Сумасшедшие каникулы

– Можно? – спросил Константин Сергеевич, приоткрывая дверь.

– Конечно. – Туся встала.

Она ждала, что КС зайдет за ней.

– Только что позвонила твоя мама. У нее какое-то срочное совещание, так что…

– Так что наш обед отменяется, – закончила Туся, обиженно поджимая нижнюю губу.

– Ничего подобного. Мы просто идем обедать вдвоем. Я приглашаю тебя в недавно открывшуюся «Греческую таверну». – КС наклонил голову, и его серебристые виски блеснули в солнечных лучах. – Ты готова попробовать греческую кухню?

– Готова! – воскликнула Туся.

Она была готова попробовать любую кухню, потому что была голодна. А тут ресторан, да еще такой, о котором трубят на каждом углу!

Выходя из комнаты, Туся по привычке бросила взгляд в зеркало. Нет, все-таки ей грех жаловаться на внешность. Стройная, гибкая, выразительные серо-зеленые глаза, прямой носик и темно-каштановые волосы ниже плеч. Она редко собирала их в хвост или скручивала в жгут, предпочитала оставлять блестящие тяжелые пряди распущенными, вот так, как сейчас, когда они вьются на ветру, пока темно-вишневое «Вольво» КС мчится по шоссе.

Через полчаса Туся, сама того не ожидая, оказалась в сказочном оазисе. Небольшой уютный ресторан занимал два этажа. На первом этаже в углу играл маленький оркестр. Молодая гречанка напевала волшебные мелодии солнечной страны, где триста шестьдесят пять дней в году длится лето. Удивительно, но здесь, в центре Москвы, существовал другой мир. Этому способствовала вся атмосфера зала, и интерьер, и, разумеется, кухня. У Туси глаза разбежались от обилия незнакомых названий блюд в карточке, когда они заняли столик на втором этаже.

– А что такое мусака? – спросила она, надеясь, что КС, знающий все, ответит и на этот вопрос.

– Мусака – это вкуснейшая запеканка с баклажанами.

– А смирна?

– Это тефтельки, правда, без риса, но зато с петрушкой.

КС только рассмеялся, когда Туся принялась тыкать во всё подряд, желая попробовать и то, и это.

Где-то между переменой блюд, Туся неожиданно спросила:

– Константин Сергеевич, а почему вы начали снимать сериал летом?

– По множеству причин, – Коробов отпил из высокого бокала глоток минеральной воды. – Летом студии не так загружены. Все стремятся на натурные съемки, лучше всего за границу, еще лучше поближе к морскому песочку. И время работы в павильонах становится дешевле.

Туся улыбнулась. Ей подали мусаку на огромной тарелке.

– Кроме того, школа, где мы тоже будем снимать некоторые сцены, летом пустует. А массовку мы потом вмонтируем.

– Интересно.

Туся взяла нож в правую руку, вилку в левую и начала мучительную процедуру. Дома она старалась обходиться без ножа, в крайнем случае, разрезала всё сразу на кусочки, и заглатывала пищу, как удав, но сейчас нужно было есть цивилизованно (как говорила ее мама).

– А почему вы стали режиссером? – снова спросила Туся, отправляя в рот очередную порцию запеченного баклажана, сдобренного специями.

КС в это время расправлялся с шашлыком из рыбы со смешным названием, которое Туся забыла. На вид это блюдо выглядело очень аппетитно.

– В таких случаях принято говорить: с детства мечтал, – усмехнулся КС, промокнув уголки губ салфеткой. – Еще когда в детский сад ходил, всегда мешал нашей воспитательнице изображать деда Мороза на Новогодней елке. Все объяснял ей, как нужно встать, что сказать, в общем, занимался режиссурой, доводя ее до слез.

Туся рассмеялась, представив себе, как шестилетний КС «строит» воспитательницу.

– Вот и я мечтаю стать драматической актрисой. Как вы думаете, у меня получится? - призналась Туся, посмотрев на КС.

Выражение его глаз трудно было разглядеть за дымчатыми стеклами очков, с которыми режиссер редко расставался. Он отодвинул от себя тарелку, положил вилку и нож.

– Если очень захочешь, если будешь много трудиться, думаю, что получится. Но знаешь, девочка, хочу тебя предупредить, даже у удачливых актеров весьма трудная семейная жизнь. КС немного помедлил, а потом сказал: – Туся, как ты отнесешься к тому, что мы с твоей мамой поженимся?

– Хорошо отнесусь, – выпалила Туся, ни секунды не раздумывая.

Ей показалось, что КС облегченно выдохнул.

– Ты уверена?

– Уверенней не бывает.

– Фу, прямо камень с души свалился. – сказал КС, промокая вспотевший лоб.

– А маме об этом известно? – уточнила Туся, впервые наблюдая, как невозмутимый режиссер покрывается легким румянцем.

– О чем?

– О том, что вы собираетесь пожениться.

– Ну, в принципе, мы с ней разговаривали… думали, как лучше… – несвязно забормотал он. – Впрочем, я хотел узнать твое мнение, потому что твой голос в этом вопросе решающий. – КС стал невероятно серьезным. – Должен признаться, что я не слишком удобный человек в быту. Работа для меня всегда на первом месте. Я привык срываться, уезжать в длительные командировки, сидеть часами в монтажной. – «Что-то это мне напоминает», – подумала Туся, пряча улыбку. – Но я обещаю, что постараюсь исправиться. И еще я хочу сказать, что никогда не обижу тебя и твою маму, если вы позволите мне стать частью вашей жизни.

– Я это знаю, Константин Сергеевич, просто сказала Туся и почувствовала себя необычайно умиротворенной.

Больше они к этому вопросу не возвращались: пили потихоньку кофе, приготовленный на песке и ели десерт. Но у Туси мысли бегали, словно цирковые лошадки по кругу. Когда мама и КС собираются пожениться? Где проведут медовый месяц? Возьмут ли ее с собой? Где вообще они будут жить, потому что уежать из своей квартиры Тусе не хотелось. И еще: как ей нужно будет называть КС? Ведь не КС и не папа. Папа у человека только один, плохой он или хороший – это уже другой вопрос. «Впрочем, буду решать проблемы по мере их поступления», – сказала себе Туся, выходя из ресторана вместе с КС.

Когда она садилась в «Вольво», ей внезапно показалось, что она видит Толика. Но тут машина рванулась с места. Туся не успела оглянуться, как ресторан скрылся из глаз.

«Конечно же, мне это померещилось, Туся почувствовала легкое головокружение. Что ему делать в этом отдаленном районе? И потом Толик сейчас на тренировке».

Толик стоял в стороне от ресторана «Греческая таверна», прячась в тени арки. Он не увидел Тусю. Он не был на тренировке и он не гото вился к экзаменам.

Он наблюдал за Коленым, Рябым и Витамином. Приятели неспешно прогуливались по проспекту, с обеих сторон утопавшему в тополях. Они пили пиво, сидели на скамейках, заигрывали с проходившими девушками – в общем, расслаблялись по полной программе, и все же внутренний голос Толика настойчиво твердил ему, что это не так. Он огляделся, стараясь понять, что привело Коленого именно сюда, в этот странный район. Вроде бы недалеко центр, а в двух шагах от проспекта какие-то темные подворотни, в них склады. На зеленом пригорке виднеется золотой купол церквушки, увенчанный крестом. Но, кажется, она закрыта на ремонт. Так что эта веселая компания здесь забыла?

Перед глазами Толика всплыла картина: Коленый нажимает на курок, раздается выстрел, и банка отлетает в сторону. Где он научился так метко стрелять? Откуда у него пистолет? И главное, зачем он таскает его с собой, словно собирается пустить в ход в любую минуту.

Может, позвонить капитану Гаврилову? Сообщить насчет оружия. А что это даст? – возразил он себе. Пистолета может и не оказаться при обыске – это раз. Коленый вполне может сказать, что нашел его в мусорном баке, а не сдал куда положено потому, что испугался, – это два. Да мало ли что придумает Коленый, у него большой опыт•по части вранья – это три. Нет, уж если звонить капитану, то только тогда, когда Коленому не отвертеться.

И вдруг Толик заметил, как тяжело груженный грузовик сворачивает в подворотню. Коленый что-то сказал своим дружкам. Витамин побежал вслед за грузовиком, а Рябой исчез в одном из переулков, да так быстро, будто хорошо знал, куда ему нужно идти и что делать.

Толик пожалел, что не может подойти поближе и увидеть, что происходит внутри двора.