Легенда чертовой дюжины

- Не ходи за мной, не то погибнешь. Ты и без того уже на краю. Она охотится за тобой. – Девушка обернулась. С губ юноши сорвалась ее имя:

- Милина!

- Прости меня, Глеб. Я так и не научилась плакать. Ты не сможешь меня спасти. – Девушка подошла ближе. Протянув руки, она обхватила ладонями лицо юноши. Уголки ее губ приподнялись в слабой улыбке, которая затем быстро погасла. Руки опустились, девушка попятилась назад.

- Милина, нет! стой! Стой – ты упадешь! Разобьешься!

Девушка грустно улыбнулась.

- Ты так ничего и не понял. Мне жаль, что ты так ничего и не понял! – Брюнетка отступила назад, подходя к самому краю пропасти. Почему Глеб стоял на месте?! Почему не подбежал и не оттолкнул девушку? Он просто стоял и смотрел! – Прости меня, Глеб. Прости! – девушка сделала шаг назад, и бездна поглотила ее. Пропасть словно взорвалась алым огнем, сожравшим несчастную.

- Нет, Милина, нет! – Глеб приложил ладонь к левой груди, из которой фонтаном била кровь, заливая рубашку. Внутри неистово жгло, словно сердце горело тем самым огнем, что бушевал из бездонной пропасти, увлекшей за собой Милину. За спиной что-то загудело, захохотало. Юноша обернулся. Лес еще больше сгустился , превратившись в армию уродливых деревьев-гигантов. Их ветви росли, превращаясь в длиннющие лапы, которые тянулись к Глебу, словно норовя схватить его. Отступать было некуда, разве что в огонь, который не гас, словно приглашая стать новой добычей. Из темноты леса раздался громкий, но глухой голос:

- Теперь ты наш! Наш! Наааш! – Лес захохотал. Глеб вздрогнул, как от удара. Открыв глаза, он понял, что наконец-то проснулся.

Подойдя к зеркалу, Глеб снял футболку. Глубокий шрам на груди был отчего-то воспаленным. Когда юноша надавил на ранку, из нее выступила капелька крови. «Странно, никогда прежде такого не было. Да и с чего бы? Ведь я родился с этим шрамом!» шрам дал о себе знать в тот день, когда Глеб впервые встретил Милину. Она появилась в его жизни, принеся с собой нечто странное, на что Глеб не находил объяснений. Эта девушка вселяла ужас, заставляя разум холодеть, но вместе с тем, Глеб однажды понял, что она самое прекрасное, что было в его жизни. Именно было – ведь теперь ее нет, и в этом полностью его вина. Его глупые предрассудки и подозрения погубили Милину. Она принесла в жизнь Глеба неведомые ему раньше чувства – запутанные, странные, глубокие. Вроде и не чувства вовсе, а словно исходящие из глубокого подсознания предчувствия. Сны, все больше похожие на воспоминания, стали посещать его все чаще, доводя до безумия. Неужели он был так глуп, что думал, будто это все началось с приходом в его жизнь Милины? Неужели он был так слеп, что не видел – все эти странности стали происходить до! – до появления в его жизни этой девушки! И, в конце концов, он был круглым дураком, если не понимал, что вся эта чертовщина родилась вместе с ним – в виде шрама на груди. «Который никогда раньше не кровоточил» - ехидно заметил внутренний голос. Боже! Если и дальше он будет беседовать сам с собой, то… Кстати, Глеб не раз замечал, как Милина подолгу сидела в задумчивости, уйдя в себя. Она не сразу – только раза с третьего окликалась, когда ее звали по имени. Тогда ее лицо выглядело так, словно она только что вышла из транса. Глеб мог бы поспорить, что в такие моменты в голове девушки шел диалог. «Так же, как и у тебя сейчас» - отозвался внутренний голос. Глеб невольно улыбнулся – они с Милиной были совершенно разными, словно две противоположности, и сейчас было забавно и приятно найти хотябы одно сходство. « И очень некстати. Ее больше нет. нет!» - издевался противный внутренний голос. « Ты ведь также, как и все считал, что она виновата во всех несчастьях, что произошли в классе? Но ты искал ей оправдания. Нелепые, глупые оправдания, в которых она не нуждалась. Она не была монстром, она была несчастным человеком – одиночество душило ее. Она была одинока, как и ты. Это еще одно сходство между вами. Теперь Милина приходила к нему лишь во снах – в странных и непонятных снах, порой походящих на безумие, а порой напоминающие прошлое – далекое прошлое. Настолько далекое, что Глебу казалось, будто это происходило не с ним. Если верить в переселение душ или рекарнацию, то Глеб, возможно, подумал бы, что уже проживал несколько жизней и умирал не один раз. И каждый раз не своей смертью. В его снах он попадал под колеса машины, горел в пожаре, умирал от рук грабителей, убивших всю его семью. Глеб вспомнил кошмар, который посещает его чаще остальных: « Он возвращался домой, очень торопился, не смотря на то, что мать разрешила погулять подольше. Нет, не разрешила, а даже велела задержаться, а еще лучше – переночевать у кого-нибудь из соседских мальчишек. Но Глеб ослушался. Он чувствовал – не спроста все это. Мальчик предчувствовал беду. Он не успел дойти до ворот своего дома – трое незнакомых ему мужчин схватили его очень грубо, а один из них даже ударил Глеба кулаком по лицу, разбив губу. «Попался, щенок! – довольно пробасил тот, который ударил. Глеб хотел спросить, что он сделал им плохого, но вместо вопроса получился лишь хрип. Его затащили в дом, надавив на плечи, заставили встать на колени. Неведомая ему раньше ярость вспыхнула в душе юноши, когда его взору предстала избитая мать, стоявшая также на коленях напротив. Один из ублюдков держал возле ее горла кинжал. С левой стороны от Глеба лежал отец. Под его недвижимым телом растеклась лужа крови. Мужчина был мертв. Глеб перевел взгляд с отца, устремив взгляд перед собой. Рука палача резко дернулась и Глеб в ужасе зажмурил глаза. Он хотел кричать, но ему сжали челюсть. Глеб и сам с силой, до боли сжал зубы. Резко его тело метнулось назад, распластавшись на полу. Руки и ноги тут же приковали к полу. Острое лезвие кинжала распороло одежду на груди юноши, затем последовала острая, жгучая боль в левой груди. Глеб крепче стиснул зубы, заглушая крик. По пальцам ударили молотком. «Слышите, как скулит?» - заржал один из палачей. Глеб не мог разглядеть его – глаза застилала пелена боли. Голоса стали слышаться не так ясно. Почему, почему это все происходило словно не во сне, а наяву? Глеб чувствовал все – боль, горечь, ярость. Вдруг лезвие вонзилось глубже, пронзая сердце. Глеб не смог сдержать крика, который вернул его из воронки бессознания, куда его затягивала боль. Разум прояснился, но Глеб по-прежнему чувствовал боль в груди, хоть и не такую сильную. Глеб облегченно вздохнул, поняв, что проснулся. Да, это не обычный сон, но все же и не реальность. Подобные сны повторялись из ночи в ночь. Умирая во сне, наутро он возвращался к жизни. Это длится уже больше двух месяцев - именно столько времени прошло со дня смерти Милины. Верными спутниками Глеба стали пустота и сны-воспоминания.

Сегодня было прохладно и пасмурно, моросил весенний дождь. Две девушки лет шестнадцати громко выругались, намочив туфли в недавно образовавшейся луже. Апрель не сдавался, не желая уступать маю. Глеб ускорил шаги. За спиной послышалось шлепанье, затем Глеб услышал свое имя. Юноша обернулся – Андрей бежал, стараясь перепрыгивать через лужи.

- Еле догнал тебя. – посетовал парень. – Куда торопишься?

- Домой.

- Домой? Торопишься домой? – В голосе друга слышались иронические нотки.

- Я тороплюсь, пока дождь не усилился. – отмахнулся Глеб.

- Да уж погода жуткая, - согласился Андрей, - у неба депрессия. Кстати, не хочешь опрокинуть по стаканчику? – Андрей тут же спохватился, так как поймал на себе укоризненный взгляд друга. И добавил: - Пива, разумеется.

- В честь чего? – осведомился Глеб.

- А разве обязательно нужен повод? Я предлагаю развеяться, отдохнуть. Сколько можно ходить отшельником? И дело даже не в том, что ты убиваешься по…

- Да, дело совсем не в том, что я потерял близкого человека! – взорвался Глеб. Андрей удивленно открыл рот.

- это когда же вы успели сблизиться? Ну-ка поподробней! – Андрей ободряюще хлопнул друга по плечу. Глеб раздраженно покачал головой, затем, развернувшись, зашагал вперед. Андрей последовал за ним.