковым именно там, зная, что ты оценишь это по достоинству. А мне удалось тогда испортить тебе всю оставшуюся жизнь, верно, Мария? Я знаю, что случилось с твоим парнем, знаю о больничном и лечении у доктора Минкса. Думаю, ты не имеешь права называть кого-то сумасшедшим. Кстати, нам пора перейти к кодам доступа и известным тебе паролям для входа в базу данных Федерального ведомства по уголовным делам.

— Они тебе мало что дадут, — сказала Мария.

— Пусть это тебя не волнует: мы знаем, что ты очень и очень мелкая рыбешка. И помочь нам подобраться к досье ты можешь не этим. И все-таки, какие коды и пароли доступа тебе известны? Ты их помнишь наизусть или где-то записала?

— Закрой за собой дверь, когда будешь уходить, — сказала Мария, не в силах сдержать новый приступ дрожи. — Здесь ужасный сквозняк!

— О нет, в мои планы не входит заморозить тебя до смерти, Мария. — Витренко кивнул Ольге Сарапенко, та передала ему свой пистолет и вышла из помещения, однако почти сразу вернулась с большим ведром, из которого поднимался пар. Не говоря ни слова, Ольга опрокинула обжигающее содержимое ведра на голую кожу Марии, и та закричала от нестерпимой боли. Казалось, что ее лицо, руки, грудь охватили жаркие языки пламени, и она повалилась на пол и начала судорожно корчиться. Агония от ошпаривания казалась вечной. Наконец ей удалось оторвать ладони от лица и опустить глаза на руки и ноги. Она ожидала увидеть побагровевшую от ожогов и вздувшуюся волдырями кожу, но все выглядело нормально. Места, куда попала вода, просто слегка порозовели. Витренко дождался, пока Мария придет в себя.

— Я научился этому маленькому фокусу давно, — пояснил он. — Вода здесь чуть теплая. Не причиняет жертвам никакого вреда, но если их хорошенько заранее остудить, то ощущение от обливания такое же, как и от кислоты. — Сарапенко принесла второе ведро и снова вылила его на Марию. Та вновь почувствовала боль, но уже не такую сильную, как раньше, и только в местах, еще оставшихся сухими после первой водной процедуры. Теперь тепло казалось почти желанным. — Видишь? — произнес Витренко. — Теперь ты уже привыкла.

Сарапенко принесла третье ведро и передала его Витренко.

— Дело в том, что центральную нервную систему очень легко обмануть — ей трудно понять разницу между экстремальным холодом и экстремальной жарой. — С этими словами он вылил на нее третье ведро.

На этот раз мир вокруг Марии разлетелся на тысячи крошечных осколков невероятной по силе обжигающей боли. Не в силах терпеть невообразимые мучения, она издала животный крик, окончательно уверившись, что эта агония не может не закончиться смертью.

2

Оливер знал, что совершает ошибку. Он шел на слишком большой риск, но это только усиливало остроту ощущений. Впрочем, он уже понял, что это было не намного опаснее, чем обращаться снова в агентство по предоставлению эскорт-услуг, особенно после инцидента в гостинице. На следующей встрече его запросто может поджидать полиция. А сейчас был совсем другой случай. И, в отличие от проститутки, работавшей за деньги, через объявление он может встретить женщину, разделяющую его чаяния и желающую, чтобы он это сделал.

И вот теперь другой бар, другая обстановка, но то же предвкушение и те же мечты, характерные для томительных минут ожидания. Ее ответ был идеальным. Из всех полученных на объявление откликов Suzi22 написала лучше всех. Не вызывало сомнений, что она была искренней, а фотография, приложенная ею к ответу, — настоящая. Снимок был неважным, сделали его на пляже, где она была в бикини, с намеренно закрытым лицом. Она была довольно полной, но не в бедрах, как хотелось бы Оливеру, а вообще. Но так как снимок был сделан спереди, заднюю часть было практически не видно, и она вполне могла оказаться такой, какие ему нравились. Но самое главное — она недвусмысленно дала понять, чего именно ждала от встречи.

— Ганс? — Оливер обернулся. Она оказалась ниже и не такой полной, как он решил по фотографии. Но в ней была сексуальность, а задняя часть — достаточно внушительной, чтобы вонзить в нее зубы.

— Да… Сьюзи?

— Это я. Вернее, не совсем, хотя и вы, думаю, на самом деле тоже не Ганс. Давайте посмотрим, как пройдет вечер, а уж потом решим, как быть дальше.

Оливер улыбнулся. Она была еще и умна. И знала, чего хотела. Ему оставалось только надеяться, что она знала, чего хочет он.

Сьюзи отказалась от предложения Оливера поужинать.

— Давайте лучше поедем в какое-нибудь тихое место, — сказала она и лукаво улыбнулась. — Мне кажется, нам обоим хочется того, что не заменит никакая итальянская кухня.

Оливер почувствовал, как учащенно забилось сердце, и ощутил движение в паху.

— Поехали в мой номер в гостинице.

— Нет, — сказала она. — Мы поедем не в вашу гостиницу, а ко мне. Мне там будет спокойнее, и нам не придется волноваться… насчет шума.

Оливер обдумал ее предложение. Ему не нравилась перспектива отправиться в незнакомое место, тем более что свой отель он тщательно выбирал. И ему следовало проявлять особую осторожность. Ведь если что-то пойдет не так, то он может запросто потерять голову, и тогда все выйдет из-под контроля. А он должен быть уверен, что пути отхода хорошо продуманы и подготовлены.

— Вы так считаете? — спросил он. — Мне казалось, что гостиница — это… нейтральная территория.

— Послушайте, Ганс, — сказала Сьюзи, продолжая улыбаться, но в ее голосе звучала решительность. — Мы оба знаем, чего хотим. Мы не такие, как все, в отношении желаний. Вы же понимаете, я хочу, чтобы под рукой у меня было все, что нужно, чтобы не допустить инфекции и все такое. Поверьте, Ганс, это может положить начало чудесным отношениям. Так вы идете или нет?

Какое-то время Оливер испытующе смотрел на нее и, решившись, произнес:

— Хорошо! Поехали…