Черная кровь

— Нам нужен презерватив.

Я прикрыла глаза, смутившись.

— Конечно, нужен, прости, я увлеклась.

Он наклонился и поцеловал меня быстро и твердо, позволяя мне увидеть восхищение на его лице, которое, я уже почти забыла, когда видела в последний раз.

— Жан-Клод очень редко меня ограничивает, но среди тех ограничений, которые есть, незащищенный секс. — Он снова меня поцеловал, затем соскользнул с кровати, чтобы отыскать презервативы в своих вещах.

Я поймала себя на том, что совершенно отключилась и забыла обо всем настолько, что у меня мог быть незащищенный секс с Джейсоном. Я принимаю противозачаточные таблетки, так что технически секс не был бы таким уж незащищенным. Такой осторожной я стала после того, как несколько месяцев назад меня напугали беременностью. Неужели я могла быть настолько неосторожной? Слова Ирвинга отозвались во мне, может пора забыть об осторожности, раз она все равно не приносит результатов, и начать вести себя опрометчиво. Может в этом дело? Я так устала потому, что вечно прикладываю усилия, не имеющие результата? Нет, все дело в том, что я оказалась с красивым парнем в постели. Боже, это звучало не намного лучше.

Джейсон вернулся с горсткой презервативов в руках. Я начитала по меньшей мере четыре.

— Какие мы амбициозные.

Он мельком взглянул на презервативы и рассмеялся.

— Это на случай, если с каким-то из них что-то будет не так. Мне бы не хотелось вставать и идти за новым.

Я вынуждена была снова ему улыбнуться, и эта была одна из самых лучших особенностей общения с Джейсоном. Он всегда заставляет меня улыбаться. Никаких обязательств, никакой любовной линии, просто друзья, ставшие любовниками, но умудрившиеся сохранить свою дружбу. Это хорошо.

Он положил презервативы на ночной столик и вновь забрался на кровать, все еще улыбаясь. Улыбка начала таять по мере его приближения — глаза стали более серьезными, улыбка ушла куда-то очень глубоко, оставив лицо почти пустым, не считая выразительного взгляда его глаз. Его глаза были небесного цвета, весеннего неба, и когда он наклонился ко мне, цвет стал более глубоким, не таким мягким, как весенняя голубизна.

Он заколебался, потом наклонился для поцелуя, все еще лежа рядом со мной.

— Твой взгляд, Анита, — выдохнул он.

— Что с моим взглядом? — спросила я.

Он улыбнулся, но глаза оставались серьезными, темно-голубыми. Он наклонился и ответил прямо над моими губами:

— Тот самый взгляд.

Он поцеловал меня. Сначала нежно, но вместе с тем, как нарастал поцелуй, он прижимался все сильнее к моему телу, вжимая свою наготу в мое обнаженное бедро. Ощущение его обнаженного тела на моем бедре заставило меня утонуть в поцелуе, помогая себе руками и губами. Или он уловил это, или же просто ответило его тело, но он стал тверже и вытянулся вдоль моего бедра, пока Джейсон впивался в мои губы, а я в его. Поцелуй начал напоминать процесс занятия сексом, приобретя собственный ритм, будто мы уже делали то, чему сейчас подражали. Наши тела двигались вместе с поцелуем, он задвигался вдоль моего бедра в такт ритму нашего поцелуя.

Он отодвинулся и рассмеялся, затаив дыхание, буквально дюймы разделяли наши тела, он больше меня не касался.

— Если мы не остановимся, я кончу прямо так.

Мне пришлось дважды глубоко вздохнуть, чтобы суметь сказать:

— Тогда нам стоит остановиться, потому что я не хочу, чтобы ты так кончал.

Он приподнялся на одном локте, поигрывая другой рукой по моему голому животу. Если бы я была менее сильной в метафизическом смысле, у меня были бы серьезные шрамы ровно там, где была его рука, но следы когтей вертигра прошли полностью.

— Ты с таким серьезным видом смотришь на меня, — сказал Джейсон.

— Я просто задумалась, что если бы я была чуть менее сильной, то у меня было бы множество шрамов на животе.

Он коснулся моего лица.

— Не думай о том, что мы потеряли, Анита. Думай о том, что у нас есть.

Я улыбнулась ему, потому что он ждал этого от меня.

— Ты просишь, чтобы я не думала о схватке, в которой получила шрамы, и не думала о том, что кто-то умер, спасая меня.

Его лицо смягчилось, стало нежным.

— Теперь мы сделаем это.

Я собиралась возразить, но он приложил палец к моим губам и покачал головой.

— Если мы продолжим этот разговор, тебе придется помочь мне снова придти в соответствующее настроение.

Я улыбнулась под его пальцем на моих губах. Он отодвинул его, чтобы я смогла сказать:

— Ты все еще в настроении.

— Есть у вас, девочек, такое несправедливое преимущество, — сказал он, — стоит вам на нас взглянуть, и мы уже готовы.

— Мне это в мальчиках очень нравится, — заметила я.

Он выдал легкий смешок.

— Я заметил.

Он снова склонился над моим телом, все еще готовый, но не настолько твердый.

— Мое настроение начало уходить, так что больше никаких серьезных мыслей. Я хочу, чтобы теперь ты думала только обо мне.

Я изучала его лицо. Его тело было излучало счастье, но на самом деле он был более серьезным, чем обычно. Думаю, я ждала, что Джейсон в постели останется тем же весельчаком. В сексе по крайней мере. Простая болтовня, лежа на подушках, еще могла содержать в себе некий глубокий подтекст, но секс — никогда.

— Снова серьезное лицо, — сказал он с упреком.

— Я сделала то, о чем ты просил, подумала о тебе.

— Тогда, почему ты так серьезна? — спросил он, хмурясь.

Я запустила руку в шелк его коротких волос, опускаясь к шее сквозь эту безграничную мягкость, и в то же время наклоняя его к себе.

— У тебя самые мягкие волосы из всех, каких я когда-либо касалась.

— Даже мягче, чем волосы Натаниэла?

— Да, — сказала я. Я боролась с ним, чтобы поцеловать.

— Выдумщица, — бросил он, вырываясь из под моей руки, так что я не смогла до него дотянуться.

— Выдумщица? — переспросила я.

— Если ты помнишь, мы занимались сексом втроем. Ощущение его волос на коже такое же, как от меха.

— Да, но они не такие же мягкие. Структура другая.

— Волосы Жан-Клода мягкие.

Я нахмурилась, глядя на него.

— Да, но не такие мягкие, как твои. Вьющиеся волосы никогда не будут такими мягкими, какими могут быть прямые.

— Волосы Ашера напоминают пену.

Я нахмурилась еще сильнее и убрала руку, так что теперь я просто всматривалась в его лицо.

— Я делаю тебе комплимент, и тебе непременно надо в нем копаться?

— Прости, я почему-то тебе не поверил.

— Я не лежу неподвижно во время секса, Джейсон. Я не говорю вещи, которых нет на самом деле, и я не вру.

Он опустил свое лицо, так что я могла видеть только профиль. Приятный профиль.

— Мне жаль, Анита, проблема не в тебе, она во мне. — Он смотрел на меня, и его глаза постепенно становились обычными, бледно-голубыми.

— В чем проблема? — спросила я.

— Ты встречалась с моей семьей. Я потратил всю свою жизнь, чтобы соответствовать их стандартам. Мой отец хотел бы другого сына, Анита. Ты знаешь, как это, понимать, что вместо тебя твой отец всегда хотел видеть кого-то другого?

— Или просто сына, — заметила я.

Его глаза сузились, будто он услышал что-то интересное.

— Твой отец хотел мальчика?

Я улыбнулась.

— Нет, ему нравилось то, что я это я. Я была для него своим парнем, и мы успели попробовать все те вещи, которые обычно делают с сыновьями.

— Значит дело в твоей мачехе, Джудит, — сказал он.

— Иногда ты бываешь слишком умным.

— Извини.

— Они поженились, когда мне было десять, и с того момента, как она появилась, я стала недостаточно хороша. Не достаточно блондинка, недостаточно девушка, недостаточно хорошая, недостаточно контактная, не та дочь, какую она хотела.

— У нее ведь дочка твоего возраста, да?

— Да, Адриана. Она для Джудит гораздо лучшая дочь.

— Что она такого делает?

— Она адвокат, замужем за адвокатом.

— Ничего себе, адвокат, замужем, и ей еще нет тридцати. С этим трудно соревноваться, — согласился Джейсон.