В поисках наслаждения

— Спасибо. А ты будешь моей женой?

— Мне это расценивать как еще одно предложение? Но у меня тоже есть одно, мое на этот раз. А ты будешь моим мужем?

— Если позволишь, Лиззи.

Вмиг ей шутить расхотелось.

— А почему я должна тебе позволить? Ведь до сих пор не уверена, могу ли тебе доверять.

— Потому что я люблю тебя.

— Ты лгал мне.

— Прости. Я глубоко сожалею. Когда мы разрабатывали этот план, я… Я не думал, что полюблю тебя. Более того, я знаю, что и ты не имела намерения влюбляться в меня. Но это случилось. Я влюбился в тебя и люблю до сих пор. И думаю, может, и ты любишь меня, хоть чуть-чуть. Иначе так не злилась бы. Обратная сторона любви — безразличие, а ты злишься на меня. Я и сам порой ловил себя на том, что хотел бы тебя придушить, но в результате обнаруживал, что куда с большим удовольствием задушил бы в объятиях.

Лиззи сердито нахмурилась:

— Это не любовь, а вожделение.

— Что ж, не самое плохое для начала. Это важная часть любви.

— Что, если… любви мало?

— Да нет. Любви достаточно. Это единственное, что имеет значение. Если бы мне было суждено завтра умереть, то единственное, что имело бы для меня значение, что я любил и был любим. Медали, похвалы, победы — ничто, если я не могу сказать, что любил и был любим.

— Ладно, пусть будет так. Мне бы не хотелось, чтобы из-за меня твоя жизнь свелась к нулю.

Он посмотрел на нее, требуя правды своими безжалостно честными серыми глазами. Глазами, которые никогда не позволяли ей лгать ему и которые никогда не лгали ей сами.

— А ты? Ты ведь этого так и не сказала, Лиззи?

— Конечно, я люблю тебя. А иначе из-за чего все? — Она в досаде всплеснула руками. — Глупый человек.

— Твой глупый человек. Человек, которого ты любишь.

— Не смей таращиться на меня своими волчьими глазами. На меня это больше не действует.

— Волчьими глазами? — рассмеялся он. — Но если на тебя это не действует, зачем прищурилась?

Она улыбнулась и выгнула брови, но глаза не открыла.

— Вот что я скажу тебе, Лиззи. Обещаю: если ты откроешь глаза, то ни за что об этом не пожалеешь.

— Правда?

Она чуть приоткрыла один глаз.

— Да открой же их. Здесь огромный шумный мир, миссис Марлоу. Разве вы не знали?

Она знала.