Отец невесты

Если бы для счастья было достаточно жить в роскошном доме, на последний вопрос Расс ответил бы утвердительно. Он знал, что Бауэры живут в фешенебельном районе, но, когда разыскал нужную улицу и дом, увиденное ошеломило его. Подъездная аллея начиналась воротами с двумя кирпичными столбами, увитыми плющом, чуть в стороне за ними размещалась сторожка привратника. Поскольку черные чугунные ворота были распахнуты, Расс въехал в них и медленно двинулся по аллее к дому.

Это медленное продвижение помогло ему многое понять. Аллея была окаймлена ровными бордюрами и посыпана гравием, который недавно частично заменяли – на это указывал светло-серый цвет камушков. Лужайки, поросшие сочной травой, тянулись вдоль аллеи с обеих сторон, заканчиваясь у рощи из кленов и берез слева и яблонь – справа. Судя по тщательно продуманному расположению деревьев и кустов, работавший здесь специалист по ландшафтным садам получил кругленькую сумму. По подсчетам Расса, почти в такую же сумму обходилось и содержание сада. Расс заметил не менее трех садовников: один косил траву на лужайке, двое других подстригали кусты перед домом.

Стены кирпичного дома увивал плющ, как и сторожку привратника, но на этом их сходство заканчивалось. По фасаду огромного особняка Бауэров, выстроенного в георгианском стиле, располагалось не менее двадцати окон, отражавших слепяще-яркие лучи солнца.

Расс сам жил в районе, где кирпичные дома, увитые плющом, были обычным явлением. К их числу принадлежал и его собственный дом, однако он казался скромным жилищем по сравнению с этим особняком. Впрочем, дом Бауэров не отличался крикливой роскошью. Его содержали в безукоризненном порядке – от аккуратно выкрашенных водосточных труб и ставен на окнах до чистой дорожки из темно-серого камня и отполированного медного номера на одной из колонн фасада. Очевидно, дом подновили в преддверии свадьбы. Расс порадовался за Дайану. И за Синтию.

Аллея раздвоилась, образуя кольцо перед парадным входом. Расс свернул вправо, остановил машину неподалеку от дома и выключил зажигание. Он пообещал Дайане приехать – и приехал, хотя сейчас понимал, что ему следовало бы отказаться от приглашения. Упреки Синтии по-прежнему звенели в ушах Расса и больно ранили его. Он надеялся лишь на то, что со временем боль утихнет.

«Дайана. Думай о Дайане. В эту неделю ничто не имеет значения, кроме Дайаны», – уговаривал он себя. Но, несмотря на уговоры, мысли о Синтии не покидали Расса, пока он выбирался из машины и приближался к дому. Он гадал, когда Бауэр приобрел этот дом – до знакомства с Синтией или после него, приложила ли она руку к этому саду, помнит ли Синтия, как мечтала вместе с Рассом жить в собственном доме, окруженном деревьями.

Медный дверной молоток был отполирован до блеска, как и номер на колонне. Расс дважды постучал в дверь и прислушался. Спустя минуту дверь открыла молодая негритянка в простом льняном костюме, туфлях на низких каблуках и жемчужном ожерелье, не менее элегантная, чем сам дом.

– Доктор Шоу? – осведомилась она и с улыбкой отступила, пропуская его в дом. – Ну конечно! Дайана поразительно похожа на вас. – Негритянка протянула руку. – Дайана предупредила меня о вашем приезде. Я – Мэнди Джонсон, личный секретарь миссис Бауэр.

– Личный секретарь… – эхом повторил Расс, пожимая руку Мэнди. Он ожидал увидеть в этом доме экономку, кухарку или горничную, но уж никак не личного секретаря.

– Я помогаю миссис Бауэр готовиться к свадьбе, – объяснила Мэнди, – а вообще я работаю у миссис Хоффман.

Это известие стало для Расса вторым сюрпризом. Гертруду Хоффман он считал отъявленной расисткой. Если стоящая перед ним молодая женщина отнюдь не видение, значит, впечатление, которое сложилось у Расса о Гертруде Хоффман, было ошибочным. Он хотел было спросить, давно ли Мэнди работает у Гертруды, но тут его внимание привлек радостный возглас, донесшийся со стороны изогнутой лестницы:

– Расс!

Дайана стремительно сбежала по ступеням, бросилась к нему и обняла за шею. Расс ответил дочери крепким объятием, а затем слегка отстранил ее от себя и внимательно оглядел. От ореола прямых темно-русых волос до кончиков белых туфелек на плоской подошве она была самим воплощением красоты. Расс задержал взгляд на простеньком сарафане дочери, узнав излюбленный стиль старших учениц школы, в которой он работал.

– От Лоры Эшли [3]? – насмешливо осведомился он, указывая на сарафан.

Дайана рассмеялась.

– Знаю, знаю: этот стиль мне совсем не идет. Будь я в Нью-Йорке, я выбрала бы джинсы или шелковый костюм, но мы в Сент-Луисе, во владениях бабушки. Позднее я собиралась повидаться с ней.

– Ясно, – глубокомысленно отозвался Расс. Мэнди Джонсон бесшумно удалилась, оставив его наедине с Дайаной. – Ты великолепно выглядишь.

Дайана усмехнулась.

– Спасибо, и ты – тоже. Тебе идет эта рубашка. Я впервые вижу тебя без галстука и пиджака.

Расс был одет в мягкую мешковатую белую трикотажную рубашку, заправленную в облегающие хлопчатобумажные брюки, и сандалии без носков.

– Даже надутым старым профессорам иногда не мешает расслабиться.

– Надутым? – с сомнением и насмешкой переспросила Дайана. – Старым? Да если бы ты выглядел чуть моложе, никто не поверил бы, что ты – мой отец!

– Я стал отцом слишком рано – можно сказать, в детстве.

Рассмеявшись, Дайана вновь обняла его и опустила руки.

– Хочешь перекусить?

– Спасибо, я уже позавтракал.

– А кофе?

– Не откажусь, если он уже готов.

Обняв отца, Дайана повела его по коридору.

– В нашем доме кофе всегда готов. Об этом заботится миссис Фриц.

– Насколько я понимаю, миссис Фриц – кухарка?

– Ты не ошибся. – Они вошли в кухню, где приземистая пухленькая женщина месила какую-то густую массу – тесто для хлеба, догадался Расс. – Миссис Фриц, познакомьтесь с доктором Шоу.

Кухарка нахмурилась и произнесла с резким немецким акцентом:

– Как поживаете, доктор Шоу? Боюсь, мне придется вновь извиниться за мисс Бауэр. Сколько раз я твердила ей, что гостей неприлично вести на кухню! Если вы хотите перекусить, я с удовольствием накрою для вас стол в столовой.

Не обращая внимания на ворчание кухарки, Дайана выпустила руку Расса и направилась к кофеварке.

– Не беспокойтесь, миссис Фриц, мы хотим только выпить кофе. – Она наполнила темной жидкостью две кружки, помня, что Расс пьет только черный кофе, и поманила его за собой к боковой двери. Спустя минуту она поставила кружки на стол и устроилась на белом плетеном стуле.

– Чудесный уголок, – заметил Расс, оглядев вымощенный камнем внутренний дворик. Помимо шести стульев у столика, за который они сели, по двору среди больших растений в кадках было расставлено еще несколько кресел и шезлонгов. Каменные плиты двора окаймлял бордюр из ярких цветов, прерывавшийся лишь в том месте, где начинались широкие ступени, что вели на лужайку. Неподалеку поблескивала под солнцем бирюзовая вода в бассейне. По другую сторону бассейна виднелся цветник, сплошь засаженный розами. Остальное пространство до расположенной поодаль беседки, окруженной рощей грациозных ив, занимала поросшая изумрудной травой лужайка.

– Полюбуйся на эту красоту, – со вздохом посоветовала Дайана. – Теперь мы долго ничего этого не увидим. Завтра здесь начнут ставить тенты и сооружать площадку для танцев. Боюсь, эта лужайка, уставленная пятьюдесятью столами и четырьмя сотнями стульев, потеряет всю свою прелесть.

– Она все равно будет изумительна. – Расс отвел глаза от живописного пейзажа и вгляделся в лицо Дайаны. – Как поживает Ник?

Она улыбнулась.

– Прекрасно.

– А ты? Волнуешься?

– Невероятно! Нам предстоит еще столько дел. Мэнди стала для нас настоящим спасением, и Тэмми тоже – она занимается организацией торжества. Тэмми знает толк в своем деле и не зря получает деньги. В последние дни телефон в доме не умолкает – звонит то поставщик провизии, то флорист, то фотограф, то оператор, то портниха, то ювелир… Если бы я знала, сколько хлопот мне предстоит, клянусь, уговорила бы Ника пожениться тайно! Об этом я размышляла вплоть до того дня, когда мы начали рассылать приглашения. И если бы не бабушка… – Дайана вдруг замолчала.

3

Лора Эшли – дизайнер, создательница неовикторианского «деревенского» стиля одежды и аксессуаров.