Страница 16 из 18
Да, эта русская топ-модель была, пожалуй, худшим из всего, что только могло с ним случиться, хотя в первое время после знакомства с ней он был безмятежно счастлив. Наташа забеременела всего через несколько недель после того, как начался их роман, и Джейсон оказался перед необходимостью выбирать между ней и Кэрол. Увы, к этому моменту русская модель совершенно вскружила ему голову; она была так молода, так красива и так бесконечно его обожала, что Джейсону не потребовалось слишком много времени, чтобы принять решение. Он развелся с Кэрол и женился на Наташе. У них родилась дочь, а вскоре после рождения второй дочери Наташа ушла от Джейсона, предпочтя ему человека более состоятельного. С тех пор она еще дважды побывала замужем, пока не вышла за одного из крупных финансовых воротил. В настоящее время Наташа и обе дочери Джейсона жили в Гонконге, куда он летал дважды в год, чтобы увидеть детей — но не ее. Впрочем, особенного смысла в этих визитах не было: Джейсон и девочки, которые были очень похожи на свою красавицу-мать, были практически чужими друг другу, и с каждым годом разделявшая их пропасть становилась все глубже. Кроме того, Наташа не разрешала дочерям бывать у Джейсона в Нью-Йорке, и даже американский суд не мог ее к этому принудить.
Словом, его бывшая жена оказалась настоящей стервой. Развод с ней обошелся Джейсону в небольшое состояние, да и от алиментов она не отказывалась. Что касалось Кэрол, то он был уверен, что потерял ее навсегда, поскольку, вернувшись из Парижа, она не захотела оставаться в Нью-Йорке, а переехала в Лос-Анджелес, забрав с собой Хлою и Энтони. Сама Кэрол объясняла свое решение тем, что ей необходимо жить как можно ближе к Голливуду, но Джейсон подозревал, что дело было не только в этом. Он предал её, и Кэрол больше не хотела иметь с ним никаких дел. Все же Джейсон надеялся убедить ее попробовать начать все сначала, но понял, что из этого ничего не выйдет. Она так и сказала ему, когда Джейсон пытался объяснить: он-де связался с Наташей только потому, что переживал что-то вроде кризиса среднего возраста. И он действительно влюбился в нее, когда ему было сорок один год. Увы, лишь в сорок пять Джейсон в полной мере осознал, какого свалял дурака, но было уже поздно.
Кэрол понадобилось несколько лет, чтобы простить Джейсона, но по-настоящему они наладили отношения, только когда она вышла замуж за Шона. Наконец-то Кэрол была счастлива, и ей хотелось, чтобы все вокруг чувствовали себя также. Джейсон был рад принять ее дружбу. На большее он не рассчитывал, хотя так и остался холостяком. Сейчас ему исполнилось пятьдесят девять, он достиг успеха и был весьма состоятельным человеком, однако наслаждаться жизнью ему мешали так и не померкшие за восемнадцать лет воспоминания о том, как реагировала Кэрол, когда он сказал, что уходит к другой женщине. У нее сделалось такое лицо, будто он выстрелил ей прямо в сердце. Тысячи раз Джейсон воспроизводил в памяти этот мучительный момент и понимал, что до сих пор не может простить себе совершенного предательства. Теперь он желал только одного: чтобы Кэрол была жива и здорова и чтобы это не она лежала в муниципальной больнице в далеком Париже. Все, что угодно, только не это! Во время перелета через Атлантику Джейсон даже молился за Кэрол, хотя в последний раз обращался к богу когда был одиннадцатилетним мальчиком. Но сейчас он был готов на все, на любую сделку с богом или с дьяволом, лишь бы неопознанной жертвой теракта оказалась не Кэрол. А если это все-таки она, то пусть она как можно скорее поправится.
Путешествие в Париж заняло несколько часов, но за это время Джейсон не сомкнул глаз, думая о Кэрол, вспоминая, как она радовалась, когда родился их первенец, а потом — Хлоя. На память Джейсону пришел день, когда они познакомились. Кэрол тогда было двадцать два, и она была юной и прекрасной. И такой же она оставалась для него даже сейчас, двадцать восемь лет спустя. Они прожили вместе десять чудесных, удивительных лет, но он сам все испортил, вообразив, будто с Наташей ему будет лучше. Теперь Джейсон понимал, что повел себя как отъявленный эгоист; он даже не подумал, каково будет Кэрол узнать о его предательстве. Она как раз снималась в Париже, и он — болван этакий! — специально прилетел во Францию, чтобы сообщить ей о своем уходе. Тогда Джейсон тоже летел к Кэрол ночью, но у него была цель: поскорее поставить точку в их браке и жениться на Наташе. Теперь же он молился о том, чтобы Кэрол выжила.
К моменту посадки в парижском аэропорту Шарль де. Голль Джейсон почувствовал себя выжатым кдк лимон. По местному времени было без малого семь утра — самолет прибыл на несколько минут раньше положенного. Моросил дождь, и все вокруг было расплывчатым и серым. С паспортом в руках Джейсон первым покинул самолет. Ожидание становилось все невыносимее, и он чувствовал себя как на иголках. Больше всего ему хотелось как можно скорее добраться до Ля Питье и увидеть наконец лицо этой безымянной женщины.
Глава 4
С собой Джейсон захватил только небольшой чемоданчик с дорожными вещами и кейс с деловыми бумагами. В самолете он рассчитывал поработать, но не сумел к ним даже притронуться. На протяжении нескольких часов он был поглощен воспоминаниями и мыслями о своей бывшей жене и не мог сосредоточиться ни на чем другом.
Самолет, на котором Джейсон прилетел в Париж, остановился на отдаленной полосе. Пассажиры спустились по трапу и, ежась от сырости, забрались в ожидавший автобус, который неторопливо покатил к зданию терминала. У Джейсона была только ручная кладь, поэтому он прошел таможенный досмотр одним из первых и уже в половине восьмого сидел в такси. Французским он владел не очень хорошо, но ему все же удалось объяснить водителю, что ему нужно как можно скорее попасть в больницу Ля Питье Сальпетриер. Джейсон знал, что она находится на бульваре Л'Опиталь в Тринадцатом городском округе — он даже записал адрес, чтобы не вышло никакой ошибки, и сейчас показал этот листок таксисту. Тот усмехнулся и кивнул.
— Хорошьё. Я поняль, — проговорил он. По-английски водитель объяснялся с таким сильным акцентом, что разобрать что-то было практически невозможно.
Поездка до больницы заняла более часа, и все это время Джейсон нервничал на заднем сиденье. Как и прежде, он пытался убедить себя, что раненая женщина, которую он вот-вот увидит, наверняка не Кэрол и что когда он приедет в «Ритц», чтобы позавтракать, то, скорее всего, увидит ее именно там. Если, разумеется, она уже вернулась в отель. Кэрол всегда обладала независимым, вольнолюбивым характером, и эта ее черта еще больше усилилась после того, как умер Шон. В последнее время она много раз ездила на различные конференции, посвященные правам женщин, и даже работала в составе специальных комиссий ООН, однако он и представить себе не мог, зачем ее понесло во Францию. В том, что причина приехать сюда у Кэрол была, Джейсон не сомневался — его бывшая жена никогда не любила тратить время зря. Он только надеялся, что какой бы ни была эта причина, она не привела Кэрол в тоннель в момент, когда там взорвалась бомба. Если бы ей хоть чуточку повезло, она оказалась бы в десятке миль от опасного места. Но даже если так, почему ее сумочка и паспорт остались в отеле? Почему Кэрол отправилась куда-то без документов, без мобильника, без кредитной карточки? В этом случае она действительно могла оказаться безымянной жертвой теракта.
Джейсон вздрогнул. Он хорошо знал, как ценила Кэрол уединение, как любила бродить по улицам одна. В Нью-Йорке или Лос-Анджелесе ей это удавалось редко — не раз во время таких прогулок вокруг нее собиралась целая толпа поклонников. В Париже Кэрол было проще остаться неузнанной. Но Кэрол Барбер хорошо знали во всем мире, и это обстоятельство было, пожалуй, единственным, подкреплявшим уверенность Джексона в том, что раненая женщина в Ля Питье Сальпет-риер — не она. Сам он даже представить не мог, что Кэрол могли не узнать. Это было невероятно, если только что-то не изменило ее до неузнаваемости. Чуть ли не впервые за все время Джейсон мысленно допустил, что взрыв мог опалить и изуродовать ее лицо, сжечь волосы. Тогда… Нет, решил он, он не станет об этом думать, и все же ужасные мысли продолжали роиться у него в голове, и каждый раз Джейсон внутренне холодел и сильнее вжимался в подушки сиденья.