Пленники рая

— Лиска, ну что ты там копаешься! — поторопила Ксюша.

— Иду-иду! — завязывая бантик на ботинке, крикнула Алиса и поднялась со скамейки, удостоив Кирилла мимолетным взглядом.

Подбежал Никита и вцепился в сестру.

— Ники, все будет хорошо, не бойся, — Алиса погладила его по голове. Мальчик точно не слышал, он обеими ладонями обхватил ее руку и не отпускал.

— Алиса, Кирилл, ну давайте скорее, — мимо пролетела Ксюша.

— Копуша, — засмеялась Рита.

— Отпусти, Ники, посиди на скамеечке, — высвободилась Алиса. Никита цеплялся за куртку, пока сестра не выехала на лед. Он замер у самого края и глядел ей вслед, а потом резко обернулся и посмотрел на Кирилла, как будто прося о помощи. В глазах мальчика застыл такой страх, что молодому человеку самому стало жутко.

Кирилл зашнуровал ботинки и вышел на лед.

— Ты разучился ездить на коньках, — послышался рядом веселый смех Ксюши.

Алиса находилась на другом конце пруда, она ему помахала, он завороженно смотрел и не мог оторвать от нее взгляд.

Лед даже не затрещал, он просто обвалился. Последнее, что Кирилл успел увидеть, это маленькую одинокую фигурку на берегу — Никита беспомощно тянул к ним руки.

Глава 24

Пенек

Она видела, как тонут ее друзья, слышала душераздирающие крики Риты — девушка захлебнулась первой, Ксюша изо всех сил била руками по воде. Денис выкрикнул: «Алиса», и она обернулась, чтобы увидеть, как его голова скрылась под водой и больше не показалась. За ним Ксюша, она до последнего хваталась за плавающий вокруг лед, а он лишь крошился в руках. Алиса чувствовала, как немеют руки, ноги, все тело пронзает миллионом маленьких иголочек. Илья пытался доплыть до девушки, звал по имени, но его точно утягивало вниз, в пучину пруда, как и ее, как их всех. Щеки обожгло огнем, горящие слезы потекли по лицу, капали в ледяную воду, изо рта шел пар. Мороз усилился.

«Мы едем в рай», — всплыли в сознании слова, которые девушка как заклинание повторила за подругой. Недолго Алиса видела голову Кирилла над поверхностью, блеск аквамариновых глаз, удивительных и завораживающих — парень утонул, как и другие.

Никита стоял на берегу и смотрел на нее, брат протягивал к ней руки. Она не могла бросить его, оставить совсем одного в этом страшном месте. Казалось, берег тут, совсем близко, нужно протянуть руку и уцепиться. Тело не слушалось, было не поднять рук, ее утягивало. Не хотелось сопротивляться. Глядя в огромные глаза брата, она благодарила Бога за встречу с Кириллом, за его любовь к ней, толкнувшую спасти нелюдимого мальчика от смерти. Она лишь на миг ушла под воду, ей показалось хорошо и спокойно, силы утекали из тела, делая его легким и свободным. Одна картинка не позволяла до конца расслабиться — лицо брата, испуганные глаза, дрожащие губы. Он предупреждал ее, не хотел отпускать, а она не послушалась. Мороз, лед крепкий, он не имел права вот так вдруг провалиться, сломаться, как шоколад. А ведь уже через несколько часов они должны были сесть в машину Саванчука и покинуть снежную деревеньку навсегда…

Холод неожиданно куда-то исчез, больше девушка не чувствовала боли, страха, Алиса рванула вверх. Ледяной воздух проник в нее, но было совсем не холодно. Она коснулась берега, подтянулась и выползла, руки с ободранными в кровь пальцами и сломанными ногтями утопли в снегу. Никита стоял в двух шагах.

— Ники, — позвала она и чуть не оглохла от грянувших звуков. Шумел лес, всюду слышался детский смех, он лился на нее справа, слева, сверху — отовсюду. Алиса встала на четвереньки и задрала голову. Верхушки деревьев шевелились, точно живые, снег идти перестал, а дети все смеялись и смеялись, так заразительно, что девушка не сдержалась и улыбнулась.

Никита попятился.

— Ники, стой, подожди! — Она попыталась подняться, но коньки на ногах мешали.

Брат пятился, пока не уперся в скамейку, тогда он неуклюже повернулся и побежал.

— Подожди, не убегай! — Алиса с трудом поднялась и бросилась за ним. В коньках она не могла быстро бежать.

— Ники, Ники, стой!

Брат даже не оглянулся. Она вернулась к скамейке, где оставила сапоги, но не нашла. Их обувь исчезла, из пруда поднимался пар, смех не смолкал, звонкий, вибрирующий, казалось, девушка попала на детскую площадку.

Алиса сняла коньки, ноги не чувствовали холода, не ощущали мокрых шерстяных носок, покрывшихся ледяной коркой. Пруд был безмятежен, льдинки успокаивающе покачиваются на воде, словно не произошло непоправимого, словно он только что не унес жизни ее друзей. Она все крутилась на месте, чтобы увидеть хоть кого-то, смех поселился у нее в голове. Вокруг же стояли лишь безмолвные стволы деревьев и ослепляюще белел снег. Это как игра в жмурки, но без повязки на глазах, девушка впервые за долгое время так четко видела без очков. Следы на снегу, каждую веточку на верхушках деревьев, почки на кустах с другой стороны пруда.

Алиса замерла на месте и подалась вперед. На кустах набухли почки. Почки в январе? Еще утром ветки были голыми, а в воздухе не витал этот особенный, ни с чем не сравнимый запах весны.

«Не может быть, не может быть, этого не может быть», — стучало в мозгу. Девушка осмотрела землю под ногами, на снегу виднелись следы от носок и маленькие — от Никитиных сапог. В остальных местах снег был нетронут.

«Как же так? Где же они?» — Алиса упала на колени, она ползала перед скамейкой, вокруг, но снег лежал толстым слоем, ровный-ровный, точно на него никогда не ступала ничья нога. Больше девушка не стала искать, а поднялась и побежала в лес. Чем дальше удалялась от пруда, тем тише становился смех, пока совсем не смолк.

«Не надо бы на ведьмину заводь ходить, не к добру это», — вспомнились слова Радомира.

— Ведьмина заводь, — прошептала Алиса и оглянулась. Тихо — ни звука, даже птиц было не слышно. Лес другой — все другое. Полчаса назад шел снегопад, а по обочине от тропы снег доходил до колен, деревья покрывал иней, по веткам скакали птички, хмурое небо, теперь она будто из холодного января перенеслась в начало марта. Снег еще не сошел, но кое-где на тропе виднелась земля, голову припекало солнце, стволы берез блестели от влаги, птицы попрятались и умолкли, а небо чистое-чистое, ни облачка.

— Ники! — закричала Алиса, набрала в легкие побольше воздуха и хотела снова закричать, но вместо этого стояла и слушала тишину. Эхо не пролетело по округе, как бывало раньше. Ее крик, одинокий и, казалось, никем не услышанный, так и потонул среди деревьев. Алиса закричала еще, а потом еще и еще, пока на нее не навалилась такая тоска, что защемило сердце. Ею овладело чувство опустошенности, от безысходности и одиночества на глаза навернулись слезы.

Девушка брела по тропе, носки липли к подтаявшему снегу. Ни жарко, ни холодно — никак, ощущения точно атрофировались, лишь запах весны и солнце, слегка припекающее голову, давали понять, что она может чувствовать. В мозгу проносились сотни вопросов, но было не сосредоточиться на чем-то одном. Хотелось повернуть время назад, никогда-никогда не приезжать в это проклятое место. Зажмурить глаза и снова их открыть дома, в своей уютной комнате, с родителями, Никитой, их толстым котом. Она сказала бы, как сильно их любит, а потом кинулась бы к компьютеру и написала Кириллу, не «Ночному маньяку», а Кириллу, вовсе не кареглазому блондину, а парню с серьгой в ухе. Призналась бы, что не хочет больше виртуальной дружбы, а хочет настоящей, чтобы видеть на себе его взгляд, слышать голос, чувствовать поддержку и заботу. Позвонила бы всем-всем: Илье, Ксюше, Денису, Рите, сказала бы, как сильно ими дорожит и пусть бы они смеялись над ее странностями, она бы знала, каково потерять их навсегда.

— Ау, — услышала она позади себя мужской голос.

Алиса резко обернулась. В метре от нее стоял невысокий мужчина в сером пальто, на лице его застыла бестолковая улыбка.

— Как дела? — спросил незнакомец.

Девушка молчала, и он сделал к ней неуверенный шаг.