Страница 9 из 19
Туся не замечала, что из ее глаз катятся слезы счастья. Она была уверена, что если отец Владимир прикажет ей идти за ним на край света, она пойдет не раздумывая.
– Наталья! Ты с нами навсегда? – обратился к Тусе отец Владимир, поставив ее перед собой и пронизывая ее горящим взглядом.
– Да, – чуть слышно шепнула она.
– Громче! Все должны слышать!
– Да!
– Ты всегда будешь с нами? – повторил вопрос отец Владимир.
– Да! Я всегда буду с вами! – Туся повторила его слова, но в утвердительной интонации, так, как это делала паства, когда он задавал вопросы.
– Клятву! Мы хотим слышать клятву! – раздались голоса из зала.
– Мы хотим слышать клятву! – повторил отец Владимир.
Он развернул Тусю лицом к слушателям и слегка толкнул в спину.
– О-о! О-о! О-о! Бог! Бог! Бог! – неуверенно произнесла Туся, опасаясь, что она говорит что-то не то.
Но оказалось, что ее опасения были напрасны.
Именно так и звучала клятва.
– Громче, не все слышат тебя!
Отец Владимир с силой сжал ее плечо, причинив Тусе резкую боль.
– О-о! О-о! О-о! Бог! Бог! Бог! – крикнула Туся во все горло.
– Мы верим ей, не так ли, братья?
– Мы верим ей! – хором откликнулся зал.
Не чуя под собой ног, Туся вернулась на свое место, взволнованная и безумно счастливая. Марина и Оля кинулись обнимать ее, к ней подходили еще какие-то люди, все говорили ей ласковые, приветственные слова, пожимали руки, обнимали, словно она после долгого отсутствия возвратилась в лоно семьи. Туся смеялась и плакала одновременно.
Потом они снова исполняли гимн, перемежая песнопения громкими возгласами, произносили вслед за отцом Владимиром и Надеждой Григорьевной какие-то нечленораздельные, но мелодичные звуки.
Перед окончанием проповеди отец Владимир жестом приказал пастве умолкнуть и звучно произнес:
– Братья мои! Наша сегодняшняя встреча подходит к концу. Перед расставанием я снова призываю вас не забывать ни одной из наших заповедей. Помните! Нас очень мало, мы должны быть осторожными. Нельзя сходиться с людьми без разрешения вашего духовного отца. Нельзя откровенничать с теми, кто не входит в наше братство. Нельзя ходить в гости и принимать у себя людей, которые не разделяют наших верований. Мы можем встречаться только с членами нашего священного братства. Нельзя упоминать при посторонних названия нашей организации – мир кишит шпионами, которые только и ждут удобного случая, чтобы нанести нам вред и помешать достижению счастья! Нельзя совершать какие-либо денежные сделки, не поставив предварительно об этом в известность вашего духовного отца. Нельзя смотреть телевизор, слушать радио, читать газеты и журналы, ибо все они полны скверны и разрушают наши души. Нельзя читать книги, кроме тех, которые вы получили на собраниях. Пусть все ваше существование с момента окончания нашей встречи вплоть до первой минуты следующего собрания будет посвящено претворению в жизнь нашей священной идеи. Нельзя отвлекаться от мыслей об очищении наших душ и приближении к совершенству и свету – только тогда вы обретете своих Огненных Близнецов. Помните ли вы все наши законы?
– Мы помним все наши законы!
– Будете ли вы соблюдать все наши заповеди?
– Мы будем соблюдать все наши заповеди!
– Клянетесь ли вы все свои душевные, телесные и материальные ресурсы посвящать. воплощению в жизнь нашей священной идеи?
– О-о! О-о! О-о! Бог! Бог! Бог!
– Клянетесь ли вы никогда не отступать от нашей священной цели?
– О-о! О-о! О-о! Бог! Бог! Бог!
– Клянетесь ли вы денно и нощно добросовестно очищать ваши помыслы от всякой скверны? – О-о! О-о! О-о! Бог! Бог! Бог!
– Идите с миром, братья мои!
Все присутствующие встали со своих мест, взялись за руки и произнесли странный набор звуков, который Туся так и не смогла усвоить с первого раза. Собрание было окончено.
– Не торопись, мы тебя проводим, – сказала Марина, увидев, что Туся начала было подниматься со своего места;
– Она с удивлением наблюдала, как бесшумно люди покидали зал. Даже маленькие дети шли молча, чинно держа за руки своих родителей: Не было той сутолоки, какая обычно случается после окончания киносеанса, когда зрители стремятся как можно быстрее выбраться на улицу и в проходах неминуемо образуются пробки.
7
– Когда должна уехать твоя мама? – спросила Марина, когда они ехали в автобусе.
– В субботу рано утром, – ответила Туся.
– А надолго?
– Она говорит, что недели на две, но может быть, и задержится.
– И ты будешь жить все это время одна?
– Я еще не решила. Моя подруга Лиза приглашала меня пожить у себя, но я не хочу. – Почему?
– Не хочу мешать. Ей сейчас не до меня, у нее другие заботы.
Туся снова припомнила то холодновато-безразличное отношение, которое замечала в Лизе в последнее время.
– Любовь, наверное? – спросила Оля, поехавшая с ними.
– Да, любовь, – неохотно ответила Туся, ей было неприятно говорить об этом.
Оля с Мариной переглянулись и укоризненно покачали головой.
– Хороша подруга, нечего сказать.
Тусю почему-то покоробили эти слова. Хотя она сама обвиняла Лизу чуть ли не в предательстве, ей не хотелось, чтобы о ней плохо отзывались другие, тем более те, кто совсем ее на знает. Тусе немедленно захотелось найти оправдание поведению подруги.
Очевидно, девушки почувствовали, что задели больное место. Марина поспешно произнесла:
– Мы не можем судить об их отношениях. Ведь мы не знаем, что и как между ними происходило. Но в одном ты можешь быть уверена, – она взяла Тусю за руку и заглянула ей в глаза, – мы тебя никогда не оставим.
– Что бы ни случилось, – добавила Оля, – мы всегда будем с тобой.
Тусе сразу стало легче от этих слов. Вмиг забылись обиды, нанесенные ей Лизой, все былое отступило на второй план. Сейчас в ее жизни появилось нечто такое, что гораздо важнее всех воспоминаний об уязвленном самолюбии. На миг Туся как бы снова оказалась в зале и ощутила эйфорию, охватившую ее на собрании. Что может быть важнее и дороже того, чтобы оказаться одной из Огненных Близнецов, отыскать свою половинку, достичь совершенства и вознестись ввысь, превратившись в божество?
Туся не замечала, что стала мыслить шаблонами, которые на протяжении всего собрания энергично вбивались ей в голову. Если бы она была способна воспринимать происходящее хладнокровно, она бы обратила внимание на то, что на собрании постоянно повторялись одни и те же фразы, одни и те же слова. В конце концов человек полностью проникался уверенностью в непоколебимой истинности постулатов, которые проповедовал отец Владимир. Весь мир в сознании члена братства сужался до размеров их организации. Все остальное воспринималось как нечто, не имеющее ни малейшего значения или представляющее собой досадную помеху, которую нужно преодолеть.
– Что ты собираешься делать? – спросила Оля, когда они вышли из автобуса.
– Пойду домой, нужно помочь маме собрать вещи.
– Вот, возьми, – Марина протянула ей пакет, в котором лежали журналы, книги и аудиокассеты, – это тебе поможет скоротать Время до следующего собрания. Оно ведь будет только во вторник.
– Это же почти неделя! – ужаснулась Туся.
Она уже и представить себе не могла, как можно прожить без собрания хотя бы один день.
– Если хочешь, мы можем зайти к тебе после отъезда твоей мамы, – предложила Марина.
– Конечно хочу! – обрадовалась Туся.
– Мы позвоним тебе в субботу, часов в десять, хорошо?
– Отлично! – Туся благодарно улыбалась, видя, как заботятся о ней новые подруги, не желая оставлять ее надолго одну.
Время до субботы показалось ей вечностью. Туся даже понять теперь не могла, почему еще несколько дней назад она тосковала по поводу маминого отъезда. Теперь она ждала его с нетерпением, потому что присутствие Инны Дмитриевны мешало ей предаваться изучению новой концепции – Тусе ужасно нравилось это слово, оно казалось значительным и веским.