Мечты сбываются

– Я жду, Станисла… – Туся от волнения чуть не перепутала имя режиссера, пригласившего ее на студию. – Константина Сергеевича Коробова, – поправилась она.

– А, Коробова. Он на совещании проторчит еще невесть сколько. Идемте со мной! Я ваш•шанс!

Туся понимала, что идти никуда не должна. Но какой-то чертик засел у нее внутри и дразнил, толкал к безумным соблазнам. Звезда рекламы звучит ничуть не хуже, чем королева 10 «Б». Коробов еще проторчит на совещании, и потом ей же ясно сказано: нельзя противиться судьбе. Туся встала и пошла, превратившись в зомби.

– Значит так, сценарий ролика примерно такой же, как крутят по НТВ. Девочка и мальчик рекламируют удобную джинсовую одежду с помощью раздевания и одевания. Видела?

– Видела, – задохнувшись, произнесла Туся, - а что, я тоже…

– Ты тоже будешь рекламировать одежду вместе с симпатичным мальчиком, – торопливо прервал ее режиссер.– Меня зовут Александр Александрович, а эту бездарность, – он бросил взгляд назад, – Юрик. Тебя-то саму как величать?

– Наташа.

– И сколько тебе лет, Наташа?

– Пятнадцать.

– Ты первый раз здесь или уже снималась?

– Снималась, в ролике… я…

– Неважно, – отмахнулся режиссер. – Важно, что полууится у нас. Учти, тратить время на репетиции я не собираюсь! – сказал он. – Проба, один дубль, максимум два, и все!

Тусе было не до разговоров, она почти бежала за коротышкой «де Вито», торопливо перебирая длинными стройными ножками.

Через минуту они оказались в студии, среди аппаратуры и проводов.

– Вот, прочитай сценарий, – режиссер ролика подал Тусе несколько листов текста.

Она прочитала.

– Вы сказали одежду? – решилась уточнить она. – А тут разговор идет о нижнем белье.

– Нижнее белье тоже одежда, девочка. И что плохого в том, что ты будешь лицом фирмы «Слай», которая выпускает трикотажные комплекты для подростков?

– Ничего плохого, конечно.

– Ты появишься на рекламных щитах, в журналах. Ты хочешь стать звездой или не хочешь?

– Хочу, но…

– В общем, думай. Возьми сценарий, почитай его повнимательнее, если надумаешь, завтра приезжай сюда в двенадцать часов, заодно и с партнером познакомишься.

Туся подумала: «Лиза бы сейчас сказала, что я опять вляпалась, а Толик решил бы, что я угодила в очередную историю». А на самом деле… что же происходит с ней на самом деле? Почему она готова на все, лишь бы вновь оказаться под светом прожекторов?

Этим же вопросом Туся Крылова задавалась и на следующий день, когда оказалась в студии в двенадцать часов.

Вчера она так и не дождалась мифического Коробова. Промучившись целый вечер, читая и перечитывая сценарий рекламного ролика, она дала себе обещание, что никуда не пойдет. И, естественно, как и положено девушке с необузданным темпераментом, утром все переиграла. Подумаешь, появиться на миг перед камерой в трусиках и маечке. Это все равно, что на пляж сходить в бикини.

Внутренний голос все же пытался напомнить Тусе о том, что она совершает непростительное безумство. Но призывы к благоразумию были так слабы, что их трудно было расслышать. И вот результат. Она нервничает, но теперь уже в студии.

– Не волнуйся, детка, – неожиданно проворковал «де Вито», – ты сыграешь так, что к тебе выстроится очередь из кинорежиссеров. Тебя засыплют ролями и предложениями.

– Не думаю. – Внезапно услышала Туся грозный голос мамы.

Она повернулась и увидела, как ее мамочка похлопывает по руке скрученным в тугую трубочку сценарием. Ее суженные глаза не предвещали ничего хорошего.•Режиссер, бедняга, этого не знал.

– Почему на съемочной площадке посторонние? – требовательно спросил он, выискивая виновного.

– Это не посторонние, это моя мама, – прошептала Туся.

– Ах, мама. - Режиссер расшаркался. – Очень приятно, но все равно, вам лучше не мешать мне сейчас. Поговорим позже, хорошо?

– Нет. Поговорим сейчас. – Инна Дмитриевна угрожающе шагнула вперед на своих высоченных шпильках. – Я случайно наткнулась на этот, если можно так выразиться, сценарий.

Туся отошла и спряталась за камерой – просто так, на всякий случай, если мама вдруг начнет здесь все крушить.

– И у меня к вам возник естественный вопрос: вы бы согласились, чтобы ваша дочь снималась в подобном ролике?

– Искусство…

– Не увиливайте. Я главный редактор женского журнала и я не хуже вашего знаю, что такое искусство. Разрешили бы вы ей сниматься или нет?

– Да, разрешил бы, – ответил режиссер.

Он ничем не рисковал, у него не было дочери, у него вообще не было детей.

– А я не разрешил бы…

– А вы кто такой? – обернулась Инна Дмитриевна, пылая от гнева.

Перед ней стоял симпатичный мужчина в очках с дымчатыми стеклами.

Инна Дмитриевна окинула его торопливым взглядом: высокий, плотный, интеллигентный… с виду.

И все равно! Ее дочери здесь не место!

- Вы почему вмешиваетесь? Я вполне могу сама разобраться с этим вопросом.

– Охотно верю. И не буду вам мешать, – успокоил мужчина, потирая гладко выбритый подбородок. – Я, собственно, оказался здесь не случайно и только поэтому позволил себе вмешаться. Видите ли, в некотором роде виновник этих событий я…

– Вы?– ощетинилась Инна Дмитриевна.

– Да. Дело в том, что именно я пригласил Наташу приехать на «Мосфильм». Я режиссер нового сериала для подростков.

– Еще одни «Простые истины»?

- Смею надеяться, что смогу создать нечто особенное, не повторяя и не копируя предыдущую работу: И мне бы очень хотелось, чтобы одну из основных ролей в телевизионном спектакле сыграла ваша дочь.

– Все это замечательно, но не мешало бы спросить и мое мнение, – встрял-таки специалист по видеороликам.

– Ваше мнение никого не интересует, – царственно заметила Инна Дмитриевна. – Я могу подать на вас в суд за использование несовершеннолетних подростков в рекламе без согласия их родителей. Хотите?

- Нет.

– Как всегда: деловито, быстро, четко, – прокомментировал режиссер сериала, с улыбкой наблюдая, как испаряется его незадачливый коллега.

– Как всегда? – переспросила Инна Дмитриевна, вопросительно приподняв бровь. – Вы так это произнесли, будто мы с вами знакомы.

– Именно так. Вы, Инна Дмитриевна, прекрасно знаете, кто я, – произнес мужчина, снимая очки.

Инна Дмитриевна посмотрела на него внимательно и невольно отступила назад, потому что действительно узнала, кто стоит перед ней. Она подняла руку к груди, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце, и воскликнула:

– Костик!

Туся не знала, что чувствовала мама в этот момент, но сама она испытала огромное облегчение оттого, что ей не придется становиться рекламным лицом фирмы «Слай».

– Ну разумеется, Костик! – рассмеялся Константин Сергеевич, распахивая объятия.

Что же оставалось делать маме, как не упасть в них? Что она и проделала не без изящества. Туся вышла из укрытия. Теперь она могла без опасения показаться маме на глаза, потому что все ее внимание сосредоточилась на Костике.

– Господи, совсем не изменился, – вздохнула она, разглядывая припорошенные сединой вески.

Ее взгляд скользнул по Тусе, посуровел и снова смягчился, как только режиссер сериала взял ее за руку и вывел из студии.

– А ты стала еще красивее.

– Не лги. Я частенько смотрюсь в зеркало.

– Ты же знаешь, я не умею лгать.

– Так уж и не умеешь?

– Тебе – не умею. К слову сказать, из тебя получилась прелестная блондинка.

– К слову сказать, я стала ею несколько дней назад.

Они переглянулись и рассмеялись.

Туся следовала за ними на некотором расстоянии. Ее никто не удерживал в студии и препятствий не чинил.

– Может, поужинаешь со мной сегодня, если, конечно, твой муж не будет возражать. «Давай, скажи ему, что ты три года как не замужем», – внушала Туся из-за спины, но мама вместо этого произнесла:’

– Он не будет возражать.

– Тогда встретимся в восемь, на нашем месте.

Туся навострила уши. Хочешь, не хочешь, а такое насторожит кого угодно.