Хранитель сада

— Ты не имел права брать в воздух Люси! — бушевала она. — Я же не давала тебе разрешения.

— Извини, — виновато произнес он. — Я подумал, что если ты согласилась насчет Джо, то не будешь возражать и в отношении Люси.

— Я не соглашалась и с Джо, категорически возражала, но это был его день, и вы все дали понять, что я слишком его опекаю, но я все время ужасно боялась!

— И все это часть любви, не правда ли, — бояться за своих детей и своих любимых, когда они делают что-то, в чем есть элемент риска? Это потому, что ты хорошая мать, волнуешься, но тебе придется позволять им кое-что, Джорджия, — мягко уговаривал он. — Они уже не младенцы. Это трудно, но это правда.

Конечно, он был прав, но как переломить себя? Она взглянула на свою руку, его взгляд упал туда же.

— Рану нужно обработать. Пойдем в кухню, помогу. У меня там есть аптечка.

Она пошла за ним и позволила ему промыть царапину, оказавшуюся довольно глубокой. Забинтовав руку, он притянул Джорджию к себе и поцеловал. Она не сопротивлялась.

— Мне неловко, что я кричала на тебя, — сказала она со вздохом.

— Ничего. Извини, что взял Люси без твоего разрешения. Снова друзья? — Его глаза были такими искренними. Джорджия почувствовала, как исчезают последние крупицы злости.

— Да, — ответила она, устало улыбаясь. Он поцеловал ее и отослал к детям.

— Мама, ты сердишься? — с беспокойством спросил Джо, когда она вошла.

Она покачала головой.

— Нет, дорогой.

— Ты порешала руку? Что шлучилош? — спросила Люси, широко раскрыв глаза.

— Роза впилась в меня. Все в порядке. Мэтт помог мне.

Гм, Мэтт очень много помогает им всем. Куда это их приведет?

Если вообще приведет куда-нибудь.

Гости прибыли ровно в десять. К тому времени Джорджия уже отвезла детей к Дженни, нарезала охапки цветов в своем заброшенном саду, привезла их и расставила в простых вазах по всему холлу и в гостиной.

Потом переоделась в новые юбку и блузку, единственную одежду, кроме джинсов и платья, которая у нее была в настоящий момент.

Без десяти десять, когда она выходила из своей спальни, в дверь постучал Мэтт. Как всегда, он превосходно выглядел в обычных слаксах и рубашке с открытым воротом.

— Готова? — спросил он, оглядывая ее.

— Да. Платье хочу надеть вечером. Годится?

Он улыбнулся, поцеловал ее в щеку — чтобы не испортить помаду? — и заверил ее:

— Ты прекрасно выглядишь. Просто замечательно. Как твоя рука?

— Ах. — Она посмотрела на руку и сморщила нос. — Саднит. Сама виновата, не надо было так выходить из себя.

— Тебя спровоцировали. Кстати, цветы в доме смотрятся прекрасно. Они из твоего сада?

— Да. Я не стала срезать твои цветы, потому что дамы, возможно, захотят прогуляться среди них, а мой сад сейчас пуст.

Они медленно пошли к дому, поглядывая, не появились ли на подъездной дорожке машины.

— По крайней мере погода хорошая, — заметил Мэтт. — Если бы лил дождь или стоял туман, летать было бы небезопасно.

— А разве вообще летать безопасно? – спросила она с содроганием.

— Конечно. Вот, пожалуйста. Наши первые гости.

Было интересно понаблюдать за ним в роли хозяина. Она привыкла видеть его важным землевладельцем, разъезжающим по сельской местности в своем «Дискавери», беседующим с управляющим или с миссис Ходжес. Но сегодня все в нем казалось ей странным.

К десяти тридцати все гости приехали, и Мэтт представил им ее как Джорджию Бекетт, приятельницу. Приятельница, подумала она. Конечно, любовница — это слишком, а партнерша подразумевает нечто большее.

Но слышать это слово почему-то было неприятно.

Он завладел вниманием мужчин, а она осталась с четырьмя женщинами в возрасте от тридцати с лишним до шестидесяти. Будет очень непросто поддерживать у них хорошее настроение в течение всего дня, подумала она.

— А вы летаете? — поинтересовалась у нее одна из женщин за чашкой кофе.

— Я? — вздрогнув, переспросила она с усмешкой. — Ну нет. Один раз я поднялась в воздух — и зареклась.

— Я ненавижу это, — заявила женщина средних лет, обвешанная драгоценностями. — Но Бэрри ничего не слушает. Он непреклонен!

— А мы много летаем, — сообщила самая молодая женщина. — У нас есть легкий самолет, его мы используем в деловых целях, но Джон хочет иметь для себя что-нибудь поменьше, просто для удовольствия — более народное, как он говорит. Он настоящий энтузиаст. Хочет построить его сам.

— Ах, я бы ни за что не доверила себя этому уроду, — заявила миссис Драгоценности с дрожью, которая сотрясла ее двойной подбородок. — Если бы Бэрри собрал его, он наверняка свалился бы с неба точно так же, как свалились со стен собранные им полки.

Все рассмеялись, а тихая, робкая женщина спросила Джорджию, считает ли та сверхлегкие самолеты безопасными.

— Я ненавижу их, даже не могу находиться рядом, но они безопасны. — Она сама удивилась своей откровенности, но почувствовала, что действительно поверила в сказанное.

— А вы позволите своим детям полететь в таком? — спросила миссис Драгоценности.

Джорджия засмеялась.

— Что ж, как ни смешно, но я это сделала вчера вечером, в день рождения моего сына. Он попросил об этом как о подарке, и я сдалась и позволила Мэтту поднять его в воздух. Сыну безумно понравилось. Мою дочь потом тошнило, но, видно, даже ей очень понравилось. — Она не стала упоминать ни о том, как разозлилась, ни об извинении Мэтта.

— Мне бы хотелось посмотреть фабрику. Джорджия взглянула на седовласую женщину лет шестидесяти, элегантную и очень сдержанную.

Миссис Гривз?

— Я бы тоже хотела. — Это сказала молодая женщина, та, у которой уже был сверхлегкий самолет.

Две другие присоединились к ним, так что Джорджия на французский лад пожала плечами.

— Знаете что? Я бы тоже хотела. Позвонить? Они улыбнулись в ответ.

— Давайте, — ответила миссис Гривз. — Не понимаю, почему лишь мужчины могут развлекаться.

Джорджия позвонила Мэтту, и, удивленно помолчав секунду, тот засмеялся:

— Хорошо. Привози. Это им не повредит.

Дамам понравилось на фабрике. Они все трогали, разглядывали, задавали умные вопросы, залезали и вылезали из кабины, раскачивали закрылки. Потом захотели полететь.

Ну, не все, только некоторые из них! Дама с драгоценностями не захотела, как и следовало ожидать, и другая, средних лет, которая говорила очень мало, но обе они не отказались понаблюдать и отправились на летное поле.

Несколько часов спустя женщины возвратились в дом, восторгаясь маленькими самолетами. Хоть они и были такие разные, поездка на фабрику и летное поле как-то объединила их, барьеры были разрушены, общение стало непринужденнее.

В результате ленч удался, и Джорджия была рада, что Мэтт ничего не заплатит ей, она ведь ничего особенного и не сделала, чтобы заработать деньги!

После кофе мужчины снова удалились, и Джорджия повела дам по их просьбе на прогулку по парку.

— Какие великолепные розы! — воскликнула миссис Гривз, когда они вошли в сад.

— Будут, — мрачно заметила Джорджия. — Думаю, большинство кустов очень древние — в Красной книге есть раздел об этой части сада, где их насчитывается...

— В самом деле? Ах, дорогая, как интересно! — заявила миссис Гривз с благоговением. — А можно посмотреть эту книгу?

— Конечно, там изображен регулярный партер, который сейчас реставрируется, поэтому дерн снят. Посадим маленькие живые изгороди и многолетние растения.

— А вы разбираетесь в этом? Вы знаток? — спросила миссис Гривз, наклонившись, чтобы понюхать розу.

— Ну, не знаю, знаток ли я, но садовый дизайнер — точно.

Миссис Гривз выпрямилась и посмотрела на нее.

— Джорджия Бекетт — конечно же! Моя дорогая, мне кажется, я слышала о вас. Вы делали сад моей приятельнице в Лондоне лет пять назад! Клодия Реймонд. Он получил премию.