Лучший день в жизни

Это откровенное признание тронуло Коко.

– Мне двадцать восемь, – застенчиво произнесла она, – а я до сих пор не знаю, кем хочу быть, когда вырасту. В детстве я лелеяла мечту стать индийской принцессой, а когда наконец поняла, что это неосуществимо, так и не нашла для себя другой такой же заманчивой цели. – На ее лице отразилось легкое разочарование, и Лесли рассмеялся. – Мне нравится жить так, как сейчас. Прогулки с чужими собаками меня пока устраивают. И хотя, с точки зрения моих родных, это бессмысленная трата времени, я всем довольна.

– Это самое главное, – кивнул он. – Но родные, видимо, не оставляют вас в покое?

Зная Джейн и мать сестер, Лесли не сомневался, что так оно и есть.

В ответ Коко рассмеялась:

– А вы как думали? Конечно, для них я жалкая неудачница и позор семьи. Все мои близкие сделали блестящую карьеру. Когда сестре было столько же лет, сколько мне сейчас, ее уже в первый раз номинировали на «Оскар». С тех пор как ей исполнилось тридцать, ее фильмы делают великолепные сборы. Мама чуть ли не с пеленок пишет бестселлеры. Отец сам основал агентство и представлял едва ли не всех самых известных звезд Голливуда. А я выгуливаю собак. Представляете, каково моим родным это терпеть? Мама вышла замуж в двадцать два, а в двадцать три родила первую дочь. Джейн и Лиз вместе с тех пор, как моей сестре минуло двадцать девять. А я рядом с ними чувствую себя пятнадцатилетней школьницей. И мне даже нет дела, пригласят меня на выпускной бал или нет. Я просто радуюсь тому, что живу у самого берега вместе с собакой. – Лесли не стал напоминать, что если бы австралиец не погиб, сейчас она была бы замужем. Коко и сама прекрасно помнила об этом. – Я выросла в семье звезд, которые с раннего детства знали, чего хотят, и никогда не занижали планку. Ручаюсь, меня наверняка подменили при рождении. Наверное, где-то в мире есть прекрасная, самая обычная семья, которая живет себе в прибрежном поселке, думает, что выгуливать собак – отличная работа, а замуж спешить незачем. И этим милым людям достался ребенок, который метит в ядерные физики, нейрохирурги или голливудские агенты, и не поймешь, какая муха его укусила. А когда я оказываюсь в кругу родных или даже разговариваю с ними по телефону, я не понимаю, какая муха укусила меня.

Такой откровенности Коко не позволяла себе ни с кем, кроме Йена, тем более чуть ли не в первый день знакомства, да еще с кинозвездой, и немного встревожилась, вспомнив, что Лесли – друг Джейн. Он понял это по ее глазам.

– Поверьте, я не стану передавать этот разговор Джейн. Вам вовсе незачем тревожиться.

Или он прочел ее мысли, или сумел ее понять.

– У нас просто нет ничего общего! – со слезами на глазах выпалила Коко, почувствовала себя глупо и застыдилась. – Мне так надоело выслушивать, что я все делаю неправильно и живу не так. Смешно, но им это лишь на пользу. У них сразу повышается чувство собственного достоинства, сестра вообще всю жизнь пользуется мной как прислугой. Будь у меня своя насыщенная жизнь, им было бы не так удобно. Джейн хорошая, я люблю ее, но слишком уж она на меня давит, – объяснила Коко, и Лесли кивнул:

– Понимаю. Может, стоило бы однажды сказать «нет»?

Коко снова рассмеялась и вытерла слезы подолом футболки. Лесли сделал вид, что не заметил промелькнувший розовый лифчик. Коко даже не подозревала, что продемонстрировала ему белье, –думая об этом, Лесли невольно улыбнулся. Во многом она была еще ребенком, этим и вызывала симпатию. В ней сочетались честность, непосредственность, доброта и мягкость.

– Всю свою жизнь я только и делаю, что пытаюсь сказать им «нет». Потому и переселилась в Болинас. По крайней мере теперь нас разделяет расстояние. Но как видите, от обязанностей сторожа и собачьей няньки это меня не спасает.

– Когда-нибудь вы взбунтуетесь, да так, что сами удивитесь, – добродушно пообещал он. – Вы обязательно сделаете это, когда придет время. Знаете, отказать Джейн непросто, даже мне удается не всегда. Она сильная натура, жесткая, властная и невероятно умная, и с ней приятно общаться. Лиз тоже незаурядная личность, но по характеру гораздо мягче. Рядом с ней и Джейн умеряет пыл или хотя бы пытается.

– Джейн унаследовала целеустремленность и прямолинейность нашего отца. А вот мама предпочитает добиваться своего, манипулируя людьми. И часто плачет. – Коко усмехнулась и посмотрела на собеседника. – Кажется, и я беру пример с нее. Извините. Не для того вы сюда приехали, чтобы выслушивать мои жалобы о бегстве из знаменитой голливудской семьи в сарай на берегу. Сказать по правде, это очень легкая жизнь.

– Вы вовсе не жаловались, – решительно возразил Лесли, – только опечалились, когда вспоминали своего друга-австралийца. Вам обоим можно посочувствовать. Но вы молоды, у вас еще вся жизнь впереди, вы успеете понять, чем хотите заниматься, и встретить родственную душу. А тем временем пусть все остается как есть, по-моему, эта жизнь вам по душе. Если честно, я вам завидую. Вы даже не представляете, как вам повезло. Чтобы быть счастливой, незачем добиваться одобрения родных. Мои родители до сих пор беспокоятся обо мне: думают, я так и останусь холостяком, и они, возможно, правы. Хлою они обожают, но хотели бы видеть меня женатым, с четырьмя детьми, живущим в Англии неподалеку от них, по их мнению, там мне самое место. Но это они так считают, а не я. Успех в Голливуде дорого обходится. В какой-то момент наконец понимаешь, что свернуть на верную дорогу можно и не успеть. Я убедился в этом на своем опыте.

– Пока что не все потеряно, – заверила его Коко. – Вы еще можете жениться и обзавестись хоть десятком детей… и наверняка сделаете это. Это никаким законом не запрещено.

– Если ты знаменит, все гораздо сложнее, – задумчиво откликнулся Лесли. – Те, кто подходит тебе, держатся настороженно, подозревая, что ты или человек со странностями, или в лучшем случае картежник. Если кто и тянется к тебе, то лишь чудачки, фанатки, которые сами слетаются, словно мотыльки на пламя, и по-настоящему опасные шизофренички вроде той, от которой я сбежал. Прославившись, сам себе напоминаешь маяк, который далеко виден в ночи. Тех, кто рвется на такой свет, я боюсь как чумы и стараюсь избегать. Но на этот раз недоглядел. Поначалу моя бывшая ловко скрывала свои намерения, я считал ее искренней, милой девушкой и думал, что все сложится удачно, ведь и она довольно известна. Как я ошибался! Оказалось, в ней сочетается все, что мне ненавистно.

– Так попытайтесь снова, – с улыбкой посоветовала Коко и поднялась, чтобы убрать со стола. Она предложила гостю мороженого, а когда он охотно согласился, достала ему «Дав» из морозилки. Сегодня она купила полдюжины батончиков с разными вкусами, не зная точно, какие он предпочитает. В сущности, они едва знакомы, однако легко доверили друг другу самые сокровенные тайны.

– Порой мне надоедает пытаться вновь и вновь, – признался он. Со стекающей по подбородку струйкой мороженого он выглядел мальчишкой.

– И мне так казалось, когда мной манипулировали. Потому я и решила на какое-то время остановиться. Если уж чему-то суждено случиться, то оно произойдет само собой. А если нет, не очень-то и хотелось, – со смехом заключила Коко.

– Мисс Баррингтон, – официальным тоном произнес он, – позвольте заверить вас, что в двадцать восемь лет еще не все потеряно – в одиночестве вы точно не останетесь. Возможно, вам понадобится время, чтобы найти своего единственного. Но одно несомненно: мужчине, которому вы достанетесь, можно позавидовать. Обещаю вам, человек, предназначенный вам судьбой, непременно появится. Только наберитесь терпения.

Она улыбнулась:

– В таком случае я тоже заверяю вас, мистер Бакстер: ваша единственная обязательно найдется. Обещаю. Только наберитесь терпения, – эхом повторила она его слова. – Вы замечательный, и, если будете держаться подальше от шизофреничек вам встретится та, которую вы ждете. Можете мне поверить! – Она протянула поверх стола тонкую руку, и он пожал ее. Разговор воодушевил обоих; кажется, встреча в доме Джейн оказалась большой удачей. Каждый считал, что обрел нового друга.