Родная душа

– Ой, – неожиданно спохватилась Аня, тебя дома ждут, а я тебя тут задерживаю.

Ваня хотел было сказать, что ему так хорошо с ней, но, вспомнив, что его действительно ждут, молча кивнул.

– Значит, до завтра, – попрощался он.

Аня на мгновение прижалась губами к его губам и, повернувшись, побежала домой.

Съемки передачи были назначены на вторую половину дня, поэтому Ваня не стал отпрашиваться из школы: он успевал к началу передачи. После уроков он должен был зайти домой, а потом уже с родителями, Софьей Александровной, Аней ехать на телевидение.

Как только Ваня зашел в класс, к нему тут же подскочили одноклассники, поздравляя, засыпая вопросами. Ваня подумал о том, что новости распространяются со скоростью света. Но стоило ли удивляться! Ведь с тех пор, как вышла передача «Жди меня», где Ваня сообщил о том, что ищет своих настоящих родителей, вся школа только об этом и говорила…

Одноклассники настолько плотно обступили Волкова, что подошедшая Аня никак не могла пробиться к нему. Пришлось звать на, помощь Тусю Крылову.

– Да пропустите же вы! – вопила Туся, пытаясь растолкать ребят. – Чего обступили? Потом все узнаете.

Но ее никто не слушал. Конец этому столпотворению положил вошедший в класс Кахобер Иванович. Он сразу понял, почему поднялся такой шум, и спокойно сказал:

– Ну-ка, быстренько по местам.

Когда все расселись, Ваня наконец смог пробраться к своему месту.

– Иван, – обратился к нему Кахобер Иванович, когда шум в классе утих, – я уже знаю новость о том, что ты нашел свою родную маму. Поэтому хочу искренне поздравить тебя.

– Спасибо, – кивнул Волков.

– Здрасьте! – ввалился в этот момент в класс Борька Шустов. – Можно войти?

– Проходи, – разрешил классный руководитель. Борька, отчего-то широко ухмыляясь, стал пробираться к своему месту. Когда он проходил мимо Вани, то повернулся и, криво улыбнувшись, прошипел:

– Ну что, нашел своих предков, найденыш? Ваня покраснел, но все же сдержал себя, хотя испытывал жгучее желание встать и как следует врезать нахалу.

– Нельзя быть таким злобным, Борис, – попытался сгладить накалившуюся обстановку Кахобер Иванович и тут же, чтобы не заострять внимания на инциденте, обратился к классу: – Итак, начнем урок…

– Не обращай внимания на этого дурака, шепнула Аня, повернувшись к Ване.

– Я и не обращаю, – отмахнулся он.

Ему действительно надоели нападки задиры Шустова. Ваня решил впредь его попросту не замечать – так спокойнее.

Однако Борька успокаиваться не хотел. Не прошло и пятнадцати минут, как по классу начали раздаваться смешки. Ваня так увлекся рассказом Кахобера Ивановича о восстании декабристов… что совершенно не замечал: в классе что-то происходит. И тут раздался возмущенный крик Ани Малышевой:

– Идиот, ты, Шустов!

И в следующее мгновение в Шустова полетела скомканная бумажка, брошенная разъяренной Аней. Однако она не долетела до места назначения и упала как раз в проход между партами, оказавшись возле Вани.

– Ты чё, сдурела, Малышева? – Шустов действительно обалдел. Его осрамила на весь класс какая-то пигалица.

– Что случилось? – вмешался Кахобер Иванович, нахмурив брови. – Аня, почему ты кричишь и позволяешь себе устраивать скандал во время урока?

– А вы посмотрите, какую он гадость уделал! – воскликнула Аня.

Никто и никогда еще, не видел Аню такой разъяренной. А Ваня в это время развернул бумажку. Это был лист из какого-то старого журнала со статьей о незаконнорожденных детях, и везде, где были фразы «усыновленный ребенок» и «незаконнорожденный ребенок», ручкой мелко была вписана Ванина фамилия.

Кто-то вытащил из рук Вани лист. Это оказался Кахобер Иванович. Он долго смотрел на то, что накалякал Шустов, потом снял очки – он всегда их снимал, когда был чем-то расстроен, – потом посмотрел на Борьку и проговорил:

– Знаешь, Борис, в том, что ты сделал, действительно нет ничего смешного. На свете очень много детей, которые потеряли своих родителей или от которых отказались родители. Но это не их вина. Ты, видимо, еще слишком мал, чтобы понять такую вещь. А следовало бы. Мы все рады за Ваню, в отличие от тебя. Это большая удача, что он все-таки нашел свою маму, и какая бы она ни была, она все равно остается его матерью.

– Кахобер Иванович, ведь Шустов ничего же не знает, – вмешалась Лиза Кукушкина. – Он думает, что у Вани родная мама какая-нибудь алкоголичка или что еще похуже. А на самом деле все обстоит совсем по-другому.

– Может, расскажешь? Ну давай, чего ты там придумала? – ухмыльнулся Борька.

– Пусть Ваня сам расскажет, – повернулась Лиза к Волкову.

– Я не буду, – пробурчал Ваня, уткнувшись глазами в собственную тетрадь.

– Расскажи, Вань, – стали раздаваться по классу нестройные голоса. – Мы-то ведь тоже ничего не знаем, а интересно.

– Расскажи им, – повернулась к Ивану Аня. – Пусть лучше ты сам обо всем расскажешь, чем потом такие дураки, как Шустов, про тебя сплетни будут сочинять.

– Это кто дурак? – снова набычился Борька.

– Тихо, тихо! – попытался успокоить всех Кахобер Иванович. – Вы сорвали мне урок, но я никого не виню. Раз между Волковым и Шустовым сложились такие отношения, то надо во всем разобраться. – Он посмотрел на Ваню. – Если честно, мне самому очень интересно узнать, каким образом случилось, что тебя усыновили. Но это только твое право, Ваня, рассказывать нам или нет.

Ваня посмотрел на Аню. Та подбадришающе кивнула ему:

– Ну же, давай, не бойся.

И Ваня все рассказал. Он видел, как меняются лица одноклассников, как всплескивают руками девчонки, когда он говорил, но ему уже было все равно. Ване надоело, что про него все время что-то сочиняют, за его спиной шепчутся. Аня права: пусть уж лучше знают правду. Ведь люди просто так устроены. Любая новость занимает их внимание не больше нескольких дней, а если она правдивая, то забывается еще быстрее, чем придуманная.

Шустов как-то посерьезнел и перестал ухмыляться. Теперь он сидел молча, стараясь не смотреть в глаза одноклассникам.

После урока он подошел к Ване. Тот напрягся, приготовившись к драке. Но Шустов, переминаясь с ноги на ногу, неожиданно сказал:

– Ты это… в общем… извини меня, я же не знал, что так случилось.

Аня, которая находилась рядом и все слышала, оторопела. Надо же, чтобы Шустов перед кем-то извинялся! Она сделала вид, как будто что-то ищет в своем рюкзаке, а сама в это время пыталась подслушать, о чем говорят Иван и Шустов.

Ваня долго молчал, прежде чем ответить. Он тоже был сильно удивлен поведением Борьки. С одной стороны, из-за Шустова его чуть не выгнали из школы, и Ваня до сих пор не мог ему этого простить, но с другой – Борька ведь сам извинился, и похоже, что он говорил искренне. Ваня ему почему-то поверил.

– Да ладно! – махнул он рукой.

Однако Борька не уходил, намереваясь еще что-то сказать. Ваня ждал и не торопил его.

– В общем… я бы хотел, чтобы мы стали друзьями, – наконец выпалил он. – Это же все из-за Светки началось, тогда, в седьмом классе.

– Но теперь ее нет. Кто старое помянет, тому глаз вон, – ответил Волков.

– Я в тебе не сомневался, – обрадовался Шустов. – Ты вообще-то мировой парень. Ну так что, друзья? – протянул он руку.

– Друзья, – ответил Ваня, отвечая на рукопожатие.

– Что ему опять надо? – подскочила к Ивану Аня, когда Шустов ушел.

– Прощения просил. – Ваня был обескуражен, он до сих пор не мог прийти в себя. – А еще предложил стать друзьями.

– Вот это да! А ты что? – вытаращила глаза Аня.

– Согласился, – пожал плечами Ваня. – Почему бы и нет. Ведь мы с ним на ножах были с тех пор, как я пришел к вам. Это было в седьмом классе. По-моему, пришло время закопать топор войны.

– Правильно, – согласилась Аня. – Теперь никто больше не скажет, что ты приемыш, а Шустов – тем более.

– Никто, – подтвердил Ваня, выходя вместе с Аней из класса.

14

На этот раз, заходя в здание телецентра, Ваня совершенно не испытывал того волнения, какое было у него в первую съемку. Тогда он жутко боялся, что обязательно скажет что-нибудь не так. Но теперь все было по-другому, совершенно по-другому.