Все девушки — невесты

Представив, как эта толстуха выглядела бы в балетной пачке, я снова чуть не загнулась от смеха. Она опять возразила:

— Нет, не хореографическое, в балет я пришла из спорта.

— А для чего же вам ноутбук?

— Собиралась с мужем переписываться по электронной почте — он сейчас в Японии в командировке, — умыла она меня. — Но представьте, в этой дыре невозможно выйти в Интернет, получится так же дорого, как междугородние переговоры.

— Ужасно, — подтвердила я, кляня себя за излишнее любопытство.

Отвязаться от фокусницы оказалось не так-то легко — она вцепилась в меня, как паук в свою крылатую жертву. Сообщила, что зовут ее Калерией, живет в центре Москвы — естественно, не на окраине же селиться волшебницам?! Объехала с гастролями полмира, и муж ее обожает и всячески балует, с ума сходит от тоски по ней в своей Японии.

— Говорят, в отеле «Оджактан» прекрасно готовят, — вновь попыталась я найти что-нибудь положительное, вспомнив заверения Бахыта-Компота.

— Глупости, готовят турки посредственно!.. Впрочем, для тех, кто никогда не останавливался в «Карлтоне» или «Шератоне», и это сойдет… На завтраки я вообще не хожу — слишком дорожу своим сном, чтобы рано подниматься. Привезла с собой разного вкусненького: две палочки сырокопченой колбаски, нарезку красной рыбки в вакуумных упаковках, сыр рокфор, конфеты «Рафаэлло», две плитки шоколада «Вдохновение», отличный кофеек «Амбассадор». И многое другое.

Вероятно, она рассчитывала, что я умру от восторга или от зависти. Но я выжила.

— Ну а на ужины вы ходите, Калерия?

— Да, хожу, — томно качнула она широкоформатным торсом.

— Тогда увидимся за ужином!

До ужина я наслаждалась бездельем — будто наступил как раз такой уик-энд, о котором я давно мечтала. Валялась в постели, щелкая пультом телевизора. Турецкие фильмы — это нечто! Давно я так не потешалась. В их кульминации все девушки бросаются вниз со скалы из-за несчастной любви, причем падают непосредственно под ноги коварным героям своих романов и умирают не сразу. Сначала предоставляют мужчинам возможность глубоко раскаяться… Я бы так и заснула под удалые песни и слезливые крики на чужом языке, если бы не мучительное чувство голода. Оно подняло меня и повело на крышу, где находился ресторан со шведским столом. Не знаю уж, чем недовольна волшебница, а мне подача показалась суперизобильной и очень соблазнительной.

— Чорба! — призывно взмахнул поварешкой официант на раздаче.

— Yes. Please. — Я подставила миску для этой чорбы, оказавшейся аппетитным томатным супом-пюре. По контрасту с белым накрахмаленным колпаком загорелое лицо официанта казалось черным, как у негра. Сверкали только белки его глаз и зубы в улыбке.

— Софья, садитесь к нам, — позвали меня барнаульские девушки. Они успели съездить на обзорную экскурсию, заключавшуюся в посещении магазинов кожаных и ювелирных изделий с баснословными ценами. И побывали на информационном коктейле, где им подали напиток из сильно разведенного сухого концентрата и предложили дорогие экскурсионные туры. Лена заключила: — Наколоть норовят на каждом шагу! На нашей улице в агентстве те же туры стоят вдвое дешевле. Вы правильно поступили, Соня, что предпочли пляж.

— А это что за чмо? — округлила глаза Ксения.

Я оглянулась. В ресторан вплыла Калерия. И выглядела она так, будто собиралась выступать на арене, — длинное шелковое платье со стразами и шлейфом обнажало спину до самой попы, рыжие волосы были вздыблены начесом и залиты лаком с блестками, макияж переливался всеми цветами радуги. Тени — до самых бровей, в три ряда.

— Тише, не привлекайте к себе внимания, — посоветовала я девчонкам. — Она — волшебница, если рассердится, может и заколдовать.

— В лягушек превратит, что ли? — хмыкнула Лена, однако склонилась над своей тарелкой и больше не таращилась на Калерию.

— Можно к вам? — спросила пухленькая женщина в красном, связанном крючком сарафане и с красными бусами на шее. Наряд в русском стиле придавал ей сходство с матрешкой — глуповатой, но доброй.

— Пожалуйста. — Я жестом показала, что места за длинным столом предостаточно.

— А чего вы только суп едите? Набирайте скорее фрукты и десерты. Вчера за ужином их мигом расхватали, — посоветовала она и представилась: — Меня зовут Маша, я — ведущая актриса Орловского драматического театра.

Мария удалилась за десертами, а девчонки прыснули: куда мы попали? С одной стороны — волшебница, с другой — артистка. Однако когда матрешка вернулась, они навалились с расспросами: какие роли она играет? Уплетая за обе щеки, та выложила, что исполняет Карлсона в сказке Астрид Линдгрен, а еще маму-утку в сказке про гадкого утенка и сама имеет двоих детей, но не имеет мужа. А еще поведала все, что успела узнать о Мармарисе за два дня. Во-первых, рядом с портом есть bar-street, улица баров, где народ балдеет на дискотеках до пяти утра. Во-вторых, самые дешевые товары — на Friday market, куда мы уже опоздали, а напитки и продукты лучше покупать в супермаркете Tansas. Похвасталась, что, гуляя по галерее, познакомилась с директором золотого салона.

— Сегодня после двенадцати встречаемся с ним там, на углу, возле китайского ресторанчика с красными фонарями. Мне в его салоне одни серьги приглянулись, Мустафа обещал подарить на свидании, — сообщила довольная как слон Маша.

— Ну-ну, — саркастически хмыкнула Ксюша.

От ужина меня отчаянно разморило — я клевала носом и чуть не падала со стула, ведь день из-за перелета получился очень длинным. Собиралась закрыться в номере и отоспаться, но девчонки убедили, что необходимо совершить променад по набережной, иначе мы жутко растолстеем!

Мы вышли на аллею с могучими пальмами и цветущими олеандрами. Море было черно, как нефть. На скамеечках сидели малолетние турки, прожигавшие курортниц жгучими, как красный перец, страстно-пубертатными взглядами. Мне в затылок кто-то дышал, я услышала: «Do you want sex with me? Say, yes or not?! [5]»

— Мамочки! — дернулась я, отбегая вперед. Лишь после оглянулась — сзади шел неприметный мужичок маленького росточка в полосатой тенниске.

— Чего ты испугалась? Он же тебя не тронул, — убеждала Лена.

— Все равно, лучше вернуться назад…

— Мы что сюда приехали — в номерах отсиживаться? — укорила меня Ксюша. — Давайте где-нибудь посидим: пить хочется.

Я тоже испытывала жажду — кормят в отеле действительно на убой, а напитки подают только за отдельную плату, причем немалую. Всюду были открытые кафе, и мы с Леной и Ксюшей облюбовали столик под клетчатой скатертью, с керосиновой лампой под старину. Девушки заказали пиво, а я — воду и, чтобы взбодриться, решила выпить кофе.

— Your coffee is instant or natural? [6]— спросила я официанта.

— Normal, — ответил он.

И принес чашку банального «Нескафе».

— Вот хитрец, — хохотала Лена. — Если бы он сразу признался, что растворимый, ты бы не стала заказывать. Или наоборот. А он сказал «нормальный» и положил в карман два доллара… Я же предупреждала: в Турции надо ухо держать востро!..

Мимо нашего столика, цокая каблуками босоножек из блестящего текстиля, прошествовала волшебница в своем немыслимом цирковом наряде.

— Калерия, — окликнула ее я.

— А, Софья, — обернулась она и пылко поведала, что этот гнусный городишко кишит маньяками: к ней посмел пристать какой-то недомерок, спросивший, не желает ли она заняться с ним сексом. Она негодовала: — Неужели я выгляжу настолько доступной, что мне смеют задавать подобные вопросы? Пришлось вызывать полицию!

— И что полиция?

— Придурки! Они сообщили, что я неправильно поняла этого господина… Женщины вообще не понимают мужчин! Он не больной, не сумасшедший. Ему плевать на секс, он примеривает себя к демократии. Дескать, к туркам свобода пришла слишком поздно, и они не знают, как ею распорядиться…

Калерия звала нас в какой-нибудь клуб снять стресс ракией — местной анисовой водкой и танцами. Но ко мне пришла другая идефикс — решила искупаться перед сном, и мы с девчонками разошлись, как в море корабли.

5

Хочешь заняться со мной сексом? Скажи, да или нет? (англ.)

6

Кофе у вас растворимый или натуральный? (англ.)