Лавина (сборник)

Надька знала, где работает Андрей. Он как-то показал ей из машины светлый оштукатуренный особняк.

Надька села в свою машину, Луку пристроила сзади в специальном креслице — и двинулась в офис Андрея, непонятно с какой целью. Конечная цель была ясна: приехать, взять Андрея за руку и увезти к себе домой. Возможен скандал. Но скандал — как скальпель. Взрежет нарыв, и ложь выйдет наружу. Сначала больно, потом легко.

Луку Надька взяла с собой как вещественное доказательство. И как средство давления. Лука подрос — беленький, кудрявый, глаз не оторвать. Надька обожала Луку всем сердцем. Но в этом же сердце цвела и ненависть к Светлане. Надькино сердце клокотало от двух противоположных чувств.

Машина остановилась возле особняка. Над дверью красовалась витиеватая надпись, на старинный манер.

Надька вышла, вытащила Луку из машины. Прошла к дверям. Ее остановил охранник:

— Вы к кому?

— К Андрею Петровичу Хныкину.

— Он знает, что вы придете?

— Он ждет, — соврала Надька, глядя на охранника преувеличенно честным взором.

Охранник впустил Надьку. Надька отметила, что помещение — чистое, строгое, элегантное, как в Германии. В правом углу — небольшой бар, столики.

Надька села. Взяла кофе. Луке сунула сухарик, он стал его сосать.

Из глубины офиса появилась Светлана, подошла к лестнице. Потом обернулась. Лицо женщины показалось знакомым. Она вспомнила, что видела это лицо на фотографии. Ребенок не похож, но дети меняются. А может, у нее их несколько.

Светлана дождалась, пока глаза японки пересекутся с ее взглядом. Спросила:

— Вам Андрея? Я его сейчас позову.

И ушла. Ничего не заподозрила.

Андрей спустился вниз. Увидев их, просиял. Обрадовался.

Подошел. Сел рядом. Взял Луку на руки. Бармен тут же принес кофе.

— Что-нибудь случилось? — спросил Андрей. — Что-то очень срочное?

Ему и в голову не могло прийти, что Надька нарывалась на скандал.

— Я… хотела у тебя спросить… мне нужна хорошая бригада для ремонта квартиры.

Андрей достал мобильный телефон, набрал нужный номер.

— Какие бригады у тебя освобождаются? — спросил Андрей. Послушал. — Спасибо.

Андрей поднял незамутненный взгляд на Надьку.

— Лучше всего югославы. Но они дорогие. Если хочешь дешевых, бери хохлов. Но хохлы пьют.

— Заплатишь? — спросила Надька.

Скандал не получался. Хотя бы деньгами.

— Я уже заплатил, — ответил Андрей. Он ничего не боялся.

— Какой-то ты… непоследовательный…

— Я очень последовательный.

Андрей внимательно посмотрел на Надьку, будто гипнотизировал. В самом деле, он сразу сказал Надьке, что женат, и ничего не обещал. Однако Надьке казалось: если он любим и любит… Сказав «А», он должен сказать «Б». Но получилось только «А». Нескончаемый гудок. И если Надька проявит активность, то не будет и гудка. Рот захлопнется.

— Ладно. — Надька поднялась. — Я пойду.

Ей хотелось плакать, но гордость запрещала.

— Увидимся, — сказал Андрей, как телевизионный ведущий. Безличное такое «увидимся».

Надька вскинула Луку. Вышла к машине. Охранник помог. Подержал ребенка.

Надька обернулась, увидела голову Светланы в ок-не, как портрет в раме. Беленькая, простенькая, как ромашка на лугу. Чем она лучше? Ничем. Просто раньше случилась в его жизни.

Надька вернулась домой в состоянии ступора. Но постепенно ступор начал ослабевать. Злоба охватывала Надьку, скручивала в жгут. Почему такое неравенство? Почему Надька должна беситься, а Светлана ходит с прямой спиной и тихим голосом?

Надька набрала рабочий телефон Андрея. В трубке отозвался женский голос.

— Мне Андрея Петровича, — потребовала Надька.

— Его нет. Что передать?

— Передайте, что звонила любовница.

— Ваше имя…

— Он знает.

— Хорошо. Я передам.

В трубке затикали гудки.

— Вот так, — сказала Надька гудкам. — Пусть она тоже поплавает в соляной кислоте.

Светлана положила трубку и села за компьютер. Она не собиралась плавать в соляной кислоте.

Она знала, что Андрей — увлекающийся человек. Ему нравятся женщины, особенно доступные. Ему некогда искать, ухаживать. Он берет тех, кто сам валится в руки. Почему и не взять то, что плохо лежит. Эта его готовность не могла нравиться Светлане, но она знала: Андрей никуда не денется. Даже если он вдруг увлечется и уйдет, то все равно вернется. Такое уже было. Ему что-то померещится, потом размерещится. Может быть, судьба дается человеку вместе с рождением, как сертификат. И изменить судьбу не в человеческих силах. Для этого надо умереть и родиться во второй раз, с другим сертификатом. А может, дело в другом: у Андрея и Светланы совпадали характеры, как ключ к замку. Все выемки и впадины идеально подогнаны, и замок открывается и закрывается только данным ключом.

Однако Светлану возмутил Надькин звонок. Андрей не должен допускать к себе таких женщин, которые звонят жене. Это нарушение неписаного закона. Светлана понимала: японка пошла в наступление не от хорошей жизни. Это значит, что Андрей уперся рогом, не идет в руки. Она тянет — он упирается. Все так понятно… Японка хочет ее разозлить. Значит, задача Светланы — не злиться и не делать никаких резких движений.

Светлана воспринимала Андрея как мужа и как сына одновременно. У нее не было детей, Андрей стал ее ребенком. Она видела, что он — сильный организатор, но слабый хищник. Конкуренты стоят плотным кольцом, как волки, и ждут момента. А когда почувствуют слабое звено — налетят, сомнут и сожрут. Андрей не должен быть слабым. И не будет слабым, пока Светлана у него за спиной. Японка не угрожает бизнесу, но угрожает равновесию.

Работа не шла. Светлана встала из-за компьютера. Оделась и ушла домой.

Андрей вернулся не поздно. Раньше, чем всегда. И, как всегда, сыт. Последнее время он проводил деловые встречи в ресторанах. Как на Западе.

— Сядь! — сказала ему Светлана.

Андрей сел в кресло, открыто, с удовольствием смотрел на жену. Ему всегда нравилось, как она одевается. Дорого и скромно. Одежда была не видна на ней. А Надькины наряды всегда были главнее самой Надьки.

— Ты влюблен? — прямо спросила Светлана.

— Что-то в этом роде, — сознался Андрей. Не хотел врать.

— А ребенок чей?

— Наш.

— Значит, эта женщина — Дева Мария?

— Почему?

— Рожает от непорочного зачатия. А ты, значит, плотник Иосиф?

Андрей молчал. Ему была тяжела эта тема.

— Если ты захочешь уйти, я тебя не держу, — сказала Светлана.

Андрей молчал.

— Но ты можешь вернуться, когда захочешь. Я буду ждать тебя всегда.

— Считай, что я уже вернулся.

— Насовсем?

Это был основной вопрос. Светлана не допускала, чтобы ее муж бегал туда-сюда и превратил ее жизнь в помойку. А японка именно этого и добивалась.

— Насовсем, — сказал Андрей.

Светлана и Андрей выбрали день и поехали в церковь.

У Светланы был свой духовник, отец Михаил. Раньше он был Миша, занимался ремонтом техники. Потом в его жизни что-то случилось, он не рассказывал — что именно, но это событие перевернуло всю его сущность. Миша превратился в отца Михаила с тихим голосом и спокойно-светлым взглядом, какой бывает у верующих. Отец Михаил был ровесником Андрея, они хорошо понимали друг друга.

— А вы обвенчайтесь, — предложил отец Михаил. — Церковный брак укрепит дух, избавит от искушения. Дьявол искушает. Дьявол видит слабых.

Светлана и Андрей венчались.

Горели свечи. Слова отца Михаила падали прямо в сердце. Андрей внутренне верил, что он действительно поддался дьяволу в образе Надьки. Но теперь он прозрел и будет жить зрячим, а не вслепую. Он больше не пойдет на поводу у своей плоти. Подключит разум, совесть, а значит, Бога.

Вышли из церкви. Полнеба занимала тяжелая туча.

— Балчина, — сказал Андрей. Так называл тучу его отец, сельский житель. Они с матерью и сейчас жили в деревне, отказывались перебираться в город, хотя разбогатевший сын мог предоставить им все условия.