Пленники рая

— Может…

— Она на чердаке в одной из коробок.

— Тогда почему же Саванчук…

— Она испорчена, — перебила Алиса, — платье в нескольких местах сожжено, шляпка изрезана, глаза вырваны, лицо изрисовано углем, ноги и руки оторваны.

— Ты серьезно?!

Девушка характерно взглянула на Кирилла, и он шумно выдохнул.

— Кто же это сделал?

— Не знаю. Может, она сама и сделала, может, у нее раздвоение личности? Помнишь рожи, которые она нам строила через стекло? Тогда это все объясняет. Ничего удивительного, что Саванчук рассердился. Как говорилось раньше, кукла не из дешевых.

— Ты хочешь сказать, что это его дочь тогда смеялась в лесу? Это она ходит по чердаку и подсунула сюда это? — он скосил глаза на кусок печени, лежащий на краю стола.

— Нет, нет, как такое может быть? Она маленькая девочка. Она не может находиться тут одна.

— А может, Тамара? Там про нее ничего больше не написано?

Алиса пролистнула несколько страниц и провела пальцем по каждой строчке, пока не наткнулась на нужное имя.

Тамара сказала, что папочка наказан за прегрешения. А мамочка отпущена, потому что она жила правильно и верила. Она меня пугает, но папа говорит, что она слишком нам нужна.

— Фанатичка какая? — предположил Кирилл.

— Вполне возможно. Только вот зачем же она им нужна?

— А чего тут неясного, сидеть с девочкой.

— Думаешь?

— Ага, уверен.

— Тогда где она? Саванчук с дочерью уезжали только вдвоем! Думаешь, она ехала в багажнике?

— Наверное, она их ждет там, куда они поехали.

— А куда они поехали?

Он коротко рассмеялся:

— Так спрашиваешь, как будто они посвящали меня в свои планы.

Алиса опустила голову и пробежала глазами запись до конца.

— Ну что там?

— Ничего интересного, пишет, что ей страшно, почему страшно — ни слова.

— Странно все это.

— Эй, голубки, — вбежала в комнату Рита лишь в одном полотенце, — искупаться не хотите?

— Нет, — в один голос ответили они.

— Как хотите, дайте только банку, Илья требует закуску.

Молодые люди переглянулись, и Алиса указала на кусок печени на краю стола.

— Вот это мы обнаружили в банке.

Рита сморщилась и поднесла пальцы к губам.

— Боже, я оттуда ела, — рука переместилась на горло, а во взгляде сквозило столько отвращения, что Алисе самой стало нехорошо.

— Но откуда? Кто так мог пошутить? — взорвалась Рита.

— Не думаю, что это была шутка.

— Тогда… — глаза девушки выкатились, и она громко охнула, — что же делать?! Нужно позвать Илью, Дениса, нужно всем рассказать! А вы чего сидите?!

— Тише, — попытался успокоить ее Кирилл, — оттого, что мы сейчас всем растрезвоним, легче никому не станет!

— Это тебе так кажется, — фыркнула Рита, плотнее запахивая полотенце.

— Ну беги, зови всех, — развел руками Кирилл.

Девушка хотела позвать остальных, но, заметив тетрадь, остановилась.

— Что это у вас?

— Дневник дочери Саванчука, — перелистнула еще несколько страниц Алиса.

— И что там?

— Трудно сказать. Много чего написано, а что к чему все равно неясно.

Рита поежилась.

— Я пойду позову парней. Черт побери, а я уже думала все в порядке и мы зря волновались.

— И я так думал, — негромко отозвался Кирилл.

Алиса промолчала. Она никогда не думала, что тут все в порядке. Место оказалось странным, если не сказать — пугающе странным. Кирилл взял у нее тетрадь и, открыв где-то посередине, начал читать:

Сегодня мой день рождения. Я самая счастливая. Папочка подарил мне две барби и прекрасный розовый домик для них, еще машину и лошадь. Я уже играла с ними. Вечером будет торт, папа поехал специально за ним. Он обещал, что купит свечки, и мы их зажжем, чтобы я могла загадать желание. Я уже знаю, что загадаю. Чтоб мы уехали отсюда далеко-далеко, навсегда и только вдвоем. А еще я хочу, чтобы сегодня вечером мы могли быть только вдвоем. Я не хочу, чтобы она приходила, она только все портит. Она злая. Когда я говорю об этом папе, он не верит мне и сердится. Он говорит, что мамочке бы не понравилось, как я говорю.

— Думаешь, это она про Тамару? — спросила Алиса.

— А про кого же еще? Может, это какая-нибудь сиделка ее матери, которой та очень благодарна.

— За что?

— Ну, например, жена Саванчука попала в аварию, а Тамара была ее сиделкой.

Алиса громко хмыкнула.

— Мы не знаем наверняка, что случилось с ее матерью.

— Ну хорошо, не знаем. Я просто предположил. Во многих ужастиках именно так.

Алиса в бессилии закатила глаза.

— Мы не в ужастике.

Парень натянуто улыбнулся, и задумчивый взгляд с пляшущими в зрачках языками пламени остановился на куске печени.

— Это еще как подумать.

С шумом распахнулась дверь, и подобно вихрю ворвался Илья.

— Что с моей закуской?! — было первое, что тот спросил. Следом появилась Рита и показала ему печень, хранившуюся ранее в недрах банки.

Илья смачно выругался и плюнул в камин. Денис никак не отреагировал, лишь непонятно зачем вытер губы.

— А где Ксюша? — через несколько томительных минут молчания спросил он.

— У себя в комнате, не думаю, что нужно ее беспокоить.

— Согласен, — кивнул Илья, со злостью косясь на банку.

— Что же делать? — заскулила Рита. — Мы не можем здесь оставаться. — Девушка набрала побольше воздуху в легкие и выпалила: — Тут орудует маньяк!

Даже несмотря на напряженную ситуацию, все засмеялись, а Илья подошел к ней и чмокнул в висок:

— Ты прелесть.

— Я серьезно, — в голосе послышались истеричные нотки.

— Рит, все нормально, — заверил Денис, — я больше чем уверен, не маньяк тут орудует, а местные жители прикалываются.

— Делать им нечего, как прикалываться, — огрызнулась Рита.

— А чего им действительно делать, — хохотнул Илья. Он весело подмигнул Кириллу и взял у него тетрадь.

— Что за мемуары?

— Это мемуары доченьки хозяина этого дома! — крикнула Рита. — А если это Саванчук? А если ему не нравится то, как мы себя тут ведем? А что если…

— Цыц, — оборвал Илья и писклявым голосом начал читать:

Пруд — это место, где мне спокойно, но только не теперь. Теперь там страшно, так же как тут — в доме. Не могу больше слышать эти ужасные крики. Не понимаю! Не понимаю! Не понимаю!

Театральные способности, призванные посмешить друзей, куда-то исчезли, и последнюю фразу Илья дочитал заупокойным, хрипловатым голосом:

Почему же папочка не хочет понять, какое это страшное место, какая страшная ОНА…

Какое-то время все молчали, а потом поднялся Кирилл.

— Предлагаю всем пойти спать. Ломай не ломай голову над всем этим, — он обвел рукой банку, кусок печени и тетрадь, — нам отсюда все равно никуда не деться, во всяком случае ночью.

Илья нехотя кивнул и захлопнул тетрадь, Рита покрепче за него уцепилась, Денис зевнул.

— Тогда по кроватям, — как можно беззаботнее сказала Алиса.

— Только не нужно делать вид, что все отлично, — буркнула Рита. Она не стала ничего отвечать и хотела забрать тетрадь, но Илья прижал ее к себе.

— Я хочу почитать. Надеюсь, ты не против?

— Нет, конечно, нет, читай.

— Илья, я не хочу, чтоб эта мерзость была в нашей комнате! И так страшно!

— Придется захотеть, — безапелляционно заявил парень.

— Я не буду тогда с тобой спать!

— Не спи, — с безразличием бросил он и вышел за дверь, где по лестнице заслышались его удаляющиеся шаги. Все стихло, и тут Риту прорвало, она расплакалась.

— Неблагодарный подонок! — крикнула девушка в закрытую дверь. — Трус проклятый! Ненавижу! Ненавижу!

— Успокойся, — приобнял ее Денис. — Что такого, если он почитает эту несчастную тетрадь? Я между тем сам бы хотел читнуть. Он действует во благо нам всем. Может там, в самом деле, найдутся ответы на некоторые вопросы. Ты не подумала об этом?