Страница 41 из 56
В любом случае, даже если отношения разладились, уйти должен был я.Меня никто никогда не бросал. Статистика разрывов выявляет соотношение пятьдесят на пятьдесят, но вряд ли распределение равное. Все люди делятся на группы. Одних преимущественно бросают, а другие преимущественно уходят сами. Я из тех, кто уходит. Я настолько не сомневался в себе – частично в основе этого лежала присущая мужчинам самоуверенность, которая лишь недавно, в исторической перспективе, сменилась неуверенностью и рефлексиями, – что считал аксиомой: ни одна женщина не может меня бросить. С нынешних моих позиций эта иллюзия кажется невероятной. Но тогда мне было за двадцать, я жил в мире, где все определяли мужчины. Мне еще предстояло раскрыть для себя вещи, которым, рано или поздно, кто-то должен был меня научить.
– Ты встретила другого.
– На самом деле я его давно знаю. Это Хуго.
– Хуго…
Хуго Бане. Богат, как Крез, и туп, как пробка. Может, я понял бы, уйди она от меня к нищему художнику, к непризнанному гению или к какому-нибудь калеке – из жалости, например. А лучше ко всем троим сразу. Но Хуго… Если она предпочитает мне Хуго – после всего, что у нас было, после наших отношений, наших общих воспоминаний, только нам двоим понятных шуток и страстных писем, наших игр в постели и условных знаков, – Хуго, этого жалкого тупицу из частной школы, то кем же тогда был я?
Так я смотрел на все это из своего придуманного мира. Самовлюбленный кретин. Тогда я не знал, что любовь, как это ни странно, не адресована конкретномучеловеку. Люди влюбляются по самым неожиданным причинам, часто не имеющим никакого отношения к добродетелям, характеру, интеллекту или внешности. Каким-то образом мы находим именно то, что нам нужно. После многих лет нищенского служения искусству Келли вдруг решила, что ей нужны дом, дети, стабильность и кто-то, кто оценит ее так, как я не сумел.
А может, Келли просто была одной из тех, в прочих отношениях замечательных, женщин, которых неумолимо тянет к негодяям? Кто знает.
Как я это перенес? Думаю, нормально. Если считать нормальным, что неделю я не вставал с постели, даже для того, чтобы умыться или побриться. А один раз и в сортир не вышел.
В первый раз в жизни мое сердце было действительно разбито. Я грустил, когда порвал с Хелен, скучал еще по паре женщин после расставания с ними. Но на сей раз все было всерьез. Впервые я понял, что значит «разбитое сердце». Этот маленький комочек в груди, в котором в последнее время все было так ладно, так правильно устроено и сплетено, превратился в груду осколков. Все причиняло боль. Каждый день, каждая минута заставляли страдать.
Я лежал в постели и думал о том, что Келли сейчас с Хуго, что я постепенно исчезаю из жизни Келли, по меньшей мере, перемещаюсь на ее эмоциональном глобусе в сторону Антарктики, а ведь совсем недавно был экватором, Гринвичским меридианом, центром Земли. И эти перемещения на карте, это отрицание нашего прошлого – вот что было больнее всего. Я представлял себе, как она лежит в постели с Хуго, рассуждая обо мне в прошедшем времени. Дэнни был… Дэнни всегда… Дэнни никогда…
Я разваливался на куски. И знал это. Меня оторвали от тела и души человека, которого я привык считать частью себя. И потому, когда Келли ушла, я стал казаться самому себе невидимым, невесомым, исчезающим. И в то же время я был истощен, изможден, заморожен. Внутри меня жило постоянное напряжение, я пытался удержать то, что терял. А нужно было «отпустить», как сейчас говорят. Нужен был «засов», как выражается мой психотерапевт. Однако выбросить Келли из головы не удавалось.
Какой урок я могу из этого извлечь? Самый главный урок для любого мужчины. Будь начеку. Никогда и ни за что не расслабляйся. Неусыпная бдительность – вот плата за любовь.
Через неделю я встал с постели, а еще через неделю вышел на работу, но присутствие мое было чисто формальным. Мне предстоял еще долгий период исцеления, прежде чем начинать хотя бы думать о женщинах. Очень жаль, что я так скоро оказался вовлечен в отношения с Наташей Блисс.
Мы с Бет сидим в приемной дома в Хаммерсмите, у каждого из нас лист бумаги и ручка. Я в шести метрах от нее – как можно дальше. Мы оба изучаем список. Пришло время делить имущество. Это один из последних актов многосерийного бракоразводного фарса. Я почти вижу, как из левой кулисы выходит викарий в подвернутых брюках.
Даже комната похожа на театральные подмостки, обстановка напоминает сцену смерти в последнем акте. Ощущение остановившегося времени, словно мы играем по чужому сценарию. Чувствую, что мой выбор предопределен сценаристом, вот только не знаю, кто он и что написано в тексте. Как часто случалось раньше, я не выучил свою роль.
Между тем для этого существует хорошо выверенная процедура, которой мы и должны следовать. Список составлен профессиональным агентством, специализирующимся на разделе любого имущества при подобных обстоятельствах. Теперь мы пункт за пунктом отбираем то, что каждый хочет оставить себе. Потом бросим монетку, чтобы выбрать, кто начнет. Похоже на настольную игру, честное слово. Отличие лишь в том, что дележу подвергается наша история, наша совместная жизнь, наш брак.
Теренс пытался подготовить меня. Советовал придерживаться следующей линии поведения: Не кричать. Не плакать. Сосредоточиться. Пройти через это.
Я беззвучно вздыхаю и начинаю делать бессмысленные пометки на полях тщательно составленного перечня.
1 стереорадиола фирмы «Бэнг энд Олуфсен»
1 пара динамиков фирмы «Бэнг энд Олуфсен»
2 диванные подушки в «этническом» стиле
1 зеркало в деревянной раме
1 большой детский рисунок, в рамке, с надписью «Маме и папе с любовю, Поппи»
1 дуршлаг
Меня начинает тошнить. Я отваживаюсь бросить взгляд на Бет. Она надела очки для чтения, оправа от Дольче и Габбана. Очки подчеркивают ее свежий, деловой имидж. Сдержанность, официальность, жестко сжатые губы – все это меня подавляет. Но через все это надо пройти. Она отпивает кофе, который приготовила себе.
5 кофейных чашек фирмы «Хабитат»
6 бокалов для вина, неизвестного производителя
1 персидский ковер, подделка
1 дорожные часы с надписью «Дэнни и Бет на свадьбу от счастливых родителей невесты, Дороти и Майка»
1 пара сношенных детских балетных тапочек
3 молочных зуба в полиэтиленовом пакете
Набор кофейных столиков
В конце концов, я так и не понял, как это нужно делать. Здесь требуется применить определенную тактику и быть готовым к злобным выпадам. Нельзя просто выбрать то, что ты хочешь, в том порядке, в котором это важно для тебя. Наилучшего результата я добьюсь, если угадаю, чего нехочет Бет. Тогда можно будет отложить эти вещи на потом, начав с тех, которые я действительно хочу и которые она тоже хочет. Но с другой стороны, что мешает Бет поступить так же?
Все осложняется еще и тем, что речь идет не о стоимости этих вещей: они имеют чувственную и мстительную ценность. Мстительная ценность – это если Бет или я нарочно выберем какую-то вещь, чтобы досадить друг другу. Это настоящая холодная война, леденее не бывает.
Пара подставок для книг, из слоновой кости в форме головы слона
217 компакт-дисков, различные исполнители
Сделанное на заказ кружево цвета слоновой кости
Шелковое свадебное платье из магазина «Хэрродз» [32]
Офисный степлер со скрепками
Не важно, кто чем владел до брака. Как только мы подписали брачное свидетельство, все это стало совместной собственностью. Это имеет лишь моральное, а не юридическое значение. А мораль в данном случае выбрала свой, неправый путь, после года нарушенных обещаний и несдержанных слов.
– Так ты готов?
Я оборачиваюсь. Бет беззаботно посасывает карандаш. Своего рода артподготовка. Как будто ей все равно, как будто она выше всего этого. Но мы оба не выше. Над нами высится жизнь, а мы просто смешны.
32
«Харродз» – один из самых фешенебельных и дорогих универсальных магазинов Лондона.