Страница 57 из 60
— Я согласна…
За стенами часовни послышался шум, обрывки голосов, трель свистков.
— Полиция! Полиция делает облаву на Фантомаса! Полиция Жюва!.. Но на этот раз Фантомас им покажет! До скорого, леди Белтам!
Леди Белтам осталась в церкви одна.
Поднявшись затем, словно во сне, по маленькой лестнице, она, вся дрожа от ужаса, дошла до своих монахинь и рухнула, теряя сознание, прямо им на руки!..
В это время раздался звонок в дверь монастыря. За стенкой настойчиво просили открыть дверь, наконец самые смелые из монашек осмелились подойти к стене, форма полицейских их успокоила, и они впустили прибывших во внутренний двор монастыря.
Да, полиция преследовала злоумышленников, которые, возможно, укрылись в тихой обители служительниц бога. Следовало осмотреть все помещения монастыря.
Придя в себя, леди Белтам умирающим голосом сказала сестре-экономке:
— Я объясню вам все позже, сестра моя, не сейчас, потом!
Затем, запинаясь, настоятельница добавила:
— Огромная опасность угрожает нашим сестрам с бульвара Журдан, их нужно любой ценой предупредить, сейчас же… Мне нужно ехать к ним сию же минуту!
Ошеломленная таким заявлением, сестра-экономка принялась горячо возражать.
Но мать-настоятельница, странное спокойствие которой контрастировало с восковой бледностью лица, коротким властным тоном, не допускающим возражений, подвела итог разговору:
— Я поеду, как я сказала, к тому же меня ждут, чтобы проводить до Парижа, ни о чем не волнуйтесь.
Под удрученные взгляды монахинь мать-настоятельница медленно удалилась…
Пока в монастыре города Ножан-Сюр-Сен происходили эти странные события, и леди Белтам по приказу Фантомаса убегала от своих ни о чем не догадывающихся монахинь, в окрестностях бульвара Ла-Шапель, подозрительном квартале, в котором верховодила знаменитая банда Цифр, имеющая здесь свои логова и притоны, наблюдалось не совсем обычное оживление.
Этим вечером в полицейском участке по улице Стефансон буквально яблоку негде было упасть, столько народу толпилось в общей комнате участка, у входа и в личном кабинете комиссара квартала Гут-д'Ор господина Рокле.
Полицейские, инспекторы Сыскной полиции, настоящие бандиты и переодетые в бандитов агенты, представители городской полиции и полиции округа, начальники отделов, знакомые и неизвестные, все были собраны там…
Дверь открылась и в комнату вошел мужчина в одежде зеленщика.
— Ну что, Леон? — спросил Жюв у новоприбывшего.
— Господин инспектор, — ответил полицейский из бригады уголовного розыска, чье лицо все светилось от радости, — готово, мы взяли Бочара.
В ту же секунду его чуть не сбил другой влетевший в помещение, это был командир отделения из XIX округа.
— Господин инспектор, — объявил он, отдавая честь, — мои люди принесли Кокетку, у нее перерезано горло…
— Кто убийца, — спросил Жюв, — его взяли?
Другой полицейский, сопровождавший своего командира, сделал шаг вперед:
— Еще нет… Их было несколько… Но мы их знаем. Кокетке пустили кровь, потому что подумали, что это она навела полицию…
Господин Рокле попросил минутку тишины, чтобы позвонить в больницу Ларибуазьер:
«Да… очень срочно… пожалуйста, машину скорой помощи к полицейскому участку по улице Стефансон…»
Полицейские вернулись в общую комнату, чтобы взглянуть на раненую. Несчастная лежала на носилках, вся залитая кровью, которая не переставала течь из глубокой и ужасной раны.
Жюв подошел к Фандору и так, чтобы никто не слышал, шепнул ему:
— Так, значит, ты говорил, Фандор, по поводу леди Белтам, что следовало бы…
Речь Жюва была прервана криками, раздавшимися у входа в комиссариат.
Там полицейские методично избивали яростно сопротивлявшегося юнца с бледным лицом. Фандор сразу узнал задержанного.
— Черт возьми! — закричал он. — Это же тот чертов школьник, который укусил меня за палец в марсельском скором.
Леон, подойдя поближе, заявил:
— Я его знаю, этого молодчика, это Мимиль, скрывающийся от призыва в армию; ну, он свое получит.
Бандита заперли в камере; затем двое полицейских, которые его арестовали, перевязали друг другу раны, к счастью, легкие, полученные во время задержания преступника. После этого они отправились обратно, где, судя по гремящим выстрелам, должно было быть очень жарко, в то время как силы полиции не были многочисленны.
Помещение комиссариата вновь заполнилось людьми. Старуха, которую силой вели в участок, орала во все горло:
— Волки поганые! Куча свиней! Не стыдно так обращаться с бедной несчастной женщиной!
— Господин комиссар, — объяснил Рокле один из людей, сопровождавших арестованную, — мы задержали эту женщину, именуемую мамашей Косоглазкой, в тот момент, когда она пыталась спрятать под своей кофтой пакет с деньгами, который ей перед этим передал один тип; вот деньги.
Полицейский передал пакет своему начальнику, и Фандор, который слышал этот разговор и наклонился к плечу комиссара полиции, воскликнул:
— Ну и ну! Половинки денежных банкнот! Это же деньги добрейшего господина Марсиаля… Вот уж кто обрадуется, так это наш виноторговец; позвольте мне взглянуть на номера, господин Рокле…
— Уведите мамашу Косоглазку! — приказал комиссар, явно довольный, и, повернувшись к Жюву, сказал:
— Отличная облава, господин инспектор, как вы думаете?
Но Жюв не слушал его. Отведя Фандора в угол кабинета комиссара полиции, он, казалось, нисколько не взволнованный событиями, развивающимися с начала вечера, с присущей ему логикой растолковывал Фандору:
— Нет. Пока я ограничился тем, что выставил постоянное наблюдение за леди Белтам. Вокруг монастыря расположились мои агенты. Но пока у меня нет намерения ее арестовывать.
Фандор в удивлении закатил глаза к небу.
Жюв его успокаивал:
— Но посуди сам, малыш, нужно же считаться с людьми, нельзя объять необъятное; ты знаешь, мне стоило больших трудов получить предписание об аресте всех членов банды Фантомаса, включая Шалека и Лупара, хотя последних, разумеется, арестовывать будет невозможно, поскольку ни того, ни другого не существует… Кстати, я не знаю, кто в высших сферах ратует за этих мрачных бандитов, но как только в Сыскной полиции заходит разговор о банде Цифр, каждый начинает уклоняться в сторону, никто не желает быть в этом замешанным.
— Ты должен понять, что, попроси я сейчас, при данных обстоятельствах, у Фюзелье предписание об аресте леди Белтам, человека, официально мертвого и похороненного более двух месяцев тому назад, у этого доброго чиновника глаза полезут на лоб. Терпение, Фандор. Каждому овощу — свое время; впрочем, я не говорю, что…
— Господин Жюв, — прервал его один из полицейских, — инспектор Гроль просит подкрепления, по всей видимости, там здорово стреляют, в кабачке папаши Корна.
Жюв бросился к комиссару:
— У вас есть еще люди, господин Рокле?
Комиссар отрицательно покачал головой, но тут же решительно схватил трубку телефона:
«Алло! Алло!.. Комиссара участка по улице Филипп-де-Жирар!»
Ожидая, когда его соединят, он объяснил Жюву:
— Все мои ребята уже участвуют в операции, я попрошу подмоги у коллег с Ла-Шапель, через пять минут они будут в кабачке «Встреча с другом»…
Комиссар вновь начал говорить в трубку:
«…Но черт бы вас побрал. Не мешайте! Вы же видите, я разговариваю… Алло! Алло! А черт, нас разъединили… Ну что… да… Говорит комиссар полиции… Подождите минуту…»
В этот момент, оставив у входа в участок велосипед, на котором он приехал, в комнату вбежал весь обливающийся потом полицейский. Он сразу же направился к Жюву:
— Я из Ножана! Летел на всех парах!
— Ну что там? — подернув от нетерпения плечами, спросил Жюв.
— Господин инспектор, мы заметили, как из монастыря вышел человек в маске, завернутый в широкий плащ… Мы бросились за ним, он отстреливался из пистолета и убил двух наших парней…