Страница 7 из 8
– Случаются такие ситуации, – вставил Александр, но водитель не дал ему договорить:
– Случаются. И я не исключаю возможности, что и вы откажете мне в помощи.
– Никогда, – бросил Пименов, однако дальнобойщик снова его перебил:
– Это мне уже обещали. Не говорите «гоп», пока не перепрыгнете.
– Хорошо, – сдался журналист. – Но давайте побеседуем о деле. У нас мало времени. Расскажите мне обо всем.
– Эту ночь я запомнил на всю жизнь, – Руслан поежился. – Зима в этом году выдалась холодная. Я возвращался из рейса через поселок Горный. Вам, наверное, знакома та дорога – ровная, прямая, всегда расчищенная. По обеим ее сторонам высились огромные сугробы. В машине было тепло, и меня разморило. Я еле сдерживался, чтобы не съехать на обочину и не вздремнуть, но мысль о жене и ребенке, которые ждут меня, гнала вперед. И вдруг колеса проехали по чему-то большому и твердому. Я остановился, взял фонарик и вышел из кабины. То, что я увидел, привело меня в ужас. На дороге лежала девушка. Ее неестественная поза говорила: она мертва. Да и никто бы не выжил после того, как по нему прокатились такие огромные колеса. И тем не менее я на что-то надеялся, подошел к ней и взял за руку. Ручка была ледяная и синяя. Да и все тельце выглядело так, будто бедняжка давно лежала на этой пустынной дороге. Помню, мой взгляд замер на ее ногах. На одной сверкала мелкими стразами босоножка на высокой шпильке, на другой обуви не было. Помню, я сразу подумал: как родители разрешили ей выйти в таком наряде на мороз? Легкий полушубок, ажурные колготки и босоножки, так нелепо смотревшиеся в свете фонарика. Может, девушка выбежала из дома, который стоит неподалеку, и попала под машину? Я осветил местность по обеим сторонам. Луч выхватил из темноты только высокие сугробы. Вдали высились горы. Впрочем, я и так знал, что не увижу ни одного даже ветхого домика. Поселок Горный остался далеко позади, и до города не было никаких жилых строений. Как же она здесь очутилась?
Александр слушал очень внимательно. Рассказ водителя заинтересовал даже Бессонова, и он оторвал голову от книги.
– Дорожная проститутка, – произнес адвокат.
Руслан вскинул брови:
– Я часто видел эту братию на трассах, – ответил он. – Дамы всегда одеты по сезону. Ни одна б не стала стоять в босоножках на морозе, да еще на такой дороге, ради заработка. Нет, эта девушка не была дорожной проституткой.
– А потом вы поехали искать ближайший пост ГИБДД, – предположил Пименов.
Вербата кивнул:
– Так я и сделал, как честный человек. И привел их на место происшествия.
– Они сразу предъявили вам обвинение?
Водитель отрицательно покачал головой:
– Разумеется, нет. Один из двух парней, капитан, осмотрев тело, высказал предположение: «Похоже, малышка мертва давно». Они велели мне следовать за ними до отделения полиции. В ту ночь меня отпустили домой, взяв обещание, что утром я обязательно являюсь к следователю.
– И вы выполнили все указания, – вставил Бессонов.
– Конечно! – воскликнул дальнобойщик. – Я и не думал, что окажусь в такой переделке. Впрочем, сразу меня не арестовали. Максимов осмотрел труп, провел какие-то исследования и стал ждать результатов экспертизы.
– Похоже, ты действительно ни в чем не виноват, – сообщил он мне. – Эту девчонку явно привезли на дорогу. Ты правильно обратил внимание на ее одежду. Моя практикантка обула такие же босоножки и попыталась пройтись по сугробам. Бедняжка выдержала всего несколько минут. Значит, Алина (нам удалось установить ее личность) не шла из поселка в город, ей бы пришлось преодолевать снежную массу, а в ее обуви это невозможно. Следовательно, погибшая приехала на машине, и не на своей. Кстати, вторую босоножку я так и не нашел, хотя прочесал все в округе. Наверняка она осталась в том месте, где Алину убили. А потом ее тело бросили на дорогу в надежде, что какая-нибудь машина ночью проедет по нему и следствие запутается. – Он лукаво улыбнулся мне и подмигнул: – Но у нас тут не олухи сидят.
– Я надеюсь на это, – вымолвил я.
– А я надеюсь на экспертизу, – усмехнулся Максимов. – Вскрытие показало: бедняжка была беременна. Вероятно, какой-то негодяй не пожелал жениться и избавился от нее. Думаю, это дело будет не таким уж и трудным. Мать погибшей и ее приятельницы назовут мне имя ухажера, анализ ДНК выявит его отцовство – и я поставлю жирную точку.
Однако через пару дней меня арестовали и предъявили обвинение в наезде на человека. Полицейские заявили, что я был пьян.
– Разве они брали у вас тест на алкоголь? – удивился Пименов. Вербата усмехнулся:
– Какой тест? Гибэдэдэшники видели: я трезв, как стеклышко. Все подстроили. Когда я попросил разрешение на встречу с Максимовым, мне объявили, что он отстранен от дела и мною занимается некто Радченко. Он пришел ко мне в камеру, в следственный изолятор.
– Вы хотели меня видеть? – спросил Радченко.
– Почему поменяли следователя? – поинтересовался я.
– Максимова срочно бросили на другой участок, – улыбнулся он. – Теперь работать с вами придется мне. У вас есть вопросы?
– Почему меня арестовали? – бросил ему я. – Максимов считал: я невиновен. О камере не было и речи.
– К вашему делу мой коллега отнесся довольно халатно, – ответил Радченко. – Я же уверен в вашей виновности.
– Почему?
Он щелкнул пальцами:
– Мы осмотрели место происшествия, и я сделал вывод: девушка шла по пустынной дороге, а вы, не увидев пешехода, совершили наезд. Сотрудники ГИБДД не заметили тормозного пути, а это говорит о том, что вы были пьяны. Кстати, в вашей крови обнаружили алкоголь.
Тут я взорвался:
– Но вы же прекрасно знаете: никакого теста на алкоголь не проводилось.
На его лице снова появилась мерзкая улыбка:
– Ваша забывчивость свидетельствует о том, что вы находились в неадекватном состоянии. Вот, полюбуйтесь, – он положил передо мной бумажку.
– Что это? – я поднес ее к глазам.
– Ваш анализ, – отозвался следователь. – Обратите внимание на эту цифру – одно промилле. Вы, мой дорогой, еле держались на ногах.
– Я сидел за рулем, – парировал я.
– И вели свою фуру на автомате, – согласился Радченко. – Впрочем, есть и смягчающие обстоятельства. Эта дорога из Горного обычно пуста, и вы не ожидали никаких пешеходов. Очевидно, девушка брела по краю обочины.
– Она тоже была пьяна? – спросил я. Он растерялся:
– С чего вы взяли?
– Я не заметил на девушке головной убор, – констатировал я. – А моя фура не движется бесшумно. Если вы не обнаружили алкоголь в ее крови, почему она ничего не слышала?
Он пожал плечами:
– Даже если ваша жертва немного выпила, это не снимает с вас вины.
– Максимов тоже счел странным, что пострадавшая вышла на дорогу в босоножках и ажурных колготках, – напомнил я ему. – Вблизи нет ни одного поселка, а до города далеко. Как вы это объясните? И где ее вторая туфелька? – Я сжал кулаки и выплюнул ему в лицо: – Учтите, я собираюсь бороться. Девушка была мертва до того, как моя машина наехала на нее, и вам не повесить на меня это преступление. Лучше ищите того мерзавца, который привез ее туда, скорее всего, уже без признаков жизни.
Радченко потер переносицу.
– Я все более убеждаюсь, что вы ничего не соображали в ту ночь. – Его улыбка бесила меня. – На ней не было никаких босоножек. Ее вещи упакованы и ждут суда, и никаких босоножек я среди них не видел. Ваша жертва в ту ночь была в сапогах. И ваш адвокат может даже потрогать их руками.
Я скрежетал зубами и ничего не понимал. Еще каких-то два дня назад все было по-другому. Теперь же у меня создавалось впечатление, что кто-то просто шутит надо мной.
– Вы намерены сообщить своему адвокату или предпочтете общественного защитника? – поинтересовался он. Я отвернулся от него:
– Мне нужно подумать.
– Думайте, – следователь поднялся и послал мне улыбку. – До свидания. Я еще не раз вас навещу.
Я ничего не сказал. В моей голове все перемешалось. Вскоре мне удалось привести в порядок свои мысли, и я решил связаться с женой. Мне разрешили, и я попросил Тамару расшибиться в лепешку, но переговорить с Максимовым. Тогда моя супруга еще не намеревалась подать на развод и подкараулила следователя у дома: на ее звонки он упорно не отвечал. Максимов, увидев Тамару, схватил ее за локоть и завернул за угол дома. Ей показалось, что он опасается слежки.