Диагноз

Билл уныло оглядел приемную, стараясь угадать, на каких стадиях установления диагноза находятся другие пациенты доктора Петрова. Бинис, казалось, прочитал мысли Билла, потому что махнул рукой и сказал:

— Уверяю вас, что ни у кого из сидящих в этой приемной нет даже предварительного диагноза, я уж не говорю об окончательном. Однако я слышал, что некоторых пациентов Петрова лечили и какие-то из них полностью выздоровели.

В этот момент распахнулась дверь в глубине приемной, и оттуда вышел пациент. У него был совершенно потерянный вид. Человек некоторое время постоял у стола секретаря, словно что-то припоминая, потом, не говоря ни слова, поспешно вышел. За долю секунды Билл ясно увидел, что происходит во внутреннем холле. Доктор Петров, маленький человечек с рыжей бородкой, стремительно вышел из смотровой и направился в свой личный кабинет. За ним торопливо семенила медицинская сестра. В холле остался стоять сконфуженный полуодетый пациент. Дверь кабинета гулко захлопнулась, эхом ей ответила входная дверь приемной.

Когда последний больной вышел, секретарша нараспев выкликнула имя женщины, пропахшей мускусными духами. Та свернула журнал, громко сказала «Наконец-то!» и последовала за медсестрой. Было одиннадцать ноль девять.

— Эту женщину, — проводив пациентку взглядом и многозначительно кивнув, сказал Бинис, — я вижу здесь уже не в первый раз. Она думает, что у нее рецидивирующий цистит, и поэтому галлонами пьет клюквенный сок. Но у нее с такой же вероятностью может оказаться опухоль мочевого пузыря или воспаление почек. Я доподлинно знаю, что ей должны были поставить предварительный диагноз еще три недели назад, но доктор Петров отказывается проставить его в ее медицинской карте. Вам когда-нибудь приходилось слышать о таком явном надувательстве?

— Но почему вы все это терпите, мистер Бинис?

— Хороший вопрос, — ответил тот, почесав голову. — Я бы давно нежно распрощался с доктором Петровым, но в этом случае страховая компания перестанет оплачивать мои счета.

— Да, понимаю, — кивнул Билл. — Эти страховые компании всех нас держат на крючке.

Он посмотрел на часы и увидел, что потратил на ожидание приема уже три четверти часа.

В приемной появилась медсестра, которая уже заходила раньше. Однако сейчас на ней не было белой медицинской формы. Девушка была одета в брюки цвета хаки и в синюю хлопковую блузку.

— Это Женевьева, — прошептал Бинис. — Теперь она не появится здесь до обеда. Женевьева опытная сестра, но она хочет уйти в «Колониальный театр». Я еще не надоел вам, мистер Чалмерс? Должно быть, я оторвал вас от работы. Я видел, что вы читали документы. Мне, кстати, тоже некогда бездельничать. Надо позвонить в несколько мест.

— Нет, что вы, что вы, — возразил Билл, — наоборот, я очень вам благодарен за то, что вы мне рассказали. Я хочу знать, что ожидает меня. Думаю, что на этот раз вам поставят предварительный диагноз?

Бинис округлил глаза.

— Это конфиденциальный предмет, — пробормотал он и отвернулся, не сказав больше ни слова, а потом достал ручку и принялся записывать что-то в ярко-красную записную книжку.

— Простите, — сказал Билл в спину Биниса. — Я не должен был об этом спрашивать.

Сосед не ответил.

Через несколько минут Бинис спрятал записную книжку и снова повернулся лицом к Биллу.

— Ладно, — сказал он, смягчившись. — Вероятно, у меня волчанка. Она редко встречается у мужчин, поэтому доктор Петров хочет исключить артрит, фибромиалгию и полимиозит. Возможно также, что это синдром хронической усталости.

— Вы, кажется, досконально изучили свое заболевание, — почтительно произнес Билл.

— Да уж пришлось, — подтвердил Бинис. — Но это вовсе не благодаря Петрову. Я консультируюсь у другого врача, которому плачу из собственного кармана, кстати, гораздо меньше, чем страховая компания платит Петрову. Возможно, тот доктор не откажется проконсультировать и вас. Он принимает звонки каждый день после восьми вечера.

— Он ставил вам диагноз?

— Дважды. Эта диагностика мало чем мне помогла, но я хотя бы понял суть своих недомоганий, и кроме того, доктор снабдил меня несколькими статьями по этому поводу. Сейчас я дам вам его фамилию и телефон.

Бинис записал фамилию и телефон врача на маленьком клочке бумаги.

— О, — протянул он, видя, как неуклюже Билл взял у него листок. — Я вижу, у вас проблемы с координацией мелких движений.

— У меня онемели пальцы, — признался Билл и с силой ударил рукой по столу секретаря.

— А что-нибудь еще онемело?

— Кисти и предплечья.

— Понятно. — Бинис озабоченно покачал головой. — Вы поступили совершенно правильно, обратившись к врачу.

— Как вы думаете, что у меня?

— Может быть, защемление нерва. А может быть, опухоль или еще какая-нибудь болезнь. Но мы, любители, можем только гадать о таких вещах.

В этот момент секретарша выкликнула фамилию Биниса. Он напрягся, потом ссутулился, как животное, раненное пулей охотника. Избегая взгляда Билла, собрал свои бумаги и покорно последовал за медицинской сестрой.

Когда Бинис ушел, Билл снова оглядел приемную и с удивлением убедился в том, что все сидевшие здесь прежде пациенты ушли, и сейчас на покосившихся стульях сидели совершенно новые люди, нервно пытавшиеся заниматься своими делами. Мужчина, вышедший звонить, и женщина с лэптопом, видимо, решили не возвращаться. Билл вздохнул и принялся читать Trag.dat1. За полчаса он прочитал один процент материала. Если он и дальше будет продвигаться теми же темпами, то на ознакомление с докладом у него уйдет пятьдесят часов.

Через несколько минут секретарша выкликнула его фамилию. Билл посмотрел на часы. Одиннадцать сорок пять. Медсестра была быстра и приветлива, словно все шло по графику.

— Портфель, пожалуйста, возьмите с собой, мистер Чалмерс, — проворковала она. — Возможно, уходить вы будете другим путем.

— Вы понимаете, что я прождал больше часа? — зло спросил Билл.

Сестра ничего не ответила и повела его по коридору, который он уже успел внимательно осмотреть. Дойдя до середины холла, сестра свернула в смотровую комнату. Здесь медсестра задала Биллу положенные вопросы об общем самочувствии и симптомах, измерила температуру, взвесила, измерила рост, посчитала пульс и измерила артериальное давление.

— Очень хорошо, — сказала она в заключение, не вдаваясь в объяснения. Она вымыла руки какой-то мгновенно испарившейся жидкостью. — Доктор Петров скоро придет к вам. Прошу вас, разденьтесь, чтобы приготовиться к врачебному осмотру.

Билл всегда испытывал отвращение к раздеванию в кабинетах врачей. Никогда не знаешь, чего ждать, пока сидишь там в нижнем белье. Он раздумывал, сесть ли сразу на кушетку, как подопытному животному, или, вообразив себя гостем, усесться на стул, небрежно закинув ногу на ногу. Можно, правда, просто остаться стоять босиком на холодном полу, приняв оборонительную позу. В любой момент дверь может открыться, и войдет какая-нибудь медсестра или случайно заглянет другой больной. Может, стоит накинуть на плечи рубашку или поработать? Пока Билл решал знакомую непростую задачу, в его портфеле зазвонил телефон.

— Где вы? — спросил Дженкинс. — Я слышу, что там играет музыка врачебного кабинета.

— Это вас не касается, Роберт, — ответил Билл. — Переходите к делу.

Кажется, Дженкинс слишком сильно надувает щеки от сознания своей значительности. Имеет ли этот человек элементарные представления о приличиях? Очевидно, Дженкинс почувствовал себя слишком вольготно, поняв, что Билл попал в затруднительное положение на работе.

На другом конце линии воцарилось надменное молчание. Наконец Дженкинс заговорил:

— Ваша встреча с Фредом Лёзером перенесена на сегодня, на четырнадцать тридцать. Думаю, что вы также должны знать, что мистер Линден уже бродит у двери кабинета, громко рассказывая всем о каком-то деле с мистером Ольсвангером, которым вы якобы должны заняться.

— Не могу в это поверить! — закричал Билл в трубку. Он сел на красный, обитый винилом стул, ощутив холод, проникший сквозь тонкую ткань жокейских трусов.