Страница 2 из 4
Недавно они на эту тему со Снежаной беседовали. Начала, как обычно, подруга.
– Никак не возьму в толк, – сказала она, прищурив глаза, – что у тебя с этим скрипачом?
– Мы с ним дружим, – ответила Света, предполагая, что за этим последует.
Снежана была продвинутая девчонка, всю жизнь за границей провела. Свободно на английском, немецком и итальянском говорила. А тут еще гормоны в ней разыгрались.
– Дружим, – фыркнула она. – Не верю я в разнополую дружбу. Это как-то аномально. Слушай, Свет, а он, часом, не голубой?
– Да ну тебя. Вечно тебе геи мерещатся, – обиделась Света.
– А что? Я знаешь сколько этого добра в Амстердаме повидала? Там это все узаконено, между прочим. Мальчики могут даже семьи создавать, официально регистрировать браки.
– Да-а! Ну до чего же дошла цивилизация за какие-то две тысячи лет, –взмахнула Света руками, перед тем как сложить ладошки в притворном умилении. – А позвольте спросить, что за цель у такой ячейки общества? Как они прогресс человеческий собираются двигать без продолжателей рода?
– А никак. Или усыновят какого-нибудь китайчонка. За границей бум на приемных детей. У них там отношение одинаковое что к своим, что к чужим. А для прогресса, между прочим, можно себя клонировать за полмиллиона долларов, если он есть. Но я лично считаю, что шесть миллиардов населения – слишком тяжелая ноша для матушки-земли. Значит, вы со скрипачом дружите? – Снежана вернулась к тому, с чего начала. – А может, он просто тебе не в то ушко про любовь шепчет?
– Как это не в то ушко? – заинтересовалась Света.
– А так. Я где-то прочитала, что у женщин левое полушарие отвечает за правое, а у мужчин наоборот. Или наоборот, ну это не важно. А важно то, что когда тебе парень признается в любви, он должен делать это с определенной стороны – то ли справа, то ли слева. – Снежана поморщилась: – Непонятно объясняю?
Но Света уловила суть научных изысканий.
– Что же получается? Если он прошепчет признание в любви в нужное ушко, то до девчонки оно дойдет, а если не в нужное, то она его вроде как не услышит, потому что мозг ее будет настроен на другую волну.
– Ага! Сечешь фишку! – обрадовалась Снежана. – Вот за что я тебя уважаю, Красовская, так это за твою доверчивость и сообразительность.
– Слушай, а ведь это здорово! Это какое мощное оружие против всяких прохвостов. Поворачивайся к нему не тем ухом, и все кино!
– Не проще послать его куда подальше, чем вертеться перед ним, пока с ног не свалишься? – рассмеялась Снежана, но тут ее улыбка пропала. – А у тебя что-то было в той школе, ведь так?
– Нет.– Света замотала головой.
– Было-было, я же вижу: ты от парней шарахаешься, словно черт от ладана. Расскажи! – потребовала она капризным тоном.
– Нечего рассказывать.
– Врешь. А•я думала, что мы подруги, все-таки полгода в одном котле варимся.
– В котле? Откуда такие глубокие познания совковой жизни?
– Брось. Я же от тебя не скрываю, что у нас с Гошей «лямур-тужур».
– Не скрываешь, – хмыкнула Света. – Вон у тебя засос на шее еще не прошел. И знаешь, когда парень так откровенно небрежен…
– Ты на меня не сворачивай, – оборвала Снежана Светкино красноречие, требовательно барабаня ноготками по столу. – Колись, my dear friend about your love.
– Мне нечем поделиться, – произнесла Света, твердо решившая сохранить свою тайну от любопытных ушей.
В ее приватную жизнь и без того уже были посвящены слишком многие, можно сказать, из-за этого она из прежней школы и сбежала. Тут Снежана в десятку попала: было сердечное увлечение, но такое, о котором вспоминать не хочется. Опытный Сергей быстро вскружил ей голову, видно, знал, в какое ушко шептать: «Доверься мне». Она, глупая, доверилась, а он ее обманул, поиграл в любовь и остыл. Хорошо; что она нашла в себе силы первой с ним расстаться. Мерзкое, должно быть, ощущение – чувствовать себя брошенной. После этого случая Света решила больше не влюбляться. И не то чтобы она стала дуть на воду, обжегшись на молоке, просто пришла к выводу, что под музыку дружбы легче танцевать, чем под недолговечные аккорды любви.
«Любопытно, – задумалась внезапно Света, как одноклассницы будут выкручиваться из этой ситуэйшен? Захотят ли написать о своих настоящих друзьях?»
Снежана – особа непредсказуемая: от нее можно ждать чего угодно, она свободно может и забить на сочинение. А остальные?
Кому, допустим, Тер-Петросян начнет объясняться в приятельской симпатии? Может, сразу обеим подружкам? У них слаженная тусовка. Тер-Петросян, дочка директора деревообрабатывающего комбината, Людочка Зверева, ее папан директор звукозаписывающей студии, и Ирочка Говердовская, у той родитель на телевидении какая-то шишка. Как сойдутся вместе, так и начинают друг друга нахваливать: «Голубушка, как хороша! Какие перышки! Какой носок! И, верно, ангельский быть должен голосок!..» А голосок у Каринки гнусавый, и нос «орлиный» назвать носиком язык не поворачивается. Зверева борется с полнотой всеми доступными способами. У Говердовской и правда миленькая мордашка, изредка благодаря папе мелькает на экране в роли статистки, но до Туськи Крыловой ей далеко, с талантом туговато.
«Не отвлекайся от главного! У тебя какая тема? «Настоящий друг» – вот и греби к ней. Стоп!» Света на лету поймала ускользающую мысль.
А почему обязательно лучшим другом должен быть человек? Кто это сказал? Вот у Юльки Васильевой настоящий друг – ее «пентиум» навороченный. Она из Интернета не вылезает, да еще на этой умной технике деньги делает. У Юльки отец хоть и крутой мэн, генеральный директор издательства, а дочку правильно воспитывает. Приносит ей подработку – переводы, статейку какую-нибудь набрать. Платит в долларах. Юлька не обижается, у нее пальцы по клаве шустро бегают. Она так и спросила Миру Григорьевну:
– Можно, я на дискетке сочинение сдам? Или в распечатке?
У некоторых лицеи сток в этом месте «шарики с роликами» быстро заработали. Распечатка – это фишка! Можно заказать сочинение какому-нибудь буквоеду, а сдать как свое собственное. Почерк ведь не определишь, а мысли? Кто же в них разберется? Твои они или у кого-то позаимствованы. Может, ты о дружбе думаешь точь-в-точь, как Дейл Карнеги.
Но Мира Григорьевна, бывшая преподавательница педагогического университета, не сплоховала.
– Нет, – сказала она Юле, – Я в некоторых вопросах консерватор. Так что придется писать вам сочинения по старинке. Кроме того, всем вам, наверное, известно, что почерк человека может многое рассказать о его характере. Так что я убью сразу двух зайцев. Буду читать ваши работы и размышлять над вашими характерами.
– Даже трех убьете, – подсказала Ольга Дубровская. – Третий заяц – грамматика. Она у меня хромает, – призналась дочка нефтяного магната – неплохая, в сущности, девчонка.
Вот, кстати, о зайцах! Бывают же четвероногие друзья самые что ни есть настоящие. У Лизы Кукушкиной ее рыжий перс – такое чудо! Никаких подруг не нужно! Хотя у нее лучшая подруга – Туся. у Сони Ветриной, лицеистки из параллельного класса, прекрасный друг чау-чау по кличке Принц. В одной книжке о чау-чау так и было написано: «Чистоплотный «мишка»-тиран бесконечно предан только одному хозяину». А раз предан, значит настоящий друг. И вообще, в книгах много чего любопытного можно почерпнуть для себя.
В это мгновение над Светой разверзлись небеса, сверкнула молния, ударил гром, и на нее снизошло озарение! Как же она раньше не сообразила, что книга не только лучший подарок, но и самый что ни на есть настоящий друг! Это же Эльдорадо! Тут такое сочинение можно написать, четырех страниц не хватит!
2
Света вышла из метро, накинула на голову капюшон искусственной дубленки (в таких сейчас пол-Москвы молодежной ходит) и бодро зашагала к лицею. Погода стояла промозглая. Небо с утра заволокло тучами, по земле гулял ветер, поднимая пыль и бумажки, кружа замерзшие, жухлые листья. Сегодня как-то особенно ощущалась близость зимы. Может быть, поэтому на лицах многих людей, спешивших на работу, была написана скука.